Я работаю в филиале российской организации за рубежом. Мы занимаемся инжинирингом высокотехнологичного оборудования зарубежных заказчиков. Персонал — сплошь инженеры, да не зелёные, а опытные, взрослые люди, каждый с большим опытом работы в своей отрасли. Только почему-то, чем больше с ними общаешься, тем чаще кажется, что они все до своих сорока-пятидесяти-шестидесяти лет росли в пробирке, где им прямо в мозг закачали сильно побитый массив данных из школьного курса физики, а вчера (может быть, даже сегодня утром) выпустили в мир.
Судите сами.
Инженеру В. нужно сброшюровать стопку листов. Специально обученного человека для таких дел у нас нет — всё сами, всё сами. Он находит брошюровщик и начинает не торопясь колоть дырки. Стопка толстая, а брошюровщик на такой объём не рассчитан, приходится повторять операцию несколько раз.
За ним наблюдает инженер К. После нескольких проколов он подходит к В. и, усмехаясь, поучает: «Что ты маешься? У нас же большой такой есть!» Инженер В. с интересом оборачивается и видит, как инженер К. с гордостью указывает ему на стоящий в углу… шредер.
Часть персонала перевели в другое крыло, часть осталась в старом. Переехали в том числе мы с начальником.
В первый же после переезда день я задерживаюсь утром в другом отделе, прихожу на полчаса позже. Не заходя к себе, заворачиваю к соседям забросить бумажки. Ко мне подходит инженер З., который не переезжал, остался в старом помещении:
— А где у нас начальника посадили?
Я называю номер кабинета. Товарищ удивляется:
— Странно, я стучал с самого утра, там закрыто.
— Ну, мало ли, перекурить вышел. Зайдите позже.
Через 15 минут, сидя в своём кабинете, слышу грохот. Стучат в мою дверь, причём сильно и настойчиво. Выхожу, чуть не зашибив товарища дверью, потому что наши инженеры, как один, становятся именно с той стороны, куда дверь распахивается, в десяти сантиметрах от створки; распахивая дверь, я их не вижу, зато слышу сдавленный писк — это значит, кого-то опять зацепило. Уже второй год — на опыте не учатся.
Увидев меня, товарищ бесцеремонно отодвигает в сторону, заглядывает через моё плечо в кабинет и вопрошает:
— А начальник где?
Я удивлённо называю номер кабинета начальника снова.
— А где это?
Мой кабинет — 118, начальника — 119. Указываю на этот изумительный факт товарищу, показываю направление движения. Через минуту слышу из-за стенки:
— А, вот ты где сидишь! Я думал, рядом, стучал-стучал, а там юристка.
Неожиданно, действительно, особенно учитывая тот факт, что на кабинете начальника уже висела большая табличка: «Иванов И. И., начальник», а на моём — «Петрова П. П., юрист».
Зарплату нам платит головная организация, мы этих денег не касаемся, и они через нашу бухгалтерию вообще не ходят. Тем не менее, когда инженеру П. внезапно задержали выплату зарплаты, он на еженедельной оперативке довёл до слёз нашего бухгалтера Т., требуя у неё срочно выдать ему причитающееся. Матом не ругался, но девочку обидел, высказываясь о её некомпетентности и нежелании работать. Бухгалтер предложила ему номер телефона в головной организации, по которому можно было бы решить проблему, но он отказался: «У меня и своей работы полно, я ещё за тебя твою не делал». Сам после оперативки уполз в свою ячейку резаться в «Зуму» (которую он не может пройти уже больше года), а Т. звонила головнякам, которые сказали ей русским текстом, что по вопросам зарплаты сотрудник должен связаться лично. Т. передала эту информацию П., получила порцию презрительных комментариев, а потом помогала ему заполнить заявление на перевод зарплаты на другие реквизиты, а фактически — написала заявление за него, потому что начал он с вопроса: «А тут писать мою фамилию или как в образце?»
Проработав в стране десять лет, ни один из «инженеров» так и не освоил даже десятка самых простых выражений на языке этой страны. Большая часть весёлых и не очень историй происходит от того, что даже для похода в магазин многим требуется нянька. Что уж говорить о более сложных ситуациях: например, трубу в ванной прорвало. И если бы они просто не говорили! Так нет, они этим гордятся, и когда местные пытаются с ними коммуницировать, они, задрав нос, бросают: «Что ты мне тут чирикаешь? Русский учи, хоть на человека будешь похож».
Соответственно, решить мельчайшие бытовые проблемы никто из них не в состоянии. Вызвать мастера — никак, по-русски тут — вот сюрприз! — никто ещё говорить не научился, а купить расходники и отремонтировать, например, самому — ещё более никак, ведь это надо ехать на далекий рынок.
В городе они знают две улицы и два супермаркета. И то называют их на свой лад, какими-то ещё в древности придуманными ими же названиями.
Ещё больше веселья доставляет тот факт, что из всей этой милой толпы только пара может самостоятельно заполнить простейшую форму типа того же заявления. Тот инженер П., который «А фамилию мою писать или как в образце?» — это ещё гениальная личность на общем фоне. Были случаи, когда человек тупо переписывал образец и отправлял адресату. Адресат был удивлён. А ещё один бог маразма полгода сдавал мне отчёт, где в шапке его фамилия была написана с двумя ошибками.
Если кого-нибудь из них попросить отправить фото, можно быть уверенным, что оно придёт в формате .doc. Как? Очень просто: открыть «Ворлт» (да-да, именно так), вставить в новый документ картинку и скинуть.
Интернет — это только «Яндекс», почта — только «Мейл.ру», документ — только пресловутый «Ворлт».
Недавно один из них купил себе айпад, и к тому времени, когда секретарь — очень умненькая девочка, но без высшего образования — зашла в кабинет к этим инженерам, они успели сорок раз переругаться и вспотеть, пытаясь вставить в него симку. Они занимались этим, как выяснилось, половину рабочего дня, после чего секретарь посмотрела на коробку, на устройство и определила, что для симки места не предусмотрено, за три минуты.
И вот смотришь и думаешь: вроде инженеры. Ну, то есть где-то там мозг закопан. А с другой стороны — не гениальные-то совсем учёные-изобретатели, которым вроде бы рассеянность и оторванность от быта прощается. Просто инженеры. Даже не самые лучшие. И преследует один вопрос: как эти люди вообще ухитрились прожить по свои 40–50 лет до переезда за границу?
Я работаю в заповеднике. В заповеднике непуганых идиотов.
