Па–де–де
Allegro apassionato
«Уважаемые жильцы!
Согласно заключению экспертной комиссии ваш дом признан аварийным и подлежащим сносу. В соответствии с Законом г. Москвы № 21 от 31.05.2006 г. «Об обеспечении жилищных прав граждан при переселении и освобождении жилых помещений (жилых домов) в городе Москве», Законом № 29 г. Москвы от 14 июня 2006 года «Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения» и Постановлением Правительства Москвы от 4 декабря 2007 г. № 1035-ПП «О порядке переселения граждан из жилых помещений (жилых домов), подлежащих освобождению в городе Москве», вам будет предоставлена соответствующая жилплощадь в г. Москве. Справки по телефону…».
Чтобы мое сознание впустило эту информацию, пришлось перечитать объявление на подъезде пять раз. Даты, названия и номера законов проступили ожогами на сердце и мгновенно превратились в шрамы.
- А-а-а, закручинился буржуйский сын,- подпустила пролетарского яду Роза Ивановна с обшарпанной лавочки у крыльца.
- Ах, как я его понимаю,- печально вздохнула Клара Германовна с лавочки напротив.
- Поживете с простым народом на окраинах – узнаете, каково это,- оседлала любимую лошадку Роза Ивановна.
- Так и вам же придется уехать,- затосковала Клара Германовна, не обращая внимания на издевку.
- А и уеду, если так надо. Мне не страшно. Я и есть – простой народ,- от гордости Роза Ивановна даже встала, опираясь на трость.
Клара и Роза – соседки по коммуналке со второго этажа – последние сорок лет, что я их наблюдал, жили классовой борьбой. Клара – внучка одного из Трубецких и Роза – внучка дворника. Помогая то одной, то другой вбить гвоздь, ввернуть лампочку или принести пакет молока из магазина, я периодически оказывался в их квартире. На общей кухне друг напротив друга висели портреты Сталина и Николая II. Старенькие исцарапанные пластинки, заведенные одновременно на двух проигрывателях в их комнатках, создавали жуткую какофонию из бодреньких песен о Ленине и заунывных романсов Глинки. В тридцать седьмом году в лагерях погибли все близкие родственники обеих соседок, но горе их не объединило. Они ненавидели друг друга по совершенно идентичным пунктам обвинения: «Как я могу им простить то, что они сделали со страной»,- каждый раз говорили мне и одна и другая, имея в виду классовую принадлежность соседки.
Шесть лестничных пролетов до квартиры показались бесконечными. Я поднимался на дрожащих ногах, останавливался на каждой ступеньке, зачем-то читал неприличные надписи на стенах, которые и так давно знал наизусть. Частушка, написанная рукой неизвестного диссидента между вторым и третьим этажами еще в советское время, сегодня звучала пронзительно.
Слева молот, справа серп,
Это наш советский герб.
Хочешь жни, а хочешь – куй,
Все равно получишь…
Закрыв дверь, ограждающую меня от враждебного государства, я прислонился к ней спиной и съехал на пол. Получилось, как в плохой мелодраме, но ноги действительно подкашивались. Я представил себе перспективы ближайшего будущего. Меня, родившегося и всю жизнь прожившего в московском центре, без разговоров выселят в типовую коробку где-нибудь за МКАДом.
Если это испытание, то чему меня хотят научить? Если наказание, то за что? Когда-то родители наказывали меня не стоянием в углу, а ссылкой на подоконник. Огромное окно в гостиной было отделено от квартиры пурпурными бархатными шторами и открыто в яркий и удивительный мир нашего двора. Мне захотелось быть наказанным, как в детстве. Я забрался на подоконник, задернул шторы.
Сквозь пушистые липы была видна дорожка, по которой мама отводила меня в детский сад. Я постоянно застревал у большого куста на углу нашего дома, чтобы сорвать белые ягоды, приятно щелкавшие под подошвами, если на них слегка наступить. Маме ничего не оставалось, как срывать их для меня, чтобы не опоздать на работу. Я до сих пор щелкаю этими ягодами.
На школьном дворе я уже почти сорок лет играю в футбол. Здесь я пытался повторять финты великих Пеле и Марадоны, теперь им на смену пришли Роналдо и Месси, которых копируют современные мальчишки. А я играю с ними.
Об этот бордюр я споткнулся, ободрал ладони и коленки и в первый раз в жизни сдержал слёзы, почувствовал себя мужчиной. По этой дорожке впервые проехал на велосипеде. В этой песочнице благополучно заснул, укушавшись шампанским на школьном выпускном.
Лавочка, утопающая в сирени. Мой первый поцелуй пахнет именно этой сиренью. Светка… Для нее я готов был разорвать на рифмы вселенную и срифмовать ее заново. Для своей Прекрасной Дамы я придумывал и совершал подвиги, за что регулярно попадал в милицию. Партийно-коммунистические родители категорически запрещали ей даже смотреть в мою сторону. Мои вшиво-интеллигентные предки в первый и последний раз проявили неадекватность в моем воспитании и тоже препятствовали нашей любви.
- Понимаете, сын,- с трудом подбирая слова, наставлял меня отец,- существуют миры, которые не могут сосуществовать.
