Я заметил его сразу: он был с блестящим айфоном и такой же подругой. Товарищ смущенно улыбнулся, и согнувшиеся тополя хотели меня о чем-то предупредить, но я был очень рад нежданной встрече. Когда я почувствовал по-прежнему крепкую руку друга, то с ужасом понял, что пожимаю ладонь мертвеца.
- Здарова!
Он был чемпионом области по боксу в лёгком весе. Когда-то мы израненные, но довольные сидели в ментовке. Как-то раз его обещала похитить банда азеров, поэтому он долгое время заходил с тесаком в собственный подъезд. Друг весело катился по жизни, и был похож на очищенный от кожуры мандарин.
Да и образовывался он не по цитатам из модных подписок, а даже Цицерона читал. Впрочем, это не спасло его от эволюции к трупу, у которого нет могилки. Даже цветочки возложить некуда. Теперь он уже состоявшийся юрист, наверняка любит «Мастера и Маргариту», и только что откушал в кафе рыбу с рисом.
- Привет, - тянет он, - давно не виделись.
Он с плохо скрываемым раздражением смотрит на меня. Вместо тела – приталенная розовая рубашечка, вместо глаз – огромные стрекозиные фасетки. Несмотря на улыбку, его выдают смазливые губы проститутки. Они холодны и презрительны. От него несет парфюмом и тленом. На лице скучающей спутницы, потревоженной моим вниманием, виднеется плохо замазанное слово «блядь». Да он и сам это понимает, потому дарит ей слишком много подарков.
- Да, давненько. У тебя есть время, может, поговорим?
Он думает, что я просто школьный товарищ из прошлого. И его не стоит показывать тем, кто водит спортивную машину и ходит в клуб. Хотя, пожалуй, он стесняется другого. Он с отвращением смотрит на мою бороду, ведь с такой не пускают в приличные заведения. Да и одежда у меня самая обыкновенная. А ещё я шел по улице и пил из пакета молоко+, и это тоже было верхом неприличия. Невольно вспомнилось, как в одну зимнюю ночь собаки рвались с цепи, а мы с ним бежали со стройки, а сзади по нам палили из ружья. Тогда в одном его мизинце было больше жизни, чем сейчас во всём загорелом и накаченном теле. Что же произошло? Почему он теперь тушёнка, а не человек?
- Ты знаешь, я спешу.
И снова труп пожимает мою руку, и увлекает за собой красивую девушку – та даже не мертва, она вообще вне всякого существования. Наверняка она потом спросит, что за бомж это был и чего он хотел. Они садятся в подержанную японскую машину, марка которой нагоняет на меня тоску, и автомобиль медленно увозит переваривающиеся в их желудке суши. Я смотрю вслед и не понимаю, что случилось с бывшим товарищем.
Когда он умер?
С появлением машины? Айфона, вместо покупки которого, можно было улететь в Бразилию и уйти в джунгли? Может, виновата девушка, чья голова покрыта шифером? Но ведь это такие мелочи! Мелочи! Автомобиль, айфон, подружка, розовая рубашечка... Как же безобидны по отдельности эти вещи! Но сложи их вместе и человек неминуемо становится говноедом.
Некстати вспомнилась песня Машнина, и подумалось о могильных червях, которые откуда-то берутся в закрытом гробу. Наверное, их личинки находятся в человеке с самого рождения и вылупляются уже в мертвой плоти для того, чтобы её пожрать. Абсурдно? Кто знает.
- Пока, - говорю я пустоте, - пока.
Раньше пальцем ковырялись в носу, теперь в айфоне. А бывший товарищ успел получить кругленькое юридическое образование. Оттуда он сразу прыгнул в синенький мундир следователя. И если мы встретимся при других обстоятельствах, то он обязательно сделает вид, что не знает меня, а потом тихо процедит о том, как же крупно я его подставил.
Совсем как бывает в Бразилии.
Интересно, почему люди вдруг тухнут и становятся теми, кто ищет у ресторана место для парковки? А кто знает, откуда в закрытом гробу берутся могильные черви? Быть может, это связанные друг с другом процессы?
Нет ответов.
Возможно, их и не следует знать, потому что мало кому приятно осознавать, что внутри каждого из нас ждут своего часа могильные черви. И куда противней знать то, что однажды утром, открыв глаза, любой из нас может забыть своих товарищей.
Это пугает. Не стоит об этом думать.
Лучше жить так, чтобы и на старости лет кто-нибудь мог искренне назвать тебя другом.
