Два ученика выпускного класса, Мишка Самоволец с понятным погонялом «Самоход» и Славик Шкаликов с не менее предсказуемой кликухой «Шкелет», уныло тащились в школу хмурым апрельским утром.
- Мне эта математика в хуй не впёрлась! – горячился рослый Шкелет. – Я ей говорю – ставьте тройку, я все равно в физкультурный пойду! Сука, этими контрольными замордует…
- Да, блядь, Вера Пална - это ссука гестапо – согласился Самоход и ловким щелчком отправил бычок «союз-апполона» сквозь сетку забора на территорию детского садика.
В отличие от Шкелета, Мишка был почти круглым отличником и в физкультурный нихуя не собирался. Да и чего делать в физкультурном гусару, презирающему все эти бессмысленные, но обильные траты калориев на снарядах, дистанциях и прочих хуянциях. Куда больше Самоход, как человек умственно развитый, ценил крепкий алкоголь, суматошные районные драки с применением изделий металлопроката и поебацца с пьяными пэтэушницами-швеями, млеющими от умных речей начитанного пройдохи.
Вот и вчера почти все пункты своего неприхотливого райдера Самоход выполнил на отлично, наебенившись сомнительной настойки с двумя бездельниками-старшаками, ожидающими повестки из военкомата, не слезая с родительской шеи, и пол-ночи то гонялся за азербайджанцами, приехавшими продавать семена на колхозном рынке, то съёбывался от милицейского патруля. До общежития швей дело как-то не дошло. Но писать контрольную по алгебре один хуй ломало, тем более что четверть только началась, все еще можно было разрулить попозже, имея свежую голову и выдыхая в школьную атмосфэру по крайней мере не смесь напалма с ацетоном.
- О, Кошка идет! – вечно голодный Шкелет встрепенулся. – Давай подождем её, вместе почапаем, у неё пожрать всегда есть.
Кошка (в школе одноклассница вышеупомянутых оболтусов Татьяна Муравина) – самая длинная девочка в классе, обладательница рано наполнившихся тяжелых сисек, откляченной жопы и сколиоза 2-й степени, не спеша шаркала ногами по тротуару. Увидев, что её поджидают одноклассники, имеющие достаточно высокие котировки на бирже одиноких прыщавиц, Кошка как могла выпрямилась и начала неумело вихлять внушительной жопой, отчего ноги стали выписывать опасные для жизни траектории.
Таня еще с начальной школы была, как и большинство одноклассниц, тайно влюблена в Самохода, но, понимая разницу масштабов, довольствовалась простым общением с ним с эпизодическими проблесками односторонней дружбы – охотно одолжала мелкие суммы денег «без возврата», красивым почерком заполняла дневник, тырила у бати сигареты, подкармливала домашними бутербродами и прочее.
Однажды на школьной дискотеке, традиционно проходившей в столовой, она шла в фойе по лестнице освежить нехуёво вспотевшие под сиреневой кофточкой-«ангоркой» спину и грудь, а подвыпивший Самоход мимоходом по-хозяйски запустил ей руки под юбку, по-взрослому грамотно облапав все нужные места за несколько секунд.
- Ого, Кошечка, да ты чулки носишь! Молодец! - Мишка обдал её ухо терпким перегаром, ощутимо жмякнул голую из-за сбишихся трусов испуганно трепетавшую жопу и побежал по своим мужским делам на улицу, конечно же пить или драться, ну или как минимум героически курить.
Если для Самохода этот мелкий случай на дискаче не значил ничего, кроме того, что даже крокодилы стремятся носить чулки, то в Кошке окончательно проснулось либидо, влажное и беспощадное. Практичная (вся в мать), она решила раскупорить свою горячую улитку с кем-нибудь попроще, чтобы в будущем подойти к ответственному матчу с неким багажом знаний и умений, что и воплотила в жизнь с соседом-дембелем, не откладывая в долгий ящик. Ебля получалась какая-то неожиданно для романтичной Татьяны быстрая, но зато изголодавшийся по женской ласке дембель мог делать это часто, к тому же он научил Кошку надевать презерватив на хуй одной рукой, а это, согласитесь, полезнейший опыт на всю жизнь.
- Гуд морнинг, чилдрен! – радостно закричал Шкелет. – Танька, есть чо пожрать? Мы тут с Миханом жрать хотим аж пиздец…
- Привет, пацаки! – Кошка послушно полезла в безразмерный портфель, засветив целый пакет бутербродов с вареной колбасой и сыром.
Самоход вздохнул и принял окончательное решение:
- Хуяссе! Да там у тебя на два дня жратвы! Подожди, не тащи… Может, в скверик? Ну её нахуй, эту алгебру? Кошка, пойдешь с нами?
Танька преданно посмотрела в глаза Самоходу:
- А чего в скверик, пошлите у меня пересидим, дома - никого.