- Простите, папа, но вы меня не убедили,- я захлебывался от обиды, из последних сил старался сдержать слёзы. Больнее всего было непонимание ситуации.
- Примите это, как данность,- отец раскурил трубку и спрятался от дальнейшего разговора в клубах дыма.
Мы со Светкой прятались в кустах сирени, чтобы никто не мешал целоваться. Первый букет, подаренный любимой, тоже отсюда. Сирень удивительно сочеталась с ее огненно-рыжими волосами. За обламывание кустов мне дворник чуть ухо не оторвал.
Светкины родители оказались более внятными:
- Чтоб я тебя с этим диссидентским выродком близко не видела!- проверещала ее мать и отправила Светку жить и учиться к родственникам в другой город, мне так и не удалось узнать в какой.
«Две равно уважаемых семьи» …
Я так увлекся картинами детства, что не сразу вспомнил о самом важном. Этот доходный дом построил мой прадед. Дом принадлежал моей семье. После октябрьского переворота нашей семье оставили комнатку. Несколькими десятилетиями позже удалось превратить ее в эту квартиру. Я не претендую на весь дом – я реалист. Подавитесь. Только оставьте меня в покое. Не трогайте меня.
«Что делать?» — первое, что выхватил мой взгляд на книжной полке, когда я заставил себя спуститься с подоконника. Я не выбросил эту книгу только потому, что автор лично подарил её моему прадеду.
Продать эту квартиру, чтобы купить другую где-нибудь рядом, я уже не могу – про снос дома все уже знают. На взятку чиновникам, чтобы отменить варварское постановление, мне точно не хватит, даже если соберу деньги со всех жильцов нашего дома. Подавать в суд в этой стране – бессмысленно. Меня, как паршивую овцу, выгоняют из родового гнезда.
Смешно, но именно в этот день мне, как специалисту по генеалогии, предстояло отправиться на церемонию вручения премии «За сохранение наследия». Кто после этого скажет, что у Бога нет чувства юмора? Я решил насладиться каждой оставшейся до ссылки секундой и отправился получать премию — кусочек пластика, букетик цветов и жидкие аплодисменты.
ххх
Сомнительное мероприятие с пышным названием «Сохранение наследия» я посещал ежегодно в рекламных целях. Каждый раз приплачивал организатором за вручение премии, выход на сцену и интервью для газеты, чтобы рассказать о возможности сделать генеалогическое древо максимальному количеству олигархов, чиновников, бандитов и прочих персонажей, способных выложить приличные деньги за поиски предков. На этот раз появиться там было особенно противно.
- Я приглашаю на эту сцену удивительного человека,- пролопотал ведущий, заранее изогнувшись в холуйском поклоне,- Она хранит облик нашего города. Благодаря этой удивительной женщине наши дети и внуки спустя годы смогут увидеть Москву такой, какой она была десятки и даже сотни лет назад. Лана Робертовна контролирует сохранность московских памятников архитектуры. Она заботится о каждом историческом здании…
Если перевести на язык реальности, получится, что эта дивная и пока неизвестная мне Лана Робертовна — чиновница, берущая деньги у бандитов, «смазывающая» частью этих денег организации по архитектурному надзору, и позволяющая бандитам сносить в центре Москвы памятники архитектуры, чтобы построить на их месте очередную пошлятину. Именно такой человек мне был необходим. Ах, если бы Лана Робертовна была моей родственницей, хотя бы знакомой… Увы. В нашей семье никогда не было и не могло быть государственных чиновников. Кроме того, родители передали мне по наследству страх перед государством и ненависть ко всему, что с ним связано.
Луч прожектора выхватил вспорхнувшего из темноты партера огненного мотылька – Лана Робертовна уверенной походкой двинулась к микрофону. Ее прическа напоминала огромную рыжую бабочку, взмахивавшую крыльями при каждом шаге. Я сидел у лесенки на сцену и мог разглядеть высокопоставленную чиновницу со всех сторон. Проходя мимо меня, Лана Робертовна зацепилась носком туфельки за неаккуратно положенных ковер, я подал ей руку… В зале вдруг запахло сиренью… Светка…
ххх
- Понимаете, сын, всё к лучшему,- утешал меня отец,- я не имел ничего против вашей пассии. Очаровательная девочка. Я просто хотел оградить вас от разочарования.
- Папа, позвольте, но это было бы мое разочарование,- боль расставания уже прошла, мне лишь хотелось повоспитывать родителя, чтобы он больше никогда не вмешивался в мою личную жизнь.
- В институте у меня был роман с ее матерью,- отец говорил шепотом, огладываясь на дверь, за которой моя мама говорила по телефону,- А отец Светланы тогда не вызывал в ней никаких чувств, но был главным комсомольцем нашего института. Финал известен: меня из института вытравили и чуть не посадили, а у них теперь совет, любовь и предмет ваших воздыханий. Не думаю, что их методы изменились. Так что сочтем, что вы легко отделались.
ххх
Лана Робертовна произнесла со сцены пламенную речь о том, что ежедневно своей грудью (как я обратил внимание, вполне третьего размера) заслоняет исторические здания, бросается под бульдозеры, эти здания сносящие. Дальше, как все чиновники: пожаловалась на трудности, лизнула соответствующие места партии и правительству. Напоследок пообещала «и впредь», а если надо, «костьми лягу». Сорвала овации, передала букет телохранителю и спорхнула в зал.
