Есть ли у вас человек, который даже в самый тяжёлый час сможет рассмешить вас до слёз? У меня - есть. Да и у вас, в общем, тоже.
Да, это специальный пост для членов фан-клуба имени моей мамы.
Итак, намедни звонит мне моя расстроенная матерь и здоровается таким печальным голосом, что первая мысль, появившаяся в моей голове, такова: кто-то помер.
- Мама. - Говорю я, внутренне сжавшись. - Мама, что случилось?
- Вита. - Вторит мне мать, едва сдерживая рыдания. - Вита, скажи, у тебя есть ещё одна такая же твоя фотография, как та, что стояла в красивой рамочке у меня в серванте?
Я понятия не имею, какая моя фотография стояла у неё в серванте. Я не знаю, в какой рамочке она была. Я, чёрт возьми, не помню даже, как выглядит сам сервант. Я понимаю только одно: никто не помер - и без сил падаю на стул.
Перевожу дыхание, избавляюсь от звёздочек, мельтешащих перед глазами, обретаю временно утраченную возможность разговаривать и задаю умнейший из вопросов:
- Чо?
- Ну твоя фотография, - всё тем же сдавленным голосом произносит мама. - Ты там с зонтиком в парке, на тебе длинная чёрная юбка и голубая блузка с синими вставками.
Я, конечно, не помню эту фотографию. Зато знаю, что ту голубую блузку выбросила лет десять назад.
Естественно, у меня возникает вопрос: а зачем, собственно, моей матери понадобился второй экземпляр фотографии десятилетней давности? И я, конечно, этот вопрос озвучиваю. И получаю ответ:
- Понимаешь, мне очень нравилась эта фотография. А её... украли!
- Подожди, подожди, - пугаюсь я. - У тебя обворовали квартиру?
- Нет, - отвечает мама, - ничего у меня не обворовали. Что ты выдумываешь вечно? Фотографию твою спёрли, говорю же.
Я не знаю, какая картина нарисовалась сейчас в ваших головах, но я представила себе примерно следующее.
Зима. Мороз. Ночь. Квартира моей матери. На тахте, посапывая, спит моя родительница. Спит так крепко, что не слышит подозрительную возню на балконе.
Тихий щелчок - и балконная дверь бесшумно приоткрывается. В комнату на цыпочках входят люди в чёрном. Их лица скрыты масками (наверняка это шапки с прорезями для глаз, но мне почему-то кажется, что один из них всё-таки явился на дело в маске поросёнка Фунтика).
В руках у непрошеных гостей нунчаки, в глазах - злой умысел, в душе - скверна.
Крадучись они проходят мимо безмятежно спящей хозяйки, мимо лежащего на столе мобильника, который можно было бы выгодно толкнуть на рынке рублей за сто, мимо хрустальной вазы, которую у них оторвали бы с руками за все двести, и даже мимо стоптанных домашних тапочек, которым вообще цены нет. Злоумышленники не разбрасываются по мелочам, ибо не для того рискуют они жизнью и свободой. У них есть Цель. Их воровской путь лежит к серванту, где среди сервизов, фужеров и гипсовых ангелочков стоит в красивой рамке моя фотография.
Кто они - поклонники моего выдающегося таланта? Ценители моей неземной красоты? Или они просто тупо коллекционируют фотографии жирных баб с зонтиками? Это навсегда останется для нас загадкой.
Мгновение - и моя фотография исчезает в огромном холщовом мешке вместе с рамкой, зонтиком и голубой блузкой с синими вставками.
Цель достигнута, икона украдена. Опустел сервант, осиротела полка, зашлись в немых рыданиях обезумевшие от горя гипсовые ангелочки. И рухнул мир.
Грабители так же тихо и незаметно выходят на балкон, и только самый маленький и подлый, скрывающий своё гнусное лицо под маской поросёнка Фунтика, задерживается, чтоб стереть отпечатки пальцев с серванта да вымыть пол, потому что на балконе снег и они изрядно наследили.
Но вот и он покидает место преступления. Тихий щелчок - и балконная дверь закрылась. Кража века состоялась.
Утро. Звонок будильника. Свист чайника. Мать, жующая бутерброд и рассматривающая своё добро, выставленное в серванте.
