Чем становишься старше, тем больше жалеешь о том что чего-то не сделал. Или сделал что-то не так как сделал бы сейчас. Но оставлю эти мысли для глубокой старости, когда я буду сидеть в кресле на веранде загородного дома, смотреть на закат и пить коньяк из нержавеющей фляжки, спрятанной от жены, крепкой старушки с карими молодыми глазами. Хули еще делать, когда тебе семьдесят пять. Сиди, пей да думай.
Сейчас у меня другая печаль. Мне обидно от того что я не могу поговорить со своими умершими родственниками. Тпру, стоять!! Это не то о чем вы подумали, нет у меня черных свечей, мела для пентаграмм и желтого черепа с хрустальными глазами. Я говорю о том что как хорошо было бы сейчас мне, в свои 37 сесть и поговорить с моими дедом, Колей или с Ваней, не важно, с бабушкой Аней…. Рассказать как у тебя дела, послушать как дела у них. Узнать у них про войну, про жизнь после нее, попить с ними чаю….. И чтобы они были такими, какими я их запомнил. Становится горько от мысли что это невозможно. НЕВОЗМОЖНО…..
Но не будем о грустном. Одним из моих родственников был дядя Витя. Кем он мне приходился я не понял до сих пор, может быть вы мне подскажете. У отца была двоюродная тетка, дядя Витя был ее мужем.
Мы с бабушкой ездили к ним смотреть телевизор, потому что он у них был цветной, большая редкость в то время. Дядя Витя представлял собой нечто. Это был человек среднего роста, с залысинами на голове и огромным животом. Он весил килограмм сто пятьдесят, курил Приму и обожал пиво. Эта картина до сих пор стоит перед глазами. Куйбышев, лето, жара. Он сидит на кухне, на табуретке у окна, из одежды на нем только семейные трусы в цветочек, над которыми огромной горой возвышается могучее пузо. Мохнатая грудь, волосы на которой сужаются книзу в тонкую полоску, скрывающуюся за резинкой трусов. Взрослые называют это явление «блядская дорожка». Когда говорят о ней, непременно добавляют присказку – «Бегите мандавошки по блядской дорожке».
От такого образа жизни у него была постоянная одышка и хриплый голос. Плюс к тому он постоянно матерился. Что называется ни одного слова без мата. Мало того, складывалось такое ощущение, что ему в детстве выдали ведро гласных букв со словами – «Экономь!». Он сказал – «Пнл, блть!» и ушел в жизнь. Лимита на мат ему не выдали. Если к этому добавить что он страшно бесился, когда его не понимали то картина будет полной.
Может быть у кого-то сложилось впечатление что дядя Витя был законченным орком, от которого шарахались милиционеры на улице и девственницы дефлорировались самопроизвольно, только от одного его взгляда? Нет, это было далеко не так. Его любили все. Детям во дворе он вырезал из дерева какие-то особенные свистульки и фигурки из дерева, отчего за ним постоянно образовывался хвост из ребятишек, стоило ему выйти на улицу. Взрослые любили его за то что он был великолепным рыбаком и иногда раздавал рыбу соседям. Мало того его жена, тетя Нина, работала на проспекте в магазине «Диета». А это по тем временам было не место работы. Это был статус. Это гречка, сосиски и парное мясо. Сыр и масло, колбаса и шампанское. И дядя Витя никогда не отказывал хорошим людям достать палочку-другую колбаски через свою жену, на свадьбу или какой-нибудь праздник. В то время это было бесценно.
Меня он очень любил. Кстати говоря меня в то время любили все взрослые, посмотрите ко мне в профиль. Но дядя Витя любил меня по особенному. Из их с тетей Ниной гостей я вываливался с полными карманами конфет, с надутым пузом, полным лимонада. Правда мама рассказывала, что когда я увидел своего родственника в первый раз, я обоссался и у меня началась ветрянка. Но я быстро к нему привык.
Помню мы пошли с ним в магазин за хлебом, и на обратном пути он зашел в пивную. Такую знаете, с круглыми столиками на металлическом каркасе, на которых стояли блюдца с солью. Мне была куплена вобла и квас, я сидел на широком подоконнике…. Терзал волжскую рыбку и слушал взрослых, столик которых находился аккурат рядом. Дядя Витя вел беседу с со своим корешем. Я ничего не понимал, если честно:
- На Сухой Самарке в субботу с кумом леща взяли, килограмм на пять!!
-Хрш пздть, ёбнврт! Я бльше чем три н брал, блть! Н чт брли?
-На мотыля.
-Хли т пздшь мтыля, бльт, хй клнет, н мнку над, врт тебя!
-На мотыля нормально брал, бля буду!
-Д хй с тбй. Влька как?
-Да ниче, в поликлинику ходили, врач говорит желудок смотреть надо.
-Желдк блть. Есл нда чо п плюлям, скжи блть. Дстнем, ёбнврт….
-Спасибо, Витя.
-Д н хй. Пиво ска гвн блть. Бавят, блть…. Кньку бшь?
- А есть?
-Ёбнврт, нт, я тк с тбй пзжу. Буш, бльть, нт?
-Спрашиваешь.
-Сткн двй, блть…
Часа через два мы шли к нему домой, я нес авоську с хлебом, он покачивался и пытался напевать какую-то песню. Перед входом в подъезд он достал из кармана зеленую трешку и протянул мне.
-Н, блть! Кнфт кпшь..
-А?
-Кнфт кпшь, блть, ёбнврт!!! Лфт взвай!
Правда на эту трешку конфет я не купил, проиграл все деньги в автоматы на набережной, морской бой, снайпер, все дела…..
Когда мне было семь лет, мы уехали из Куйбышева в Ленинградскую область. Там шла большая стройка, и давали квартиры. Каждые летние каникулы я приезжал назад, на полные три месяца, и в один из приездов узнал что дядя Витя умер. Прямо у двери квартиры. Обширный инфаркт, мгновенная смерть…. Хоронили его всем домов, здоровенной девятиэтажкой на пять подъездов…
И я почему то уверен что попав в рай (такие люди не попадают в другое место), он отодвинул своим объемным животом апостола Петра со словами – «Ёбнврт, пдвньс н хй!» и зашел внутрь, искать местную пивную…
Говорят что человек жив, пока о нем помнят… Я помню тебя, дядя Витя…