Способ подойти к ней я придумал своеобразный, но действенный. Получив на сцене премию и цветы, я подошел к микрофону, скромно прорекламировал свой генеалогический бизнес. Далее трогательно и проникновенно:
- Составление родословной – это не только дань традициям и уважение к своим корням. Это повод задуматься о чувствах, волновавших ваших предков, ведь чувства – это главное, из чего складывается наша жизнь. Иногда за обычными справками или записями в амбарных книгах стоят удивительные истории, достойные пера Пушкина или Шекспира. Кто знает, вдруг история моей первой и единственной любви, случившейся тридцать лет назад, спустя годы откроется потомкам через запись в паспортном столе…
Сработало. Лана Робертовна, окруженная свитой, сама подошла ко мне на банкете. Судя по крайней степени возбуждения, мои слова всколыхнули бездну воспоминаний, желаний, чувств. Неужели детская влюбленность до сих пор для Светки что-то значит? Я-то рассчитывал на простое любопытство с ее стороны. Было удивительно наблюдать, как жесткая и холодная сорокалетняя чиновница умирает от желания броситься мне на шею, расплакаться. При этом вынуждена оставаться в рамках своего стального образа.
- Меня очень заинтересовала возможность составить генеалогическое древо моей семьи,- говорили её губы. «Я сейчас расплачусь» — быстрыми взмахами ресниц она пыталась остановить подступающие слёзы.
- Мы можем начать над ним работать с завтрашнего утра,- я попал в радиус действия её внутреннего урагана. Даже голова закружилась.
- Мы можем обменяться контактами?- её рука протянула гербастый бумажный прямоугольник.- «Коснись моей руки, когда будешь забирать визитку. Коснись!» — дрожали её ресницы.
- Безусловно,- я незаметно провел пальцами по ее ладони.
Лана Робертовна сжала зубы, чтобы не вздрогнуть. Она повторила этот ритуал, когда забирала мою визитку, и тоже еле удержалась, чтобы остаться в рамках образа чиновницы.
- Если вас не затруднит, я хотела бы не откладывать на завтра. «Звони, как только я отойду! Срочно! Немедленно!».
ххх
- Привет,- я отошел к барной стойке, набрал номер её мобильного телефона.
- Здравствуйте, рада вас слышать,- она просканировала пространство взглядом и мгновенно меня нашла.
- Давай сбежим отсюда?- я больше не мог наблюдать за ее мучениями.
- Сообщите время и место встречи,- Лана щелкнула пальцами, секретарь тут же протянул ей блокнот и ручку.
- Прямо сейчас в доме напротив нашей школы, там теперь японский ресторан,- я подумал, что это будет уместно.
- Я могу быть там через двадцать минут,- Лана отвернулась от секретаря, кивнула одному из охранников, наверное, отправила его подавать машину.
- У меня нет мигалки, а в Москве сейчас пробки, давай через час?- услышав, что ждать придется целый час, Лана топнула ногой, металлическая набойка на каблуке соприкоснувшись с каменным полом высекла несколько ярких белых искр.
- Договорились,- она уже летела к выходу.
В ресторане за столиком у входа я сразу заметил телохранителя Ланы Робертовны. Сама она прошествовала в зал, как только мне принесли меню. За неполный час высокопоставленная дама сменила прическу и макияж, убрав из образа официоз. Деловой костюм уступил место легкому летнему платью. Глаза спрятались за широкими, как два блюдца, солнечными очками. Наверное, шифруется? Или боится, что ее заметят в заведении для простых смертных?
- Привет!- я встал, протянул руки, наклонился, чтобы поцеловать ее в щёку.
- Добрый вечер,- Лана Робертовна отпрянула и самостоятельно отодвинула свой стул.
Молча сели. Я протянул ей меню и повернулся к окну.
- Смотри, в школьном дворе почти ничего не изменилось,- другого способа начать разговор и придумывать не надо было.
Лана посмотрела в окно. Под тяжелой, ниспадающей почти до пола скатертью она изо всех сил обхватила коленями мое колено.
- Ты правду сказал?- ожидая ответ, сжалась в стальную пружину.
Меня удивило несоответствие происходящего над и под столом. Где настоящее? Неужели можно существовать в двух мирах одновременно? Или это только чиновники умеют?
- Правду…- я улыбнулся грустно, по-бунински, как по утраченной России.
Из под тонированного блюдца, скрывающего от меня её правый глаз, выскользнула слезинка.
- Я сейчас вернусь,- Лана упорхнула за ширму с изображением стайки японских журавликов — киваяки.
Я предполагал, что поговорить и здесь не получится. На этот случай приготовил непошлое, но конкретное предложение.
- Моя семья – это кот Рюрик. Можно я тебя с ним познакомлю? – послал всю необходимую информацию: «свободен», «ко мне можно», «интим по желанию».
- Ты живешь там же?- Лана наконец-то дождалась, когда же я додумаюсь ей это предложить.
- Там же.
- Через пятнадцать минут,- сказала, как гвоздь забила.
- Ой, какой пушистый котик! Он сибирский?- теперь Лана Робертовна спряталась за моего кота, чем вызвала его недовольство, даже несмотря на подаренную ему заводную игрушечную мышь.
