Я стою возле морга среди знакомых и родственников, они разделились на группы по «интересам»: кто-то курит, кто-то плачет, кто-то стоит с таким лицом, как будто Брежнев помер и надо из себя выдавить максимум скорби, но внутри стойкий похуизм не дает этого сделать. Вечная борьба между разумом, сердцем, душой и общественным мнением. Стою и пытаюсь вдохнуть сигаретный дым. Я буду скучать по нему. Да что там буду? Я уже скучаю! Слушаю разговоры, вещает какой-то троюродный брат, которого я видел два раза в жизни:
- Э-х-х-х, жаль, жаль…Такой человек…- вздыхает он
Какой, блядь? Какой человек? Что он несет?
- Я помню, как я рассказывал ему, как надо жить – продолжает он
Рассказывал он. 90е, он женат на дочке ГБного генерала, а я пацан 12 ти лет. Он мне рассказывал, как бизнес делать! Дескать, воруй Саша и при, такие возможности сейчас. Что я тогда спереть мог? Кисель в школьной столовой? Учитель хуев…
- А еще по молодости мы любили гульнуть!
Какой молодости? Ты лет на 20 меня старше. Когда у тебя молодость была я в виде сперматозоида, только к яйцеклетке летел.
Во, а это заграничные родственники пожаловали. Ну что за лица, господа, что за лица?
- Ой, сразу прилетели, как смогли, может, чем помочь? – обращается двоюродный брат к матери
Держите меня семеро! Когда я был жив, и его попросили помочь с переездом, как он тогда ответил: Кто вас здесь ждет? Кто вам тут помогать будет? Оказывается, чтобы помогли, надо подохнуть.
А вот и коллеги с работы. Пришли, потому что всем офисом собирали деньги на похороны. Да, Юлечка, да детка, больше слез! Кто же теперь будет воду в куллере менять? Поистине трагедь!
Какие-то приятели, древние друзья, которых я не видел со времен, когда в школе тряпками друг в друга кидались. Зачем они тут?
- Кто не поедет в церковь и на кладбище, пройдите для прощания! – вещает тетушка, которая всех уже пережила, и до сих пор распоряжается.
Пиздец, эти болезные меня еще и в церковь потащат? На хуя? На хера тащить тело человека туда и к тем, кого он всю свою жизнь призирал? А ну да! Традиции, обряды, правильность. Жить надо правильно, и помирать по правилам, а то не дай Бог никак у людей.
Ладно, пройду и я за этой группой отщепенцев. Зал скромен и даже в некотором роде уютен.
- Спи спокойно – подходит к моему телу какой-то мужик
С вами, блядь уснешь. Вы же не можете просто зарыть и разойтись, вам же нужно целый цирк с конями и гробом устроить – присаживаюсь я в углу
- Вот сюда, цветы, сюда – причитает тетушка
На член мне эти цветочки еще повесьте…
Между всеми этими полудурками бегает похоронный агент. Самый лицемерный персонаж из всех. Он подходит к родственникам:
- Такая, такая трагедия! – качает он головой.
Эту хрень он за утро уже раз 500 сказал.
- Трагедия – опять вздыхает он, - Но надо ехать, в церкви ждут
Наконец-то! Первая умная мысль. Слава Богу, они хотя бы детей на это шоу не потащили. Хотя может, и надо было, чтобы дочь знала, какие долбоебы ее будут окружать по жизни, а может ей повезет, и она никогда их не увидит.
Наконец-то грузят, поехали. Плакальщицы продолжают пускать слюни и в микроавтобусах и машинах. Вот не заебывает их это?
- Ну как? – неожиданно передо мной появляется баба
- Каком шмяк! Ты кто?
- Никто. Просто покажу путь после всего этого
- У-у-у-у, еще один персонаж, который мне путь указывает!
- А как ты хотел?
- Да уже никак…Наслаждаюсь шоу, «банкет оплачен»
- Люди…- вздохнула она
Возле церкви была целая очередь. Оказывается, даже после смерти, чтобы тебя отпели нужно ждать своей очереди. Страна вечных очередей. В магазин – очередь, в метро – очередь, на дороге – очередь (пробка), в церковь, в гробу, и то очередь!
- Здесь очень хороший батюшка! – вещает какая-та родственница
- Слушай, - обращаюсь я к своей спутнице
- Ай? - осматривает она церковь
- А если бы меня отпел «плохой» батюшка, чтобы было?
- В каком смысле?
- Вон та, в синей шапочке сказала: Здесь очень хороший батюшка! Что будет, если плохой батюшка?
- Ничего
- Совсем?
- Мне показалось, что ты помер, а не поглупел. Ну, какой хороший и плохой? Поверь, там на все «эти» ваши регалии…Там по делам судят, а не по званиям.
- Ну, ты все равно, это…Запиши –как-то замялся я
- Что записать?
- Что меня хороший священник отпевал!
