Милое дело – очередь а поликлинике. Нет? Воля ваша, а мне нравится. Спросишь, кто тут последний, выслушаешь, что они все думают о тебе, враче, которая еще не пришла, но медсестра уже тут, а она скоро будет, вечно они опаздывают, потому что нас много, а они устали, ну и что? Приткнешься где-нибудь в уголке, произнесешь про себя «милое дело», «милое дело», «милое дело» раз десять-двадцать и всё, и милое дело на самом-то деле.
Потом надо немного подождать пока дискуссия закончится. Если успеет. Этот милый спор возникает каждый раз по приходу нового человека постепенно затихает, тихо булькая, иногда прекращается совсем, когда кто-нибудь обижается и обиженно сопит. Тогда можно спросить: а сегодня по талонам принимают, или в живом порядке? И все. Сразу вспоминается новгородское вече в отсутствии краткого списка Русской правды и внутреннего регламента.
Кстати, я сам себе еще не могу ответить на чисто исторический вопрос о смещении традиций. Вот почему самое известное народное, так сказать, вече – это новгородское, а бузят больше всего в Киеве, где вече, конечно, тоже ничего, но княжья воля все-таки во главе угла существовала.
Но это так, это лирический отступ от поликлиники. А там мини-вече кипит возле каждого врачебного кабинета. Кипит тихо, потому что тишина должна быть не только в библиотеке. Эх. Представляете себе тишину в поликлинике? И только скрип перьев, шорох карандашей, ровное рокотание шариковых роллеров и щелчки клавиатурных кнопок. Врачи пишут. Медицинские сестры мучают современную технику, уставившись в монитор. Талончик на прием сначала вписывает врач, отдает заполненный бланк сестре, та вводит данные в систему, распечатывает его умный терминал в фойе поликлиники. Только по предъявлении терминалу карточки страхового полиса.
Все отлажено до мелочей и работает как часы. Пока в дело не вмешиваются привычные нашему народу демократические устои. Очередь, будь она хоть трижды электронной, в этом заведении существует вовсе не как способ упорядоченного доступа во врачебный кабинет. Это место общения, осмотра и осуждения. Иначе зачем вон той, пожилой, простите, женщине приходить на четыре часа раньше назначенного срока? А вон тем пятерым тётенькам, пришедшим за полтора часа до начала приема, чтоб «просто спросить», чего там под дверью отсвечивать? Нет, одна из них хотела просто спросить, что делать при болях в сердце, нравится ли доктору её кардиограмма и какие таблетки он посоветует. Эта понятно. Но остальные четверо полтора часа ждут возможности просто спросить, не будет ли любезен доктор принять их без всякого талона и эти же полтора часа рассматривают табличку, чуть ниже фамилии врача: Внимание! Прием строго по талонам.
А вон той благообразной старушке я явно не нравлюсь. Она не принимает участие в общем разговоре и смотрит на меня осуждающе. Я улыбаюсь. Нет, меня вовсе не радуют осуждающие меня старушки. На мне наушники гарнитуры, там мне читают «Понедельник начинается в субботу», а я жалею, что не умею творить дублей. Чисто для очереди в поликлинике. Лучше бы, конечно для инфаркта, но можно и для очереди. Молчаливого.
- Шансон слушаете, - легонько толкает меня в бок неизвестно как оказавшаяся рядом старушенция, - для ушей вредно между прочим. И очередь можно пропустить.
- Отчего же шансон? – протягиваю ей один из наушников.
- Стругацкие? – удивленно ползет вверх левая бровь старушки, - однако.
Теперь мы сидим рядом и улыбаемся. Не то что бы нам совершенно наплевать на тихо булькающее вече. Но практически. Хотя вон тот мужчина ужасно смахивает на Камноедова, а справа от двери сидит вылитая Горыныч. Из кабинета выходит медицинская сестра, собирает у всех карты и прочие документы. Через пару минут меня вызывают к врачу. Я оставляю гарнитуру бабушке. Вид у нее ехидный, но честный: с палочкой она далеко не убежит.
Врач быстро заполняет какой-то бланк.
- Как себя чувствуете? – не отрываясь от дела.
- Хорошо.
Врач берет другой бланк, быстро пишет.
- Как себя чувствуете? – не отрываясь от дела.
- Хорошо.
Врач отдает заполненный бланк сестре. Берет третий бланк, быстро пишет.
- Раздевайтесь я вас послушаю, - кладет ручку, берется за стетоскоп, - как вы себя чувствуете?
Я прощаюсь с врачом, выхожу в коридор. Медсестра вызывает мою старушку, та с сожалением отдает мне гарнитуру, благодарит: «спасибо, дочь попрошу, так ждать веселее» и плотно прикрывает за собой дверь кабинета. Длинный коридор ведет меня к выходу. Разрозненные группы людей возле двери каждого из кабинетов тихо и сплоченно обсуждают справедливость электронной очереди. За тридцать лет моего отсутствия в поликлиниках тамошние люди ничуть не изменились.
© dernaive