- Рюрик — норвежский лесной. Это порода такая. Они похожи на сибиряков. Их часто путают,- я ждал, когда же кот вырвется, но Лана крепко прижимала его к груди. Рюрику пришлось злобно зарычать.
Неловкая пауза. Нескладные объятия. Безвкусные поцелуи. Случилась не близость, а разговор слепого с глухонемым. Я изо всех сил пытался услышать ее желания, но постоянно делал что-то не то или не так. Когда появились робкие намеки на контакт, Рюрик подошел к закрытой двери в спальню и стал ругаться неприличными словами. А в самый ответственный момент начал шкрябать дверь когтями. Сволочь. Лишил нас обоих такого шанса остаться в родном доме. Как просить Лану о помощи после такого разочарования в постели? Это не только бессмысленно, но и опасно. Могут вообще за сто первый километр выселить.
- У тебя выпить есть?- Лана наверняка представляла себе вечер воспоминаний в постели, с перерывами на нежность. Но, что случилось – то случилось. Алкоголь – логичное пристанище разочарования и последняя возможность поговорить.
- Что ты будешь пить?- я метнулся к бару, другого шанса попросить о помощи может и не представится.
- Шампанское есть?.. Полусладкое…- Лана одевалась быстро, как солдат по тревоге.
- Нет. Есть «Бордо» 1995 года,- шокированный ее алкогольными предпочтениями, я предложил лучшее, что у меня было. До тех пор я причислял к шампанскому только брюты «Дом периньона» или «Ринара».
Вливая в Лану Робертовну шедевр моего небольшого бара, я пытался заговорить о своей проблеме. Где там. Она замолкала только для того, чтобы залпом выпить бокал «Бордо» 1995 года. Девушку прорвало.
Детские обиды – юношеские комплексы – женские разочарования. Неверие в любовь – череда неудачных замужеств – одиночество. Комсомол – папина протекция – чиновничество. Участие во власти уже давно вытеснило практически всё человеческое.
Удивительно, драмы и трагедии человеческой жизни у Чехова или Шекспира имеют тот же набор фактов и событий, что и любая телесериальная мелодрама. Но как же их можно опошлить.
Ухватившись за ланины жалобы на пребывание во власти, я таки умудрился направить беседу в спасительное русло.
- Подумаем,- выдохнула Лана Робертовна и уснула в кресле, будто ее выключили, как лампочку.
Лана спала сном чиновника на заседании правительства. Если бы я спросил ее о главных тезисах послания какого-нибудь президента, наверняка бы мгновенно проснулась и наизусть отчеканила. Прямая спина, сведенные колени, выступающие из-под юбки ровно настолько, чтобы напоминать о том, что она женщина, но не вызывать лишних эмоций. Очаровательные веснушки, в которые я влюбился, когда нам было по десять лет, Лана вытравила или тщательно скрыла макияжем. Огненная прическа – мотылек на языке мира бабочек сейчас скорее предупреждала об опасности, чем вызывала нежные чувства.
Как оказалось, ее чувства ко мне не умерли даже после долгой разлуки. Воспоминания не замерли в миг прощального поцелуя в кустах сирени. В воображении Ланы я взрослел вместе с ней. Только по ее сценарию. Мы вместе ездили в «Артек», торжественно вступали в комсомол, гуляли по Питеру, где ее спрятали от меня родители. Когда развалился Советский союз, Лана открыла мне строительный бизнес и, как всякий высокопоставленный чиновник, обеспечила его государственными заказами. Соитие власти и бизнеса обеспечило нам счастье и процветание. К моменту нашей встречи я должен был оказаться на пятнадцать сантиметров выше, иметь представительное брюшко и небольшую лысину.
Наверное, я просто обманул ее ожидания? Она всё придумала, а тут незнакомый мужик в обличии ее рыцаря. С другой стороны, обвинять Лану в создании собственного представления о моем образе было несправедливо. Мы не были вместе. Мы не были даже рядом. А сколько мужчин и женщин живут с собственными домыслами о своих супругах и скандалят при каждом несоответствии своих представлений и реальных людей.
ххх
- Сын, смею напомнить вам, что в Москве несметное количество блондинок, брюнеток, шатенок. Давеча я встретил бритую наголо барышню. Что ж ваши-то все огненновласые?- комментарий отца после знакомства с моей однокурсницей по институту, которую я привел домой на ужин.
- Вы думаете, это повод для тревоги, папа?- я и сам замечал за собой страстное влечение к рыжим девушкам, но как-то не придавал этому значения.
- В день рождения я подарю вам килт и волынку,- улыбнулся отец, снимая с моего плеча рыжий волос моей новой пассии,- если не ошибаюсь, эта девушка уже пятая? А мне вы наверняка не всех представляете.
ххх
Свежая и безупречно одетая Лана потрясла меня за плечо в шесть утра.
- Придумала! Я временно приостановлю постановление. Мы пустим слух, что под снос идет не твой, а… какой дом тебе больше нравится?- она подошла к окну, отдернула штору.
- А как же люди, которые живут в этих домах?- мой вопрос не вызвал у Ланы никакой реакции.
