Вот ещё одна студенческая история. Рассказал мне её друг и коллега, Владислав Юрьевич. Доверяю, говорит, это дорогое сердцу воспоминание твоему перу...тьфу, твоей клавиатуре и текстовому редактору, то бишь. А то кто его знает, как оно в жизни может выйти: вдруг за терабайты моей памяти уже Альцгеймер с Корсаковым банчишко метнули...
Про кафедру анатомии Куйбышевского мединститута (а буквально парой лет позже — Самарского государственного медицинского университета, что по сути монопенисуально, просто звучит внушительнее) я уже как-то писал. Здоровенное такое здание бывшей школы пивоваров, постройки середины девятнадцатого века, с просторными классами, высоченными потолками, а главное — с глубоченным и обширным подвалом.
Уж каким макаром мединституту удалось отжать себе такое сокровище — бог весть. С другой стороны, отжали же они себе бывшую царскую тюрьму под общагу для стоматологического факультета и пару-тройку кафедр... Во всяком случае, пивовары анатомичку взад не требуют. И я их прекрасно понимаю. Дело в том, что десятки лет в её подвалах хранились трупы. И их запчасти. Причём не просто хранились, а принимали формалиновые ванны. Какое, нафиг, пиво учиться тут варить! Тут же ни одни уважающие себя дрожжи ещё лет сто в рост не пустятся: причём первые пятьдесят из-за концентрации паров, а оставшиеся полвека — чисто из страха!
Так вышло, что когда Владислав Юрьевич и ещё орава оболтусов вернулись из армии, куда их забирали после первого курса (было, было тогда такое), их на картошку по осени не послали. Видимо, из смутных опасений за дисциплину студенческих отрядов. Вместо этого им предложили помочь родной кафедре анатомии навести порядок в её подвалах. Вот скажите, положа руку на сердце: вы бы разве отказались от такого заманчивого предложения?
В этих подвалах затеяли не то косметический ремонт, не то перекличку с повальной инвентаризацией местных обитателей, но внезапно выяснили, что за многие десятилетия полы подвала почему-то поднялись аж на полметра, а кое-где и повыше. Волевым решением заведующего кафедрой этот культурный слой было велено убрать. А кому, как не свежеприбывшим дембелям, поручить такое ответственное задание? Вот именно.
Ребята взялись за работу. Оказалось, что культурный слой, как и положено всякому уважающему себя культурному слою, представлял из себя не просто массу пропитанного формалином глинистого грунта с фрагментами штукатурки. В укромном закутке медленно, но верно росла кучка артефактов: черепа, челюсти, мумифицированные конечности, пара мертворожденных младенцев и прочая радость открытого новым знаниям некроманта.
Эмпирическим путём (не без подсказки курирующих преподавателей) было обнаружено, что ударная доза спиртного, употреблённого исключительно в профилактических целях, субъективно нивелирует ущерб, причиняемый организму парами формалина: два выхлопа просто взаимоуничтожаются. На одном из перекуров единогласно было принято решение присвоить группе археологов-некромантов гордое звание — отряд «Кадавр».
Когда весь культурный слой был снят, а кучка артефактов выросла до размеров приличной горки, бойцы отряда задали преподавателям вполне закономерный в сложившейся ситуации вопрос: мол, а эту хрень куда девать? Отловленный преподаватель, скорее всего, был неосторожен с народным антидотом, поскольку неосмотрительно высказал общее неофициальное мнение кафедры — эквифаллически куда, лишь бы из подвала вон.
Бойцы воодушевились: буквально на прошлой неделе, в попытках продолбить траншею под какой-то очень важный для, мать её, кафедры, итить его, кабель, были совершенно случайно опрокинуты две секции временного забора. Того самого, что должен был оберегать тонкое чувство прекрасного жителей окрестных домов от творимого по соседству безобразия. В образовавшемся проёме нарисовались две большие бобины из-под того самого кабеля — ну, вы помните такие: внушительная конструкция из досок, вроде гигантской катушки из-под ниток. Вечером, под пиво так и не сумевших пройти обучение в школе пивоваров (но, кстати, до сих пор весьма недурное), родился план. И рано утром отряд «Кадавр» вынес все артефакты из подвала. И расположил их на двух бобинах из-под кабеля. Аккурат поперёк Студенческого переулка.
