Хотите самый страшный кошмар из моего детства? В лихие 90-тые на четвертом этаже нашей панельной пятиэтажки жила опухшая, полностью потерявшая человеческий облик алкоголичка - старушка по кличке Прокурорша. Государственный обвинитель на пенсии, так сказать. Честно говоря, я никогда бы не решилась на такое ремесло. Слишком негативно оно влияет на карму. Видимо, это и случилось.
Вначале у нее умер муж, и оставшись с сыном вдвоем, она начала заливать горе беленькой. Говорят, что женский алкоголизм куда тяжелее мужского. Это чистая правда. Сын еще держался бодрячком с виду, а старушка наверное за полгода утратила человеческий облик. Когда-то дорогое ее пальто стало грязным, с подозрительными разводами. Все чаще из их квартиры начала раздаваться ругань, а потом и шум драки и настоящие крики о помощи. Комната прокурорши была прямо над моей детской, и поэтому их страшные скандалы доносились до моих ушей каждую ночь. К зиме ситуация стала совсем невыносимой, как у нее, так и у меня.
Он бил ее все сильнее, с применением специальных приемов. Я вжималась в подушку, плакала, все мысленно просила ее сразу отдать ему деньги, чтобы не бил, и не могла заснуть. Но она держалась до последнего, а я мучилась, металась по подушке. Наконец она отдавала последнее.
Как-то мать снарядила меня в школу с мелочью на завтраки. Я могу ошибаться, но в кармане у меня была сумма около пяти рублей, по тем деньгам около трех булок или даже жаренный пирожок, когда прокурорша перерезала мне дорогу.
- Девочка моя, заинька, дай мне на хлебушек - жалостливо канючила потерявшая человеческий облик прокурорша, и я, конечно, жалела ее. Все чаще к ней в карман уходили мои пирожки, но я не роптала. Я думала, что это на хлебушек. А я потерплю, что уж там. Не голодная. Дома поем.
Прокурорша почувствовала во мне родственную душу. Даже когда получала пенсию и моей денежной поддержке не нуждалась. Она смотрела на меня оплывшими бесцветными глазами и бормотала: - Сделай что-нибудь. Скажи ему. Он ведь меня бьет. Войди со мной в квартиру, я деньги возьму и хлеба куплю, он при тебе не посмеет…Не посмеет меня остановить, деньги отобрать. Посмотри на меня, я вся обоссанная. Он всегда бьет в мочевой пузырь, бьет чтобы не было повреждений, ты слышишь? Запомни, он знает, как бить. Войди со мной, деточка, я одна боюсь…
И я шла. Было мне страшно? Очень страшно. Но было надо. Не знаю, как объяснить. Только бы не убил! Он сидел на кухне, без майки, высокий, крепкий, статный. Алкоголь еще не разрушил его тело, но разрушил мозг. Я это запомнила. Мы брали деньги и удалялись.
Я часто просила маму: - Мама, мамочка! Давай звонить в милицию, ну пожалуйста. Мама обнимала меня, держала за голову. - Не вздумай, зая. Ты пойми, ему ничего не будет, он сам мент. Мент против мента не пойдет. Ей будет еще хуже, его отпустят, а мы будем в опасности.
В ту ночь она орала особенно сильно, и я в отчаянии ждала рассвет. Только бы ничего не случилось с моей подопечной... Вскоре весть о смерти старушки облетела дом. Приехала милиция, но повреждений они предсказуемо на Прокурорше не нашли. Хотя к тому времени из милиции он уже уволился. Честно говоря, не знаю, искали ли их на потерявшей человеческий облик женщине. А окончательно спившийся мент вскоре съехал из проклятой квартиры.
Иногда вы говорите мне, кто так не может быть. Может. Иногда реальность страшнее любой фантазии. К сожалению.
http://morena-morana.livejournal.com/414206.html