- Хозяева здешних квартир – в основном ворье. Они расселили коммуналки, сделали евроремонты, от них не убудет.
О морали думать было некогда. Милый, тихий центр. Я не мог представить, что придется жить где-то еще. Мой выбор остановился на доме в начале улицы – когда-то тоже «доходном».
- Сегодня же «случайно проговорюсь» при секретарше, что тот дом идет под снос,- Лана уже бурлила геополитическими планами,- секретарша эту информацию продаст жильцам, а те быстренько начнут продавать квартиры по демпинговым ценам. Ты шустро продашь свою, я дам тебе телефон моего риэлтора, и купишь себе, что захочешь. Даже лучше,- Лана записала адрес выбранного мною дома.
- А нельзя тот снести, а мой оставить? Его мой прадед построил,- наглость с моей стороны, но этот дом…
- За это место уже заплатили и деньги поделили,- аргумент не подразумевал дискуссию.
Мы понимаем, что вы невиновны. Мы бы вас помиловали, но палачу уже заплачено, а деньги он пропил. Пусть отработает.
ххх
Когда для тебя включается государственная машина, чувствуешь какую-то тревогу. Цезарь в ожидании Брута. Появляется ощущение, что в любой момент придут и всё отберут. Тем не менее, через два месяца мы с Рюриком переехали из нашей «двушки» в «трёшку» в соседнем доме. И даже на новую мебель денег хватило.
Возник щепетильный момент благодарности. Предлагать Лане деньги я не стал – с одной стороны, боялся обидеть, с другой – не знал, сколько в таких случаях «дают».
После мучительных раздумий, я пришел к выводу, что несмотря на неудачный сексуальный опыт, стоит попробовать «расплатиться натурой». Размышления о сущности сегодняшней Ланы привели меня к мысли, что секс в ее жизни должен быть чем-то противоположным реальности. Уже долгие годы с утра до ночи она руководит. Среди ее подчиненных много мужчин, которых она регулярно унижает и периодически увольняет. Может быть, стоит предложить ей обратную ситуацию?
Я купил ящик ее любимого полусладкого шампанского, костюм «школьницы» в ближайшем секс-шопе и пригласил Лану на новоселье. Напоить и предложить игру. Незатейливый, но надежный план. Простые конструкции лучше летают.
Приводить любой разговор к нужной мне теме я еще в школе научился у комсомольских лидеров. Эти труженики языка на вопрос об отсутствии продуктов в магазинах умудрялись ответить так, что ты начинал гордиться державой, верить в её светлое будущее и ненавидеть загнивающий Запад за изобилие на прилавках.
С Ланой после второй бутылки шампанского я начал про детство и познание мира через игру, продолжил о психологических тренингах, на которых взрослые люди играют, как дети, чтобы понять свои взрослые проблемы, закончил тем, что люди вообще не взрослеют.
- А теперь закрой глаза.
Я достал из пакета костюм «школьницы», разложил его перед ней на столе.
- Открывай!
Лана замерла. Понять, что она чувствует, было крайне сложно. Я начал бояться, что переусердствовал или ошибся в своих благих начинаниях. Ожидалась совершенно другая реакция.
- Налей…- Лана вышла из ступора.
- Прости… я не хотел тебя обидеть… просто подумал…- моя рука дрогнула, шампанское разлилось по всему столу.
- У меня школа осталась, как самое больное воспоминание,- Лана залпом выпила бокал, закашлялась,- школа – это расставание с тобой… в новой школе меня травили, дразнили за мои веснушки, за рыжие волосы…
- Прости, я не мог подумать…- я быстро убрал со стола «униформу», сунул в пакет.
- Ничего… Пройдет!- передо мной снова сидела стальная чиновница,- мне пора. А над идеей подумай. Идея перспективная. Очень!
ххх
Идея-то перспективная, только у меня абсолютно отсутствовал опыт. Посетив десяток секс-шопов, просмотрев сонмище сайтов о ролевых играх, я с удивлением узнал, что живу в не самом здоровом обществе. Вокруг меня существуют «рабы», «госпожи», «медсестры», «горничные», представители прочих «профессий», которые в обычной жизни являются банкирами, клерками, профессорами, чиновниками. Это осложнило мое общение с клиентами и подчиненными. Кто знает, вдруг у этого губернатора в ящике стола лежит кляп, а моя секретарша после работы надевает костюм из латекса и берет в руки плётку?
Посоветовавшись со знакомым психологом, я остановился на костюме «горничной».
ххх
Лана посмотрела на фартучек — передничек, созданный нездоровой фантазией неизвестного кутюрье, медленно перевела взгляд на меня. Ее уже не очень трезвые глаза загорелись жутковатым огнём. Лана схватила наряд, убежала в ванную и через несколько минут появилась в новом образе. Минималистичные, почти прозрачные лоскутки ткани скрывали сокровенные места ровно настолько, чтобы разбудить фантазию. Спадающие с плеч бретельки, наверное, создавались именно для того, чтобы спадать. Со стороны спины, когда Лана обходила стол, я заметил только бантик.
Больше всего меня поразило ее полное растворение в образе. Лана не просто вошла. Из ванной она прихватила пушистую разноцветную метелочку для смахивания пыли, которой стала подробно поглаживать книжный шкаф, будто чего-то хотела от шкафа, а не от меня. Принимая самые порочные позы, она стыдливо поднимала на меня глазки полные похотливой невинности. Наклоняясь, чтобы смахнуть пыль со стола, она слегка задевала меня бюстом.
