Было это в те славные времена, когда я уже достаточно заматерел для нормальной работы, а образование ещё не получил. Мне, тогда совсем ещё молодому по меркам органов сопляку, оказали не хилое доверие и перевели в ГНР, в основном, конечно, не за смекалку и умение работать, а за физические данные.
Помню, в тот замечательный летний вечер, часиков так в полдвенадцатого, получили мы странную радиограмму от дежурного: «парни зпт давайте-ка пиздуйте в адрес зпт там вообще странная хуйня тчк». Прошла информация, что в квартире насилуют женщину — сообщение от её подруги, которая в той же квартире прячется под кроватью. «Давайте там к двери ползком, поскребитесь или помяукайте, и вам откроют!»
Ну, мы срываемся в адрес, а поскольку в то время, да ещё хоть и в крупном, но подмосковном городе, движение было совсем не то, что сейчас в Москве, то минут через пять три кошки в броне, две из них с укоротами с откинутой рамкой, тихо-тихо, перепрыгивая по две-три ступеньки, стадом неслись к квартире. Тихо поскребясь в дверь, так что та ушла в коридор квартиры вместе с косяками, мы зашли поинтересоваться, всё ли в порядке у граждан.
Встретил нас далёкий потомок Челубея, как по телосложению и росту, так по национальности и вооружению, то есть в чём мать родила. И девчонка, тоже малоодетая, которая, увидев нас, просто рухнула на пол и разрыдалась. Ну, решили спросить, что происходит, а поскольку к негодяю ближе всех находился я, то и разговор завязал тоже я.
Въебал охуевшему потомку Челубея рамкой приклада в душу, а когда он сложился во внутрь с пыра по яйкам, я понял, что он пока не хочет разговаривать, так как он вдруг стал очень серьёзным и каким-то грустным. Старшие товарищи, оценив моё красноречие примерно в 30-40 минут паузы в диалоге, начали утешать девочку и выяснять, что и как.
Дальше с её слов. Он шла себе домой после работы не через Гримпенскую трясину или Битцевский парк, а прямо по дороге, что идёт за её домом, там что-то типа полянки-пустыря между крайней пятиэтажкой и детским садом. Тут к ней неожиданно из кустов (хоть и густых, но всё равно совсем не страшных) подвалил гость из Горного Бадахшана, причём очень крупный для своих земляков, и, особо не разговаривая и приставив нож к животу, потащил в кусты.
К тому времени, как она сообразила, что надо бы заорать, они были уже у бетонного забора детсада. Она попробовала пискнуть, но тот просто ударил её в живот и повалил на землю, после чего сорвал то, что мешало и изнасиловал. Поскольку он был в разы сильнее её, то и бить-то особо и не бил, просто не давал вырваться, а на попытки кричать приставил нож к боку.
Когда он закончил и отстранился, а она подумала, что самое страшное позади, то вдруг увидела, что он взял нож и примеряется, куда бы её ткнуть, — живой он её оставлять явно не собирался. И тут она сделала первый правильный шаг: спросила, как его зовут. Он автоматически ответил, и удара ножом не последовало.
Затем она сказала, чтобы он помог ей одеться и вообще мог бы и не рвать трусики. Это сработало: он отложил нож и начал спрашивать, понравилось ли ей. Она ответила, что если бы он не был таким грубым, то было бы лучше. Окрылённый успехом утырок захотел продолжения и перевернул её на живот, а чтобы не быть грубым — упёр ей нож в затылок, после чего надругался уже в извращённой форме.
Закончив, он опять засомневался, как быть. И она предложила пойти к ней, мол, там я в порядок себя приведу, да и ты тоже, и продолжим. Она надеялась, что кто-нибудь попадётся по дороге. Или просто убежать. Не повезло. Но дома, как она знала, была ещё и подруга, на неё-то и была надежда.
В общем, зайдя домой, девчонка начала громко рассуждать, что он мог бы и не насиловать, а просто попросить, и нож совсем не нужен. И ещё что-то в этом духе. Подруга в щёлку оценила ситуацию и полезла под кровать, в панике вспоминая как и куда звонить. Он же, обойдя квартиру и никого не найдя, захотел продолжения. Подруга, всё же сообщив куда надо, ползком, в буквально смысле проползла в коридор и спряталась среди вещей, в ожидании помощи. Там уже подоспели мы, она нас услышала, наверное, с первого этажа, а мы мчались на третий, и, потихоньку, чтобы не шуметь, потянулась к замку, когда дверь вдруг сама вошла в квартиру, а следом и мы.
Потом все показания девчонки подтвердились, на месте в кустах нашли кучу следов, в том числе и трусики, и её кровь, он всё же порезал ей бок. Он себе ни в чём не отказывал, так что и в ней нашли всё что нужно. Мой разговор не прошёл даром, отбил я ему всё окончательно. Потом, когда он оказывал сопротивление в подъезде, он сломал пару рёбер, а когда в отделе напал на дежурного, получил перелом обеих рук.
Тогда суровая справедливость ещё творилась на наших землях, и закон и порядок не прилизали всё до невозможности.
