- Нёма! Это что такое, Нёма?! Вызовите доктора, сейчас у меня будет инфаркт, и я кого-то убью! Нёма, все! Это все! Что делать, Нёма?! Мне плохо, я умру прямо сейчас, даже не просите!
Рива Львовна в бывшем белом фартуке с окрававленной свекольником поварешкой в одной руке и с письмом в другой руке стояла перед мужем Нёмой Кацем, который в этот момент хотел откусить от пирожка с повидлом, но по причине появления Ривы Львовны, этого у него не получилось.
-Что такое, Рива? Я могу спокойно тут прожить жизнь или вы все уже решили меня доканать? Так я еще не писал завещания и мне еще не так плохо, как вам хочется.
-А нам хочется, Нёма, чтоб у тебя вылез кадухес сразу на всю голову, и ты очень переживал Нёма. Это что, Нёма?
-Что, это что, Рива?
-Вот это что, Нёма?- Рива Львовна бросила в мужа конверт с письмом.
-Это, наверное, письмо, Рива, можно подумать ты сама не видишь!
-А что это за письмо, Нёма?
-Откуда я знаю, что это за письмо? Я не работаю на главпочтамте!
-А я тебе скажу сейчас что это за письмо! Я тебе сейчас скажу что это за письмо и сразу же тебя убью вот этим черпаком насмерть. И можешь завещать свои кальсоны и вставную челюсть в фонд мира! Это, Нёма, повестка. Это не просто повестка, Нёма, это повестка в армию.
-Ай ну, Рива, не крути мне бейца, какая армия?
-Советская, Нёма! Советская Армия. Ты хоть понимаешь, что Додику туда нельзя?!
Тут Рива Львовна неожиданно опустилась на стул и тихо расплакалась.
Она сразу стала какой-то маленькой, и Нёме стало нестерпимо ее жалко.
-Нёма, ты же обещал, что все уладишь, что у тебя какие-то шахер-махер с родственником военкома, и что? В место спокойно учиться высшему образованию у мальчика теперь будет цорес на два года и смена портянок по субботам? Нёма, ты хоть понимаешь, о чем я говорю?!
-Рива…ну а что я мог сделать? У меня ничего не вышло с этим родственником и теперь я не знаю за что тебе сказать, но молчать я не могу. Ну, а почему ты думаешь, что Додику там будет плохо? Там трехразовое питание и физкультурные упражнения, мальчику это полезно.
-Нёма, полезно тебя показать доктору Шварцу, потому что у тебя больная голова, и ты сейчас тут всех этим заразишь! Какое питание?! Это ты там у них называешь питанием перловку и трефное сало? Это, по-твоему,питание, а у мамин бульон с курочкой это что, мимо ходило? Нёма, ты понимаешь, что рядовой Кац это звучит как название водевиля с цыганами? Ты понимаешь, что его могут забрать в какое-нибудь ПВО, а я даже не знаю что это такое?!
-Рива, может правда сходить к доктору Шварцу?
-Он тебе не поможет, мишугинэ копф, тебе лучше сходить сразу в городской крематорий, тебя там давно ждут, Нёма.
-Да нет, Рива, сходить к доктору Шварцу за Додика. Он может найти у него болезнь и Додика никуда не возьмут.
- Какую болезнь, Нёма?! Додик тьфу-тьфу –тьфу здоровый и хорошо кушает.
-Ну, и пусть Додик хорошо кушает, но что мешает доктору Шварцу нарисовать ему болезнь чтобы эти военные офицеры отстали от мальчика?
Доктор Шварц выслушал Нёму и пожал плечами:
-Ну, так вы хотите болезнь для Додика?
-Мы хотим болезнь для Додика, доктор Шварц.
-И какую болезнь вы хотите?
-Мы хотим любую болезнь, чтобы в армии от него отстали и прекратили к себе призывать.
-Если можно, не очень опасную- вклинилась в диалог Рива Львовна.
-Не очень опасную для армии нельзя. Для армии надо очень опасную- ответил доктор Шварц.
У Ривы Львовны задрожали уголки рта, но она с пониманием кивнула.
-Я мог бы написать опасную болезнь для Додика, мадам и мусье Кац.
-Ну так напишите, доктор Шварц, мы взрослые люди и все понимаем — шепотом сказала Рива Львовна и заговорщицки показала глазами на карман брюк ее мужа Нёмы, который оттопыривала бутылка коньяка.
-Я мог бы написать опасную болезнь, но вы же знаете, у этих военных своя медицина, они посмотрят и скажут: «Азохен вэй! Додик был такой здоровый мальчик, что можно подумать, и вдруг за неделю до призыва у него сердце! Или не сердце, а печень». И знаете, что они скажут потом?
-И что они скажут потом, доктор Шварц?
-Они конечно не имеют аидэш копф, они там все русские, как белая береза и военные, как маршал Жуков, но даже они скажут, что этот Додик Кац никакой не опасный больной, а просто делает им беременную голову и крутит им фаберже! И потом они посмотрят и что они увидят?
-И что?
-И то, что опасную болезнь Додику выписал доктор Шварц. А оно мне надо? Так и больше нет, чем да.
-Ой вэй- схватилась за сердце Рива Львовна- И что теперь делать? И что теперь все?
-Мадам Кац, я конечно хирург, а не психолог, но вам таки надо успокоиться.
-И как я успокоюсь, доктор Шварц? Конечно, это не вашего Зяму забирают в ПВО, а моего Додика! Какое вам дело кроме как успокаивать несчастную женщину?
