Сейчас вот на всех сигаретных пачках крупно написано: «Курение убивает», ну, и картинки разные невесёлые эту подпись иллюстрируют, чтоб, значит, никаких сомнений не осталось. Правильно, в принципе, пишут – нехорошая привычка, здоровье портит, деньги тратит и прочие неудобства доставляет. Впрочем, в каждом правиле должно быть своё исключение, иначе мирозданию станет скучно. И я знаю про такое исключение.
На щите управления в тот день было шумно, душно и наблюдался явный переизбыток белых касок. Если кто не в курсе, в нашей корпорации плебс от знати дифференцируется именно цветом этого головного убора. Имеешь право руководить другими – каска белая, имеешь право молчать в тряпочку и выполнять то, что тебе поручено – оранжевая.
Малиновые штаны – два раза «КУ», ага, только с поправкой на местный колорит. Хотя, иногда это бывает даже удобно, увидел вдалеке белое пятно, неторопливо вышагивающее в твою сторону – слился с местностью. Жаль в моём случае эта житейская мудрость не сработала, ведь все эти «белокасочники» осознанно оказались на щите управления, чтобы разделить триумфальный пробный пуск в работу недавно смонтированного газоперекачивающего агрегата. Всё начальство из управления собралось, да ещё от изготовителей оборудования десант солидных мужчин, наделённых правом подписи, прибыл. В цеху по этому поводу суета и неразбериха. Рабочие, кому не повезло в мастерских попрятаться, бегают с озабоченные и целеустремлённые, как будто им на Красной Площади вдруг в туалет резко захотелось, и всем своим видом выражают трудовой энтузиазм. Подрядчики неорганизованной толпой, одетой празднично - в чистые спецовки, кучкуются по углам, ожидая пуска. Диагносты, не обращая ни на кого внимания, с выпученными глазами носятся со щита на агрегат, нежно прижимая к груди ноутбуки. Лишь один я посреди всей этой суеты не знаю, куда себя деть. Миссия у меня, конечно, ответственная и почётная – нажать кнопку «Пуск» и дальше управлять этим механизмом, но, пока не дана команда от диспетчера и не получено распоряжение от начальства, остаётся только сидеть, ждать и волноваться.
Наконец, броуновское движение людей в цеху более-менее затихло, разрешение на пуск было получено, и волшебная кнопка, после произнесения сакральной фразы «Поехали!», нажата. Я сидел, на всякий случай, положив руку недалеко от кнопки аварийного останова, и вполголоса озвучивал то, что сейчас происходит с агрегатом:
- Контур нагнетателя заполнен.
Начальство столпилось за спиной, уткнувшись серьёзными, но ничего не понимающими взглядами в мониторы.
- Топливный газ пошёл.
Присутствующие затаили дыхание.
- Есть зажигание… есть воспламенение… камера сгорания зажглась… есть набор оборотов… заброс температуры проскочили…. всё, прогрев на холостом ходу.
За спиной раздались радостные возгласы, и тут подчинённый мне слесарь озадачил все вопросом, показывая пальцем на окно, где с выхлопом творилось что-то неладное:
- Ой, а это что?
И все присутствующие с удивлением увидели, как из выхлопной шахты сначала вырвались клубы дыма, а потом полетели в воздух и какие-то тлеющие деревяшки. Я впился глазами в монитор, но все параметры были в норме, остальные просто недоумевали, а слесарь обескураженно пробормотал:
- Феоктистов.
Тут и меня озарило. Николай Феоктистов – это диагност от КБ, которое выхлоп проектировало. Невысокий, сутулый, волосы всклокоченные и очки-телескопы на пол-лица. В буржуйских фильмах так часто всяких чокнутых профессоров изображают. Впрочем, работник он был нормальный – дисциплину не нарушал, алкоголем не злоупотреблял, с разговорами к остальным не приставал. Мы и пересекались с ним только в курилке. Дымил он много, говорил, что этот процесс ему думать помогает. И правда, сядет в уголке, закурит свой любимый «Донской табак» и давай рассуждать в полголоса сам с собой о чём-то недоступном для понимания обычному человеку. Остальные, слыша от него о «гармониках второго уровня», «энергии рассеивания волны» и прочих «интерференциях» с «дифракциями», втихаря пальцем у виска покручивали, а я так, наоборот, зауважал Николая. У меня после института много всяких умных слов в голове пылилось, а тут возможность нашлась эрудицией лишний раз блеснуть. А работа у этого подрядчика заключалась в том, что он должен был внутри выхлопной шахты пучок датчиков специальных повесить, чтобы, впоследствии, по результатам замеров геометрию выпуска оптимизировать. Вот он, придя в цех, открывал специальный люк в выпускной шахте, ставил туда специально для него сколоченную лестницу, и крепил, а потом настраивал свои высокоточные приблуды. Разумеется, в горячке подготовки к запуску, об этом не сильно заметном человечке никто и не вспомнил. А только что его лестница вылетела из выхлопной трубы грустным фейерверком.
Осознав, что произошло, начальство, проявив незаурядную живость мышления, повело себя хоть и по-разному, но вполне предсказуемо. Директор превзошёл самого Коперфильда, продемонстрировав фокус с мгновенным исчезновением самого себя со щита. Главный инженер попытался проделать то же самое, но опыта всё же оказалось маловато – многие успели разглядеть его спину около входной двери и услышать быстрые шаги в коридоре. Начальник цеха побледнел и упёрся спиной в серверный шкаф, потому что ноги резко ослабли. Остальные дяди, не понимая, что происходит, начали удивлённо переглядываться между собой, когда я дал команду на останов агрегата. В душе царила апатия и опустошённость. Я вдруг как-то резко осознал, что только что убил человека одним нажатием кнопки, причём смерть его была хоть и быстрой, но достаточно мучительной, всё-таки попасть в поток газов температурой в пятьсот с лишним градусов – это никакому организму не понравится. Да ещё исподволь в стенки черепа стучалась мысль, что надо бы начинать привыкать к простым формам геометрии, которые будут со мной ближайшие годы: небо в клеточку, одежда в полосочку.
Но тут случилось чудо! Прервав мои горестные раздумья, в помещение влетел Феоктистов, живой, здоровый и без видимых следов термического воздействия на немолодом теле. Мешая мат с одышкой, он начал эмоционально объяснять, что думает о наших умственных способностях, способах нашего появления на свет и нашей сексуальной ориентации. Я радостно обвинил его в том же самом, но дружескую потасовку, которая вот-вот должна была произойти, прервал начальник цеха, подхвативший диагноста за локоток, и уведший подальше от зрителей, увлечённо следивших за происходящим.
Подробности я узнал после. Оказалось, что сидящего в выхлопной шахте Николая внезапно охватило желание покурить. Жажда никотина, по его словам, была такая, что, казалось, ещё немного и уши завернутся в трубочку. Не сдерживаясь, мужчина вылез на улицу и бодрым шагом поскакал в курилку, но не успел отойти далеко, как, совершенно неожиданно для него, двигатель запустился, и Николай получил уникальную возможность увидеть, как его лестница пала смертью храбрых в неравной битве с выхлопными газами. А богатое воображение тут же дорисовало картину того, что было бы, окажись он внутри. Такой вот инстинкт самосохранения на грани мистики. И такое вот исключение из утверждения, что курение сокращает жизнь. Как минимум одному человеку тяга к никотину, наоборот, продлила жизнь на энное количество лет. И не считайте это пропагандой.
© витян
