1.
– А дедушка опять плакал у телевизора!
– Серьёзно?
– Да! Разревелся!
– Опять про Россию показывали?
– Конечно! Он всегда так плачет.
– Наш дедушка – плакса!
– Эй, я всё слышу! Я не плакал. Не плакал, понятно? Так только… Идите лучше сюда, посмотрите со мной.
– Я не хочу.
– А я хочу. Что показывают?
– Российские новости были. Сейчас реклама.
– Ты каждый день российские новости смотришь. Тебе они нравятся?
– Конечно. Я же вырос там, жил. И там сейчас столько всего нового, всё время что-то происходит.
– Лучше, чем у нас?
– Намного лучше. Вот ваш отец – уволился с работы и не может новую найти. В России такого нет. Постоянно что-то строится, рабочих рук не хватает. Все при работе. И школы там не то, что у вас. С детства человека учат думать. А у вас зубрёжка одна, тесты сплошные.
– Неправда! Нас тоже учат.
– Да знаю я, как вас учат. Вон, смотри, что показывают – открыли новый завод электромобилей. А мы что? Всё ещё бензин, дышать нечем. А там свежий воздух, чистота.
– Зато у нас тепло!
– Ну подумаешь, тепло. Я скучаю по снегу. Раньше он там за зиму чернел – представляешь? Чёрный снег! Сейчас нет, конечно. Сейчас белый до весны лежит. Экология.
– А правда, что когда ты в России жил, там всё плохо было?
– У кого как. У меня не плохо как раз. Но у многих – да. И голодали, и замерзали. Пили многие. Да почти все пили. Бандитов было много. Совсем как в фильмах, которые вы любите. А теперь погляди, что показывают – другая стала страна.
– И медведи там по улицам ходили?
– Ну что за глупость, какие медведи! Не было никогда такого.
– А почему тогда если у них было так плохо, то сейчас всё так хорошо?
– Не знаю. Не знаю. Сам не пойму. Я же уехал. Не видел, что и как. Кто-то что-то сделал, поменял. Но как? Все время думаю об этом. Вот загадка, да? А отгадки не могу найти. Вам в школе тоже про такое не расскажут. И в новостях не говорят. Говорят – всё хорошо. А почему, как – не объясняют. На политиков их смотрю – люди как люди. Меняются постоянно. У нас, конечно, немного не так было. Так часто не менялись. Но какая разница. Тоже ведь что-то делали. А не получалось. Не получалось, и всё тут. А сейчас – получилось. Первый раз за тысячу лет получилось.
– Дедушка, а можно еще спросить?
– Да.
– Почему, если там всё так хорошо, мы туда не возвращаемся?
2.
В субботу он по обыкновению пошел на набережную. Внуки уехали за город с родителями, жена отправилась на рынок. Один дома он сидеть не любил. Набережная всегда выручала его. Люди и чайки делали его субботу не такой уж одинокой.
Можно было просто сидеть молча на скамейке, смотреть то на волны, то на птиц, то на проходящих мимо людей. Когда надоест, можно было читать газету. Он был одним из тех, кто всё ещё покупал газеты. Их выпускали как раз для таких – упрямых стариков, которые до последнего хотели держать в руках бумагу, чтобы убедиться в истинности того, что на ней написано. Буквам на экране они верить не хотели.
Впрочем, недавно он придумал себе более интересное занятие. Вглядываясь в бесконечных прохожих на набережной, он пытался вычислить среди них русских туристов. Первое время он никогда не угадывал, но потом наловчился и теперь почти уже не ошибался. Наблюдения научили его, что русские туристы – это те, кто одет приличнее всех, но без вычурности, те, кто ведет себя скромно, но с достоинством, кто не шумит и не показывает пальцем по сторонам, кто улыбается в ответ на улыбки прохожих, но сам не пристает к другим. Русские туристы чаще всего приезжали сюда семьями, но были и те, кто путешествовал в одиночку. С такими он любил завязывать разговор.
С ним всегда соглашались поболтать – безобидный старик, говорит по-русски, хотя явно не турист, а местный житель. Приезжим он виделся осколком прошлого времени, случайно попавшим в чужое будущее. Казалось, что он знает что-то тайное и сокровенное – и может поделиться этим с другими. На самом деле он ничего не знал – наоборот, это они рассказывали ему то, чего ему так не хватало в его жизни. Он разговаривал с ними про Россию.
В эту субботу он долго не мог найти подходящего собеседника. Все были сосредоточены на чем-то своём, погружены в какую-то другую жизнь, и он не хотел тревожить их, вырывать их оттуда. Наконец он заметил молодую женщину, медленно гулявшую по набережной. Она смотрела по сторонам, и взгляд её словно не знал, на чем остановиться. С ней можно было поговорить.
– Простите, вы случайно не из России?
– Да. Надо же, как вы узнали?
– По одежде, по взгляду. Всегда есть что-то, что отличает… Вы не торопитесь?
– Нет.
– Можно присесть тут. Всегда так приятно поговорить с русским человеком.
– А вы здесь живете?
– Да.
