Одному мальчику мама все время говорила «Не смотрел бы ты, мальчик, рекомендованные фильмы. Хуже будет».
А он не послушался и посмотрел фильм из списка «10 фильмов, которые навсегда изменят вашу жизнь».
Посмотрел и начал созерцать бытие. А бытие, сволочь такая, все не менялось и не менялось.
Тогда мальчик пришел в редакцию портала с вопросом «Вы вообще осознаете, нет?».
А в редакции не хотели сознаваться, что не осознают и, поэтому, взяли мальчика копирайтером.
Мальчик три года писал «Этот клип не оставит вас равнодушным», «534 хитрости на кухне, о которых никто не знает», «Это неимоверно трогательная история о том, как лошадь избила седлом всадника».
А потом по ошибке запостил свою фотографию и его начали бить уже не просто так, а поделом.
И его жизнь таки изменилась. А фильм был – фигня какая-то. Артхаус какой-то про жизнь задом наперед.
А чуть раньше случилась, казалось бы, совершенно отдельная сюжетная линия. Один мужик вдруг купил себе триммер для бороды. Потому что сил уже не было – и там торчит, и тут не в ту сторону растет. И вообще – не ламбер-сексуал, а какой-то беглый дьякон. Привел, значит, в порядок бороду – глянь, а там уже и морщины, и кожа сухая и безжизненная. Тогда пришлось ему идти обратно в магазин, где он триммер покупал. А там его уже ждут, хохочут демонически и довольно потирают руки. Впарили, значит, ему косметику всякую. Не факт, что для мужчин. И одежды глупой напихали. Красное там всякое, белое. И, главное, подло восхитились. Дескать, другой совсем человек.
А он в зеркало посмотрел и понял – точно другой человек. И стало ему от открытия этого настолько волнительно, что башня его уехала невозвратно. Ушел тогда с работы этот мужик, любовницу бросил, продал квартиру, на вырученные деньги купил себе айфон и палку для селфи. И начал снимать артхаусный фильм, которых должен менять сознание. Поскольку этот фильм артхаусный, начал он снимать его задом-наперед – вот он красиво одетый и ухоженный, а вот он уже два дня не моется и бороду триммером не ровняет.
В общем, запустение, шмотье изнашивается, морда зарастает – фильм снимается. Снимал-снимал, пока его санитары не поймали.
А снятый материал стырил один врач, смонтировал как умел и выиграл конкурс артхаусных фильмов.
Открытие, мол, то-се, никогда такого не было. Неудобно потом врачу стало и, чтоб как-то отблагодарить пациента, выписал добрый доктор ему галаперидол. От этого у пациента начались явления тревоги, страха и нарушения цикла «Сон-Бодрствование». В общем, на измену присел и стал похож на заправского артхаусного режиссера.
А доктор, в свою очередь, стал кинокритиком, искусствоведом и экспертом в области кино. За это его били на улицах, в подъезде и в прямом эфире. А доктору хоть бы хны – рейтинги растут, гонорары тоже. А травматологов знакомых у него пруд пруди. А дома говорил, что на карате записался и синяки с переломами оттуда все. А телевизор домашним смотреть запретил, чтоб его не спалили на передаче «Научно о кино», телеуроках «Методы манипуляции общественным сознанием» и сводках о чрезвычайных происшествиях.
Семье, понятное дело, внушил, что телевизор только быдло смотрит, а интеллектуальные люди по соцсетям шарахаются и гениальные цитаты великих людей постят. Гонорары от всех прятал, на проксях ресурсы закрывал – в общем, так себе человечишко был, хоть и селебрити. Однажды шел он себе по улице, глядь – а там интернет-сообщество одного копирайтера бьет. Подошел поближе, стоит, радуется. Еще бы – не его же бьют. А копирайтер в какой-то момент узнал доктора и как закричит «Вот он! Это он снимает фильмы, которые стопудово изменят вашу жизнь! Это из-за него я такой стал!». Все остановились, пожали руку сволочи-доктору и вломили мальчику еще сильнее, чтобы на интеллектуальную элиту не прыгал. Ну и доктору малость вломили, чтобы не зазнавался и смотрел без апломба. Потом еще добавили, потому что не были уверены, что встретят доктора еще раз.
И сидели они на асфальте темного города, размазывая кулаками боль по тому, что когда-то было лицом. В звездное небо смотрели, чтобы унять струи творчества, вырывающиеся из перебитого носа. Не разговаривали, чтобы не ломать настроение ночи. Не называли друг друга по имени, не обсуждали общей беды, не разделяли причину и следствие. Просто сидели и наслаждались общностью. Пониманием, что теперь они не одни. Что болит у обоих одинаково. И что завтра кому-то будет так же как тебе. В общем, все к лучшему.
Фрумич