Горничные в отелях никогда не были объектом моих фантазий. Даже псевдогорничные из московских борделей, невинно именуемых стрип-клубами, куда меня пару раз заносило, не вызывали никаких эротических ассоциаций. Наверное от того, что для них это была нелюбимая работа. Для Ланы Робертовны перевоплощение оказалось «делом всей жизни». Именно искренность разбудила мои дремлющие в ее адрес инстинкты.
По животным крикам и звериному вою я понял, что мне таки удалось отблагодарить Лану Робертовну за решение квартирного вопроса. Кроме того, меня эта сомнительная игра тоже увлекла. Ролевые игры, как оказалось, сильно всё упрощают. Нежность подменяется куражом, правила игры делают необязательным тот самый волнительный момент сближения, исчезает робость. Тем не менее, если отсутствуют чувства, как это было у нас с Ланой, такая игра – решение проблемы влечения, над которой бьются производители стимулирующих средств, и проблемы страха быть отвергнутым, на котором зарабатывают психоаналитики.
ххх
Через месяц регулярных игр в «горничную и господина» я ощутил себя игрушкой из секс-шопа и понял, что означает благодарность, не имеющая границ. Лана Робертовна появлялась у меня почти каждый день, я даже подумывал уволить домработницу и заставить Лану искать глубину образа в мытье полов, а не только в имитации протирания пыли. Было впечатление, что высокопоставленная чиновница наконец достигла точки гармонии, найдя оправдание статусу профессии госслужащей — «слуга народа». Лана скупила весь ассортимент «магазинов для взрослых», созданный для «горничных», придумывала новые сценарии для игр, усложняла реквизит. А у меня назрел вопрос, как прекратить эту затянувшуюся благодарность. Просто так отказать благодетельнице в доступе к телу я не мог: во-первых, зачем обижать женщину, только что нашедшую свое счастье, во-вторых, и это главное,- надо быть полным идиотом, чтобы огорчать госчиновницу, которая в любой момент может выкинуть тебя из центра Москвы в Усть-Чего-Нибудь. Единственное, что пришло в голову – попробовать еще раз отблагодарить, но уже другим способом.
- Ланочка, я подумал, ты меня так выручила… Нет, не выручила,- спасла! Я очень хочу тебя отблагодарить,- после очередного сеанса «одновременной игры» я начал осторожно подготавливать почву.
- Ты меня только что так отблагодарил… Давай продолжим,- Лана примеряла только что приобретенную униформу.
- Я не об этом. У меня же агентство по созданию родословных. Давай мои лучшие эксперты составят твое генеалогическое древо?- мне хотелось если не прекратить плотские утехи, то хотя бы оттянуть начало следующей игры.
- Даже не знаю… Я тут недавно дворянский титул прикупила,- Лана гордо выпрямила спину, забыв, что на ней не совсем дворянский костюм.
- В секс-шопе?- ляпнул и пожалел. Лане явно не хватало чувства юмора, чтобы суметь оценить комизм ситуации. Обиделась, но на предложение согласилась.
ххх
Я наивно предположил, что Лану увлечет процесс розыска ее предков, и «горничная» будет появляться в моем доме хотя бы не так часто. Увы. Она даже не стала вникать. Познакомила своих родственников с моими экспертами и устранилась. Время от времени спрашивала, как там ее генеалогия – еще один повод оказаться в моей квартире.
Первые результаты генеалогических поисков появились через месяц. Мне позвонила встревоженная сотрудница — экспертесса.
- Я доковырялась до крайне интересной информации. Я собираюсь еще раз перепроверить, но… — прокартавила она в трубку.
- Что случилось?- ее тревога мне не передалась. Мы все азиаты и потомки Чингис-Хана, удивить меня сложно.
- Дед нашей клиентки по материнской линии… — девушка осторожно подбирала слова.
- Он что, Ленин?- мне это стало надоедать.
- Он подписал приговор… Ксаверию Андреевичу…
В 1937 году моего деда Ксаверия вызвали на Лубянку. Он не вернулся. Как позже выяснилось, его – выдающегося врача, спасшего сотни жизней, — причислили к врагам народа. Когда устроили волну реабилитаций, бабушка отказалась от «восстановления доброго имени». «Для такого народа пусть мой муж будет врагом».
Я осознавал, что Лана не имеет к этому отношения. «Внучка за деда не в ответе». И, тем не менее, какое-то странное, неприятное чувство не позволяло мне отвечать на ее телефонные звонки. Очень похоже на брезгливость по отношению к предавшему другу, только объект брезгливости почему-то – ты сам.
Как ни странно, но в этом совпадении был и положительный момент. Подвернулась уникальная возможность прекратить ролевые игры, от которых мне уже становилось тошно. Я собрался объяснить Лане, что не могу переступить через память предков. И чиновницу не обидеть, и от горничной отделаться.
- … вот так неожиданно переплелись судьбы наших дедов…- я стал сам себе еще противнее. В сложившейся ситуации изображать скорбь, используя трагедию моей семьи,- занятие для выродков.