- Запишу – усмехнулась она
Наконец-то до нас доходит очередь, и всей толпой мы идем в церковь. По дороге, какая-та баба пихает мужику:
- На…
- Что это? – берет он несколько небольших листов
- Это надо в церкви читать
- Зачем?
- Надо! Не позорь меня, бестолочь!
Кому надо? Зачем надо? Мне уже ничего не надо, всем присутствующим вообще до пизды, что там кто читать будет или просто будет стоять и наплевывать на иконы. Церковь постепенно заполняется, и батюшка начинает гарцевать с кадилом вокруг тела, лежащего с саркастической улыбкой, в руки мне дают свечку.
Плачут и крестятся, крестятся и плачут. Маразм крепчает. Я подхожу к себе и пытаюсь опрокинуть свечку, но я не осязаю ее.
- Что ты делаешь? – спрашивает спутница
- Можешь ее опрокинуть?
- Зачем?
- Да, просто…Надоел этот маразм
- Могу – и спутница слегка приподнимает руку. Свечка вываливается у меня из рук. Кто-то из «умных» ставит ее снова.
- А еще?
Она опять проделывает этот фокус…По толпе идет шепот: Плохой знак! Душа не успокоена! Да как тут успокоишься, если вы меня туда-сюда таскаете, как мебель. Поп в этот момент начинает активнее махать кадилом. Ой, дети, ей Богу, дети…
- Еще? – улыбается спутница
- Не-е-е-е, а то не дай Бог эта балда у него с цепи сорвется и ебнет кому-нибудь по башке. Придется по новой очередь занимать, на еще одно отпевание.
Спутница лишь рассмеялась.
После церкви меня тащат обратно в машину, все рассаживаются и двигаются в сторону Вострикова. А там…Там снова очередь.
- Слушай? Ты же все можешь…А можно как то без очереди? – спросил я у женщины
- Не-е-е-ет! Тут нет
- Почему?
- Чтобы ты понял, какой ты счастливый, что помер и больше не увидишь всего этого цирка – улыбнулась она
- Типа последняя ступень в Аду, перед тем как вкусить Рай?
- Что-то вроде того
После долгого ожидания наконец-то начинается процессия, которая завершит весь этот бред. Перед могилой, в очередной все эти люди прикладываются к моей голове, по большему счету, не допизды из всех, всего трем – четырем людям, всем остальным по хую, они тут для атуража, для придачи какого-то трагизма что ли. Мимо ковыляет, какая-та бабулька, осматривает меня:
- Ой – крестится она
Такие бабульки есть на каждом кладбище, они как будто живут тут. Их основная работа проходите мимо очередного гроба, говорить: Ой и креститься. Дальше начинаются пламенные речи. Уровень лицемерия и пафосности зашкаливает, зашкаливает настолько, что фотографии с надгробий усопших, вернее глаза, которые изображены на них, увеличиваются. Никогда не понимал этой фразы: О покойных или хорошо или никак? Зачем? Мало того, что всю жизнь врали в лицо, так еще и после смерти врать? Может, именно после смерти стоит говорить правду?
- Что с тобой? – смотрит на меня спутница
- Хм…Им тяжелее
- В каком смысле?
- Да половина из них думает, что продрогли, думают о том, когда все это закончится. Все хотят, поесть, выпить.
Я улыбнулся.
- А вон тот! – и она показала на коллегу с работы. Хочет в сортир уже часа два. Как он терпит, вообще ума не приложу!
- Да, обассаться на похоронах – это тема!
Мы с ней рассмеялись.
Стук молотков, грозди земли, и я наконец-то ухожу, куда и хотел. «Гости» постепенно начинают расходиться, бредя к машинам, чтобы продолжить «банкет» в ресторане.
- Ну что? Ты с ними? Время еще есть – спрашивает спутница
- Нет, ресторан я уже «не переживу», второй раз помру.
- Тогда….
- Стой – обрываю я ее. Минуту
По кладбищу в сторону моей могилы бредет красивая женщина, из-под платка видны белокурые волосы. Я бегу к ней, пытаюсь дотронуться, но не могу. Она останавливается, как будто чувствуя меня. Я смотрю ее в глаза, в глаза той, которую люблю и любил больше жизни…
- Саша! Саша очнитесь! Ты вообще слушаешь меня? – обращается ко мне любимка
- Да, зай, что? – очнулся
- Саш, может, хватит врать, выкручиваться и может, займешься уже делом. Я устала от тучи слов, понимаешь? – выговаривает мне вторая половина
- Да, милая, да… я сделаю – бубню я
И делать надо ни потому что должен, а потому что у каждого будет последний день. И в этот день нам всем захочется увидеть вокруг себя тех, кто любит и любил, а не тех, кто будет говорить высокопарные слова, не веря в них. Не кидайте, да кидаемы будете, любите и служите тем, кого любите и уйдете с любовью, а не с венками и речами…
© top-lap