Вот сервиз, вот фужеры, вот гипсовые ангелочки, вот...
Чу! На том месте, где ещё вчера красовалась фотография дочери в голубой блузке и красивой рамочке, зияет чёрная дыра.
Обморок, инфаркт, тахикардия. Паника, истерика, police, police. "О, лучше бы они украли мои стоптанные домашние тапочки!" - восклицает мать и теряет рассудок.
Вот такая примерно детектива пронеслась у меня в голове. И я, покатываясь от смеха и вытирая слёзы рукавом, изложила всё это матери.
- Вита, ты дурак, - ответила мать. - Уйми свою фантазию, всё было совсем нет так.
- Ладно, - говорю я, уверенная в том, что мама сама куда-то переложила фотографию, вытирая, например, пыль с полки. - Тогда расскажи, как же всё это было. Давай начнём с самого начала. Итак, фотография стояла в серванте. Далее?
- Нет, - отвечает мама. - Всё началось с того, что Иванихин внук попросил показать ему твою фотографию. Ты же помнишь Иванихиного внука?
Ещё бы я не помнила Иванихиного внука. Умопомрачительной красоты парень, приезжавший на каникулы к бабке, жившей в нашем посёлке. Вскружил мне голову, а потом разбил сердце, променяв меня на какую-то девицу из соседнего села - кто ж такое забудет? Я его много лет не видела, а потом столкнулась с ним у магазина и чуть в обморок не упала: спившийся, опустившийся, грязный, вонючий - фууу. Сделала вид, что не узнала и прошла мимо, мысленно перекрестившись и поблагодарив ту девицу за то, что увела у меня этот подарок судьбы.
Спрашиваю у мамы:
- Где ты его выкопала-то?
- А он у нас в дурдоме лежит, - ответила мама. - Допился до белочки, крыша съехала.
На этом, собственно, можно было бы закончить пост, добавив в назидание всем одну лишь фразу: "и так будет с каждым, кто посмеет разбить мне сердце". По-моему, уже достаточно смешно: мои кавалеры лежат в психушках, ахаха, я умею выбирать мужчин. Но тайна исчезнувшей фотографии-то останется нераскрытой.
- Так это он, что ли, фотографию спёр? - спрашиваю я.
- Ещё не хватало, - отвечает мама. - Я ему даже в руки её не дала, поглядел - и хватит. А потом я положила рамку с фотографией в коробку из-под колготок, чтоб не поцарапалась, и засунула в сумку.
В общем, коробка в сумку не влезала и торчала наполовину. На коробке была наклеена бумажка с ценой: 360 руб.
По дороге домой мама зашла в магазин. Купила продукты, расплатилась, поставила сумку на стол, начала перекладывать покупки из корзины в пакет и ненадолго потеряла бдительность. А когда бдительность вернулась, коробки в сумке уже не было. Кто-то позарился на "колготки" и спионерил их. Вместе с моей фотографией в рамочке.
У меня начался новый приступ истерического хохота.
Спрашиваю:
- Мам, у вас в тот день не было сообщений об убийствах на почве ревности?
- Ты о чём? - не поняла мама.
- Ну как же, - говорю. - Представь себе ситуацию: некто спёр у тебя коробку с колготками, счастливый пришёл домой, там жена на кухне котлеты жарит. Некто подходит к жене и говорит елейным голосом: "Здравствуй, милая, у меня для тебя подарок, примерь". Радостная жена берёт в руки коробку, открывает, а там - фотография посторонней бабы с зонтиком и в красивой рамке. Уж подарок так подарок. Тут всякая жена звезданёт рамкой меж глаз без всякой примерки.
Моя кровожадная мать сразу развеселилась и говорит:
- Не, пока не было таких сообщений. Наверное, он этот подарок на Восьмое марта оставил.
Так что есть вероятность того, что через месяц в Гатчине разыграется страшная трагедия.
Мать моя немного успокоилась, но всё равно печалится, потому что ей эта фотография очень нравилась. А по-моему, это дико смешно. Жалко только, что я на той фотографии не показываю язык или средний палец, это добавило бы пикантности. Впрочем, мудак и так достаточно наказан. Спёр у пенсионерки колготки из сумки - и такой облом.
© yapritopala