– Давно?
– Около тридцати лет. Всё в этом городе, почти никуда и не выезжал.
– Здесь хорошо. Но не знаю, хотела бы я тут жить или нет.
– Зачем вам это? Вы же живёте в России.
– Да, конечно. Вы не подумайте, я из России уезжать не собираюсь. Но всегда, когда ездишь по городам, думаешь – смогла бы я тут жить или нет. Честно говоря, ещё нигде не нашла такого места. Так, как у нас, нигде нет.
– Я знаю. Я смотрю. По телевизору. Часто показывают, как там стало. Новая страна, всё по-другому.
Пауза, они замолчали – каждый о своём. Ей было жалко одинокого старика, ищущего развлечение в беседах со случайными прохожими, а он завидовал ей – свободной, молодой, счастливой россиянке. Хотя она, конечно, стала бы возражать, если бы он сказал, что она счастлива.
– Кем вы работаете?
– Я учитель.
– Учитель? Как же вы поехали за границу во время учебного года?
– Разве это проблема? Веду уроки по интернету. Прямо из гостиницы, утром. Несколько часов в день, а потом свободна. А сегодня вообще суббота, и работать не надо. Вышла прогуляться пораньше.
– Вы приехали одна, без семьи?
– У меня нет семьи.
– И даже не замужем?
– Нет. У меня была… У меня была невеста. Мы даже подали заявление в ЗАГС. Но за две недели до свадьбы расстались. Она ушла от меня, если точнее. Вот я и решила съездить за границу, отвлечься. Думала, это поможет. Но если честно, как-то не очень.
Он не знал, что сказать ей, и вообще не очень понимал, о чём она говорит. Чем и как её утешить, и надо ли это делать, он тоже не мог придумать. Единственным выходом было перевести разговор на другую тему, что он и сделал.
– Вы знаете, я хочу спросить. Хочу задать вопрос, на который пока не нашёл ответа. Хотя я разговаривал уже со многими из России, но пока никак. Скажите, почему там всё так изменилось? Вы же там живёте, видите, как всё происходит. Как? Кто это сделал?
– Я не знаю. Я плохо помню, как было раньше. Мне кажется, мы просто живём, работаем. Стараемся быть полезными, никого не унижать. Разве здесь не так?
– Так. Но я всё равно не понимаю. Как будто кто-то пришёл к вам и поменял вообще всё, в том числе и вас самих. Но так ведь не бывает. Я много чего видел за жизнь, но чтобы страна так быстро стала совсем другой – такого не видел и даже подумать не мог. Думал, вы скажете мне, как это удалось.
– Нет, не скажу. Я же просто учитель. Вообще не думала про это. Но если вам так интересно, что и как происходит в России, почему бы вам самому не съездить туда? Это ведь совсем не проблема.
3.
Он надел свой лучший, на самом деле – единственный костюм. Он даже не задумывался, зачем он это делает: мысль о том, что в госучреждение можно идти как угодно, а не обязательно в костюме, не приходила ему в голову. На дряхлеющем теле пиджак висел мешком, но он не обратил на это внимания. Его волновали другие мысли.
Чтобы не устать раньше времени и не вспотеть заранее, он вызвал такси. К тому же ему казалось, что к посольству надо приехать именно на машине. Человек в костюме выходит из автомобиля и отправляется решать свои дела – только так он себе это и представлял. Так было в его прошлом.
Машина привезла его к новому зданию в деловом квартале города. Оно ничем не отличалось от других: если бы не российский флаг над входом, можно было подумать, что это офис правления какой-нибудь бизнес-корпорации. Он помнил, что когда-то посольство располагалось в старинном особняке в центре города, но новой России тот антураж, конечно, не подходил.
Двери в здание были открыты, он вошел в пустой коридор. Ни одного сотрудника, ни одного посетителя. Он прошел до конца коридора и вышел в просторный зал. Сначала показалось, что и там никого нет, но затем он разглядел в дальнем углу стол и человека, за этим столом сидящего. Подошел к нему.
– Здравствуйте. Я хотел бы обсудить… Я хотел бы получить разрешение на въезд в Россию.
– Простите, но мы не занимаемся такими вопросами.
– Как? Вы же посольство.
– Мы посольство. Мы налаживаем культурный диалог, деловые связи. Решаем гуманитарные вопросы. Но разрешения на въезд мы не даём. Вам не нужно никаких разрешений, чтобы поехать в Россию. Визовый режим давно отменен. Покупайте билет и летите.
– Но я принёс документы, – он показал сотруднику папку, которую взял с собой. – Я уехал из России много лет назад.
– Не надо никаких документов. Возьмите с собой паспорт, на границе проверят вашу личность, и если всё в порядке – добро пожаловать. Мы этим не занимаемся. Россия – открытая страна.
– Туда вообще кто угодно может сейчас приехать?
– Все граждане цивилизованных стран могут ездить к нам без виз. Как и россияне могут без виз ездить почти по всему миру. Мы больше не боимся друг друга.
– Но это же хаос.
– Ну что вы, никакого хаоса. Надеюсь, вы сами съездите и убедитесь.