- Я не знала… Наверное, время было такое… — Лане явно не хватало чиновничьего лексикона, чтобы отреагировать на неожиданную информацию.
- Надо научиться с этим жить… — я все ждал, когда Лана спросит, хочу ли я побыть один.
- Пройдет время… Может быть, тебе надо побыть в одиночестве?.. – дождался.
ххх
Первые несколько дней Лана звонила, спрашивала, как дела, в гости не напрашивалась. Меня такое положение дел вполне устраивало. Потом начались деловые предложения: она обязала большинство своих коллег обратиться ко мне с поисками предков. Дальше последовали семинары и симпозиумы, посвященные генеалогии, организованные под государственной крышей. Мне это не стоило ни копейки, а рекламные возможности давало запредельные. Мои эксперты в погоне за золотым тельцом умирали на работе. Я подумывал о расширении бизнеса. Единственное, что вызывало вопрос – когда и какими словами Лана будет возвращать меня к ролевым играм.
Это было подготовлено без всякой жалости к налогоплательщикам и муниципальному бюджету. Международный форум по генеалогии с моими выступлениями в Париже, Лондоне, Барселоне, Риме, Венеции… и на ее личном острове у берегов Греции. Даже слов не понадобилось.
Было противно, что она меня таки купила, но за все надо платить.
ххх
В самый разгар возвращения «блудного господина» наши с Ланой родословные древа снова сплелись ветвями.
- А вы в курсе, что пра-пра-пра-прабабка клиентки до самой отмены крепостного права работала горничной в имении вашего пра-пра…- картавое «праканье» моей лучшей экспертессы проскрипело в телефонной трубке.
- Не «пракайте», пожалуйста, я в курсе, о ком идет речь. Это подтверждено документально?- я знал, что непроверенную информацию до меня никогда не доносят, скорее, взял паузу для размышлений.
- Информация перепроверена на триста процентов,- удивительная женщина моя экспертесса. Зная о своем дефекте речи, всегда выбирает обороты с максимально возможным количеством букв «р».
ххх
- Скажи, как интересно!- бодро, но фальшиво прокомментировал я неожиданную информацию.
- Интересно…- Лана всегда умела вызывать мурашки одним словом.
- Не удивлюсь, если окажется, что наши предки лопали бананы на соседних ветках,- шутка у меня получилась не самая качественная.
- Вопрос: кто был директором зоопарка…- у Ланы получилось лучше.
- А это когда как. То твои, то мои. Наши. Это же история…
В тот вечер костюм «горничной» уступил место латексу с плеткой. Лана открыла передо мной шкаф, заполненный вариантами наших «вторых я», а мое «первое я» выбрало самый, как казалось, бесконфликтный с исторической точки зрения наряд.
ххх
Новая информация о ланиных предках свалилась на мою голову спустя неделю. Там же, на её греческом острове.
- Это потрясающее, гротескное, неправдоподобное хитросплетение… — прокартавила в телефонную трубку экспертесса.
- Что опять случилось?- после трагического пересечения наших родословных ее звонки стали меня настораживать.
- В 1859 году ее предка – конюха Антипа — пороли плетьми и запороли насмерть. Я разыскала архивы,- от ее слов у меня появилось нехорошее предчувствие.
- Только не говорите, что это сделал мой пращур Андрей Ксаверич,- увы, я уже знал, что она ответит.
- Не он сам… По его приказу… Я перепроверю… — экспертессе передалась моя тревога.
- Клиентке, пожалуйста, не сообщайте в ближайшие три дня.
Я побоялся испытывать на себе ее реакцию в условиях замкнутого пространства острова. Кроме того, подумал, что удастся подготовить Лану к подобной новости. Тем более, что до сих пор сохранялась возможность играть на ее чувстве вины.
ххх
Информационная бомба взорвалась в моей квартире. Я решил рассказать все сам, не прибегая к посредничеству экспертов. Услышав об обстоятельствах смерти пра-пра-пра-прадеда, Лана впала в ступор. Я предпочел не лезть с разговорами и молча отошел к окну. Первая реакция Ланы меня крайне удивила.
- То есть, я тут титулы дворянские покупаю, а твои предки моих на конюшне пороли?- в ее голосе обида боролась с разочарованием.
- Лан, это же дела давно минувших дней,- от неожиданности я впал в банальность.
- Дела-то минувшие, только мы реальные,- теперь в ее голосе появилась злоба.
- Что изменилось? Ты просто расширила знания о собственной родословной,- мне хотелось скорее свернуть разговор и проводить Лану домой.
- Я тебе скажу, что изменилось. Думаешь, я не знаю, что вы все считаете нас сбродом. Зависите от нас, боитесь. И всё равно мы для вас — сброд. Я когда титул покупала, всё поняла. Сидит нищий хорёк, торгует благородством. Пиджак с дырками на локтях. Трясется от вида денег. И всё равно меня презирает. Мы так и остались властью босяков, а вы белой костью,- Лану понесло. Надо было направить этот поток красноречия в более спокойное русло.
- Давай остановимся на том, что счет «один – один» и забудем все плохое в нашей общей истории,- я заранее знал, что попытка примирения бессмысленна, но других предложений у меня не было.