-А почему в ПВО?- тихо задал вопрос Нёма.
-А куда еще, Нёма?
-Успокойтесь, мадам Кац- продолжил доктор Шварц- Сейчас нужно получить отсрочку до осени, а потом я положу его в больницу поболеть и полгода это не неделя, все будет намного проще. Простите, мадам Кац, я имею задать вопрос. У Додика таки есть обрезание?
Рива Львовна переглянулась с мужем и густо зарделась.
- Мне нравятся ваши вопросы, как вы сами, доктор Шварц! Вы спрашиваете, есть ли обрезание у аидэше ингеле? Мне за это просто смешно! Конечно, нет, вы же знаете, что наша партия наш рулевой и давно все нарулила. Зачем было портить карьеру будущему комсомольцу?
-Ну, так пусть Додик сделает обрезание. Как минимум месяц он будет не в состоянии призываться в эти ваши ПВО, а потом закончится весенний призыв. Завтра в три часа.
Доктор Шварц с достоинством принял бутылку коньяка и закрыл двери квартиры.
-Мама, отстаньте со своими глупостями! Я с вас не могу! И что вдруг посреди дня я пойду обрезать себе то, что мне сейчас надо? У меня же есть личная жизнь, я имею право, у меня Людочка и я ее люблю!
-Если ты не пойдешь на обрезание, у тебя будет не Людочка, у тебя будут старший сержант и прапорщик! Поц! Или ты идешь к доктору Шварцу завтра же, или я умру. А потом я запру тебя в квартире и можешь забыть про свою шиксу!
-Мама!
-Додик!
-Мама!
Додик, замолчи свой рот!
На призывную комиссию Додика привели. Сам ходить он не то чтобы не мог, но каждый шаг давался ему с нетерпимой болью. Поэтому в кабинет к военному врачу морщащегося от боли Додика ввели папа Нёма и мама Рива Львовна.
- Мы семьей не принимаем- насупился военврач, усатый мужчина плотного телосложения с проседью на висках- Тут военкомат, а не горсад! Что это за семейный променад? И что за форма одежды у будущего военнослужащего?
Молоденькая русокосая медсестричка хохотнула в углу.
Додик был одет в длинный темно-серый плащ, из под которого торчали голые ноги, обутые в тапки. Надеть штаны, к сожалению, он не мог, так как любое соприкосновение свежеобрезанного органа с тканью причиняло ему страшные боли.
-Понимаете, доктор военврач- начала Рива Львовна- Мальчик не может идти в армию сам. У мальчика обрезание.
-Мама, прекратите называть меня мальчиком!
-Ну, как я могу называть тебя девочкой, когда ты мальчик?
-Отставить!- крикнул военврач- Что за цирк с лошадьми? Здесь военный комиссариат, а не кино! А вы ведете себя, как в каком-то театре! Отставить концерт! Объясните все по порядку.
-Так я и объясняю по порядку, доктор военврач, у нас мальчик с обрезанием, он в армию сейчас не может.
-Что за еврейские штучки? У меня тут помимо много евреев еще трое татар и даже один казах! И все с обрезанием! И все идут в армию.
-В ПВО?
-В ПВО! Тьфу, ты! Почему обязательно в ПВО?
-А куда еще?- грустно вздохнула Рива Львовна.
- Короче, раздевайтесь, молодой человек. Как ваша фамилия?
-Кац Давид Нахимович- морщась представился Додик и скинул с себя плащ.
То, что увидел военврач, было по крайней мере в два раза толще, чем должно быть. Кроме того оно имело почти синий цвет и было настолько сюрреалистично- не естественным, что военврач тяжело сглотнул и, встав со стула, нервно заходил по кабинету.
Русокосая медсестричка, открыв рот, глупо хлопала ресницами, не в силах оторваться от увиденного.
-Это как это?- обрел дар речи военврач- Это вот вы сейчас прямо обрезание сделали?
-Ну, а когда, доктор военврач? Мальчику в армию, а там всякое может быть, там надо страну нашу защищать. Пусть уж если что, так чтобы по правилам было…как у людей — запричитала Рива Львовна и даже смахнула набежавшую слезу.
-Да прекратите вы, женщина! У нас Советская Армия! У нас ничего не может случиться! Что за люди? Мракобесие какое-то. Вы вот что, осенью приходите. Отсрочку я оформлю. Только не режьте больше ничего! Ей- Богу, цирк! Кино какое-то!
-Так что нам еще резать, доктор военврач? Что надо было так уже- ответила Рива Львовна и семья направилась к дверям.
-Постойте- окликнул военврач- А это…размеры потом, ну, когда все заживет, сохраняются?
-Какие размеры?
- Ну, эти. Того, что обрезали.
Рива Львовна с тоской взглянула на мужа и грустно ответила:
-Если бы сохранялись, доктор военврач, так мы бы и мужу второе обрезание сделали, для закрепления результатов.
Русокосая медсестричка закрыла рот и стала что-то быстро писать в медицинской книжке.Через полгода Додика в армию не взяли. Доктор Шварц, как и обещал. Положил его в больницу, а там оказалось, что у него и правда есть болезнь язва. Рива Львовна теперь кормит Додика исключительно бульоном и курочкой и говорит, что единственное хорошее, что она видела от этих ваших ПВО, это то, что Додик с их помощью стал настоящим кошерным аидом и теперь может быть хоть раввином в синагоге на Лермонтова. А оно Додику надо?
— Моралес