– А можно еще задать вопрос? Почему здесь никого нет?
– А зачем сюда ходить? Можно работать удаленно, все обсуждать и решать так. Кто хочет, работает из дома, кто хочет – приходит сюда. Сегодня почти никого нет. Я дежурный.
– Но зачем тогда такое большое здание?
– Дань традициям.
Он замолчал и еще раз осмотрел пустой зал. Потом оглядел дежурного, думая, уместно ли будет продолжить расспросы. Тот казался дружелюбным, хотя и не очень сообразительным человеком. Но попытаться можно было.
– Разрешите ещё спросить?
– Пожалуйста.
– Я много лет не был в России. Но знаю, что там произошло. Но никак не могу понять – почему? Как это удалось? С кем бы я ни разговаривал, никто мне не может объяснить. Вы представитель государственной власти, может быть, вы сможете ответить?
– Простите, боюсь, я не смогу вам помочь. На эту тему вам лучше поговорить с послом. Но его сегодня нет, и я даже не знаю, когда он появится. Но вы можете оставить ваш телефон, мы вам позвоним и назначим аудиенцию.
– Пожалуй, не стоит. В другой раз.
4.
Самолёт долетел без опоздания. Полёт до Москвы занял около трёх часов, и уже в полдень они приземлились в одном из аэропортов бывшей столицы. Весна здесь только-только началась, шёл дождь, но было уже не холодно. Лежавшее в чемодане тёплое пальто могло и не пригодиться.
Людей вместе с ним на борту летело немного, очередь на пограничном контроле была небольшой, да и шла быстро. Девушка в форме улыбнулась ему, взяла его паспорт, ввела имя в компьютер. Вдруг улыбка с её лица исчезла. Она посмотрела на него, на монитор, потом снова на него.
– Извините, кажется, тут не всё в порядке. Чтобы не задерживать очередь, вам лучше поговорить с начальником смены. Вас проводят.
– Что случилось? Мне говорили, что я могу приехать без проблем!
– Простите, пожалуйста. Я не могу сказать. Пройдите к начальнику смены, вам всё объяснят. И не волнуйтесь, ничего страшного в любом случае нет.
Начальником смены оказалась женщина лет сорока. В её кабинете был только стол, компьютер и несколько стульев для посетителей. Он уселся на один из стульев и стал ждать, пока она снова вводит его паспортные данные в компьютер. На это ушло минуты две.
– Да, всё верно. Мы не можем дать вам разрешение на въезд в Россию.
– Но почему? Что не так? Я же был в посольстве.
– Посольство такими вопросами не занимается, – она еще раз посмотрела на монитор. – Евгений Владимирович, это ведь правда, что тридцать лет назад вы были в России губернатором?
– Да…
– И покинули страну, как только всё началось?
– Да, но…
– Вам не было предъявлено никаких обвинений, я знаю. Вы успели сбежать раньше. Но это ничего не значит. Вам всё равно навсегда запрещен въезд в Россию.
– Но меня об этом никто не уведомлял!
– И не должны были. Вы для страны больше не существуете. Приносим свои извинения, но это так.
– Но я же не насовсем хотел вернуться! Только на две недели. Побыть на Родине. Я уже старый, мне жить недолго. Я хотел только посмотреть своими глазами на свою страну.
– Это больше не ваша страна, извините. Вам нельзя сюда ни на минуту.
– Но как так? Это какой-то произвол! Вы же называете себя свободной страной. А старика на пару недель пустить не можете! Кажется, не очень-то тут всё и поменялось!
– Евгений Владимирович, давайте я вам скажу честно. Наверное, за все эти годы вы не раз задавали себе вопрос, почему у нас тут всё получилось.
– Откуда вы знаете?
– Вы у нас не первый такой приехать пытаетесь и вопросы задаете.
– И что же? Почему же всё получилось? Скажите же наконец!
– Да как раз потому что таким, как вы, нельзя возвращаться в Россию. Потому что никого из тех, кто управлял нами до того, как всё началось, больше тут нет, и потому что им всем навечно запрещено пересекать границу, и всем их детям, и внукам. Другими словами, у нас всё получилось, потому что вас, Евгений Владимирович, тут не было. И мы не хотим, чтобы что-то снова пошло не так. Так что извините. Мы готовы оплатить вам обратный билет. Самолёт сегодня вечером.
Он встал со своего стула и со злостью взял из её рук свой паспорт. Паспорт чужой страны, которая за тридцать лет не стала ему второй родиной. А его первая родина так и не простила ему ничего и не хотела его видеть. Зато вопроса, который мучил его много лет, теперь больше не было. И он вдруг почувствовал, что очень устал, и что если прямо сейчас не отдохнет, то не сможет даже выйти из этого кабинета на своих ногах. Он сел обратно на стул, закрыл глаза и медленно повалился на бок.
– Врача! Быстро врача! – закричала начальник смены, но он, конечно, уже не слышал её голоса, как и не слышал больше вообще ничего. Он наконец вернулся домой.
Шабуров Алексей