- А босяки страну с колен подняли, войну выиграли, человека в космос отправили…
- Ланочка, у меня огромные претензии к моим предкам. Один из них даже декабризмом развлекался. А потом они позволили царю прощелкать Россию. Но я же их от этого больше или меньше не люблю. Это мои предки. Они просто были такими и всё,- я взял в руки плётку – элемент костюма наших ролевых игр, стал вертеть в руках, пытаясь обратить на неё внимание Ланы.
- То есть, не мои, проливая кровь, взяли власть, а твои прощелкали?- еще мгновение и наш идеологический спор мог перейти во вполне осязаемое рукоприкладство.
- Почему на подоконнике пыль?- ударив по столу плеткой, решил выбить Лану из политических споров, вернув к образу рабыни. Эта фраза всегда присутствовала в наших играх.
- Ты подавишься этой пылью,- Лана хлопнула дверью.
ххх
Обида женщины – вещь сама по себе неприятная. Обида женщины, наделенной властью – вещь неприятная и крайне опасная. На следующий же день ко мне пришло государство. Работу офиса парализовали представители БТИ и пожарной инспекции, налоговая заинтересовалась всей отчетностью за последние пять лет. Дом объявили аварийным и дали месяц на выбор нового жилья на окраинах. Кого-то из соседей сподвигли обвинить меня в жестоком обращении с животными. Меня — боготворящего кота Рюрика – теперь запросто могли с ним разлучить. К обеду я понял, что взятки бессмысленны и опасны, но было поздно. Брать-то их брали,- но только для того, чтобы составить протокол о подкупе должностного лица при исполнении. От трех до семи,- как сказал следователь.
Чтобы полностью уничтожить мою жизнь, Лане хватило трех телефонных звонков. Все было настолько плохо, что сложно было выбрать худшее. Бежать некуда. Искать правды и справедливости – смешно и бессмысленно. Подкуп уже вышел мне боком. Наверное, долгое существование в качестве секс-игрушки властной дамы окончательно уничтожило самоуважение,- я готов был на коленях вымаливать прощение. Только извиняться было не за что, всё давно случилось и случилось не с нами. К тому же Лана не брала трубку.
Как быстро восприятие трагедии прошло в моем сознании все стадии: от вялых попыток что-то предпринять – до яростного самобичевания. Обвинив во всем себя, я расслабился. Из переживаний осталась только разлука с котом.
Суд за взятку должностному лицу был назначен на завтра, имело смысл подготовиться к длительному отсутствию. Я сел в кресло, прижал к груди Рюрика. Прежде всего я позабочусь о судьбе кота — отдам его двоюродной сестре. Они друг друга любят, Рюрику будет хорошо в мое отсутствие. Потом напишу сестре доверенность на выбор квартиры, в которую я вернусь из тюрьмы. Я подумал, что после камеры новостройка на окраине уже не будет культурным шоком. Замше – толковой девушке и моему заместителю — напишу доверенность на управление родословным бизнесом, если его не ликвидируют. А потом можно и на нары.
Звонок экспертессы, занимавшейся родословной Ланы, меня уже не испугал.
- Простите, что тревожу, я тут потрясающую информацию прорабатываю,- впервые ее голос не дрожал, в нем даже слышалось подобие оптимизма.
- Что опять?- нервное напряжение неожиданно нашло выход в истерическом смехе.
- Я обратила внимание, что дочь ее предка Антипа… которого запороли насмерть… получила от барина – Андрея Ксаверича – вашего пра-пра-пра…
- Короче, прошу вас,- у меня появилась надежда на спасение.
- Получила большое приданое. А еще он ей и ее матери – горничной Пелагее — пожаловал дом и швейную мастерскую,- экспертесса искренне радовалась за женщин, будто это были ее знакомые или родственницы.
- А не мог Андрей Ксверич таким образом извиняться за смерть Антипа?- я понимал, что не мог, но хотелось услышать это еще от кого-нибудь.
- Вряд ли. Тиран был Андрей Ксаверич.
ххх
Собранных по квартире ланиных волос хватило для экспертизы ДНК. В качестве своего образца я общипал поседевшие виски. Мои постоянные партнеры, делающие экспертизу по заказу клиентов, удивились срочности, и через два часа сообщили результат.
ххх
После известия о наших родственных связях Лане Робертовне понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы полностью меня реабилитировать. Я поразился, как в этой стране отлажена система «репрессий – реабилитаций».
Заявление о жестоком обращении с Рюриком мгновенно забрали из милиции, из офиса ушли все карательные инспекции, закрылось «дело» о подкупе должностного лица, мой дом снова обрел статус памятника архитектуры.
Для плотских утех, по обоюдному согласию, мы выбрали костюмы Ромео и Джульетты. Это напоминало о детской любви и не могло вызвать идеологических разногласий в нашей общей истории.
И мы играли в «Ромео и Джульетту» долго и счастливо. Для меня долго, для нее счастливо. Пока не было объявлено, что московский мэр «не оправдал доверие их президента», и Лана Робертовна не скрылась на своем греческом острове.
ххх
А через месяц на двери подъезда я увидел объявление:
«Уважаемые жильцы!
Согласно заключению экспертной комиссии ваш дом признан аварийным и подлежащим сносу…».
© Роман Михеенков