Первым инсталляцию обнаружил водитель какой-то «пятёрки». Он притормозил перед аккуратно разложенной на горизонтальных поверхностях бобин расчленёнкой, несколько секунд приобщался к прекрасному, после чего выполнил безукоризненный полицейский разворот, такой, знаете ли, с визгом покрышек, запахом палёной резины и следами на асфальте — и исчез в утреннем тумане. Постепенно стали подтягиваться любопытные бабушки. За ними - «Скорая», с дежурным запасом чегой-то сердечного для бабушек. Потом нарисовалась дежурная часть милиции. За нею — работники прокуратуры.
Отряд «Кадавр» под напутствие «чтоб вашего духу тут не было» был спешно отправлен куда подальше. Но разве какой нормальный студент может покинуть сокровищницу без трофеев? Да ни в жисть!
Негромко обсуждая случившийся шухер, ребята тряслись в трамвае. Кто-то успел прихватить и припрятать в пакете череп, кто-то тазовую кость, кто-то горсть позвонков — в студенческом хозяйстве всё пригодится. Владислав Юрьевич был запаслив. Помимо трофеев, что уместились в солдатский вещмешок, он вёз с собой руку.
Сложно сказать, как можно было посеять и утоптать в культурный пласт целую конечность, от плеча до скрюченных палцев, с сохранившимися здоровенными ногтями, с почерневшими от времени мышцами — но ведь как-то посеяли! Рука, бережно завёрнутая в брезент плащ-палатки, ждала своего звёздного часа. И таки дождалась.
В трамвае становилось всё многолюднее и теснее. Несколько мужиков, успевших занять места, усердно делали вид, что дремлют и в упор не видят бабульку, даму бальзаковского возраста с увесистой сумкой и девушку, оборудованную спортивной фигуркой и мини-юбкой. Точнее, на девушку у идящих мужиков развилось нечто вроде коллективного косоглазия из-под полуопущенных век.
На очередной остановке народу прибавилось. Дама-контролёр, успев обилетить головную часть вагона, решительно двинулась к его хвосту, прорезая мощным бюстом дорогу. Влад извлёк мумифицированную руку из брезента (один фиг все уставились в окна, и даже мини-юбка прелестной дамы как-то утратила свою актуальность), вложил в скрюченные пальцы несколько монет и протянул навстречу контролёру. Точнее, попытался.
На очередном повороте трамвай качнуло, он притормозил, и Владислав с протянутой (хоть и не своею) рукой подался чуть вперёд. Мёртвая пятерня разминулась с контролёром и, задрав красавице юбку, замерла на её ягодице. Ненадолго. На какую-то долю секунды.
Сложно сказать, какое именно из боевых искусств изучала прелестная дама, но реакция на прикосновение была мгновенной. Мёртвую руку взяли в профессиональный захват, крутанули... И Владиславу пришлось её отпустить: уж очень мощным был рывок.
Двигаясь по широкой дуге, рука уронила на пол контролёра, съездила проксимальным концом плечевой кости по сусалам одному из мужиков, что усердно изображал трамвайный летаргический сон на сиденье по соседству, и от души врезала по рёбрам даме бальзаковского возраста, отчего её увесистая сумка, перейдя в полное, хотя и неожиданное распоряжение бабульки, уронила оную на другого внезапно задремавшего на сиденье по соседству мужика. А потом девушка, наконец, рассмотрела руку-обидчицу. И включила режим сирены.
Мужик, которому досталось первым, отреагировал немедленно. Он бережно переместил бабульку с чужих колен, усадил её на своё место и дал сдачи. Кому? А как вы думаете? Конечно же, тому, кто к бабушке домогался. Дождался ответного удара, всплеснул руками, задев даму, временно разлучённую с её увесистой сумкой, и повалился на встающего с пола контролёра. Задетая дама воспылала праведным гневом и пошла врукопашную, по дороге брезгливо отмахнувшись от мёртвой руки, которую эта фифа в мини-юбке попыталась ей всучить, не выключая сирены. Рука перекочевала в середину салона, индуцировав доселе непричастных. Кто-то возопил — мол, убивают ни за penis caninus. Кто-то отозвался — дескать, мочи козлов.
На ближайшей остановке отряд «Кадавр» организованно покинул вагон, в котором разгоралась нешуточная драка. Новая партия пассажиров, схлопотав инициирующий удар по физиономии, с энтузиазмом подключалась к всеобщему веселью. Рейс обещал быть увлекательным...