- Заебись, видак посмотрим! – от избытка удовольствия хлопнул в ладоши и звучно потёр руки Шкелет.
- Ну а чо, пошли, конечно, – быстро резюмировал Самоход.
***
С самого утра день у Тамары Семёновны, старшего паспортиста РОВД, не задался. Давно забыв, что такое регулярный супружеский секс, ввиду мужа вахтовика-строителя, Тамара довольствовалась случайными скорыми перепихами на работе, благо здание было полно физически крепких и лёгких на подъём ментов, скучающих между взъёбами у начальства. В текущий момент чести поёбывать переходящую Тамару Семёновну был удостоен офицер разрешительной системы Коля Коровин, обожающий толстые жопы и, что удобно, имеющий рабочее место в кабинете через стеночку от отдельного кабинета старшего паспортиста.
Идя величественной походкой шальной императрицы мимо усиленно курящих на крылечке РОВДа перед планеркой ментов, Тамара несколько увлеклась и всадила каблук в разъёбанную решетку перед дверью, вчистую проебав недавно менянную набойку. Не меняя одухотворённого выражения лица, Тамара Семёновна лишь побагровела как краснодарский помидор, взращенный заботливыми руками фермеров с высшим образованием, и трагичным свистящим шепотом громко объявила:
- Ёбаный ты в рот!
Менты предательски захихикали, а императрица походкой раненого носорога проковыляла мимо дежурки в свой кабинет, въебав дверью так, что все стенные стенды сочувственно всхлипнули.
Чуть позже, привычно, для повышения настроения и общего тонуса, неся в кабинет походкой Джона Сильвера чайник с водой, она наорала в коридоре на вечно снующих жалких посетителей паспортного стола, используя стандартные комбинации – «вся информация есть на стенде, молодой человек!», «я вам не справочное бюро!» и «ждите, вас позовут!», и закрылась на ключ заточить пол-кило вафлей под приторно сладкий чай.
Обширный жизненный опыт подсказывал Тамаре Семёновне, что хоть как-то выровнять психоэмоциональную ситуацию может быстрая неотложная ебля. Глянув на настенные часы «Чайка», Тамара отперла дверь и отработанным движением трижды тихонько постучала в стену. Разноголосый бубнёж в соседнем кабинете резко стих, а затем раздался сдержанный коллективный хохоток. «Да и похуй на вас!» - раздраженно решила Тамара Семёновна, разглядывая в зеркальце пудреницы свои изумрудные стрелки модели «клеопатра».
В кабинет вальяжно вошел Коля и без всяких телячьих «здрассьте» объявил:
- Планерка через пятнадцать минут! Сергиенко за вчерашнее счас нам всем жопы порвёт!
- Ой, да хули там пятнадцать, мы ведь с тобой шустрики, мы и за десять управимся! – Тамара игриво наклонила голову, дернув внушительным выменем и обнажив в фальшивой улыбке коренные коронки с золотым напылением.
«Пятнадцать, блядь, хоть бы раз дольше пяти потыкал!» - печально подумала Тамара Семёновна, вспомнив стабильные тридцать две минуты мужа-алкоголика, и, привычно расстегнув верхние пуговицы блузки для полного доступа к сокровищнице, скинула под столом одну за другой туфли. Коля таким же отработанным жестом, не оборачиваясь, повернул ключ в замке и, расстегнув ширинку, вывалил на обозрение какой-то удивленный слипшийся в семейных трусах хуй.
«Блядь, надо помоложе кого найти, с этими офицерами никакой помады не напасёшься! Сержант из пепсов новый такой щекастенький, северянин вроде, из Ханты-Мансийска, надо попробовать…» - раздраженно подумала Тамара, вытерла яркие губы формой «листок убытия» и мягко бухнулась коленками на истертый паркет. Без труда втянув в просторный рот ошарашенный от неожиданности хоботок офицера разрешительной системы, Тамара Семёновна стала гонять его языком по дёснам, думая о том, как она в обед попросит ппс-ников подкинуть к обувной мастерской, сделает набойку и заодно купит в кулинарии охуительно пахнущих булочек с корицей.
Коля сосредоточенно смотрел на настенный календарь и отсчитывал месячный срок, вспоминая, все ли акты осмотров мест хранения огнестрелов подшиты к делам.
Колин хуй, как-то вполовину набрякнув, никак не хотел дальше двигаться в развитии. Когда стало понятно, что ртом больших результатов не добиться, Тамара неловко встала с колен с выражением лица «Ну счас я тебе нажму на секретную кнопку, блядь!», повернулась к Коле спиной и настолько медленно, насколько позволяло время, наклонилась, соблазнительно держа себя руками за «уши венеры».
Коля, приоткрыв рот и с полувисячим хуем, зачарованно смотрел, как и без того плотно обтягивающая рульки старшего паспортиста юбка на глазах приобретает форму спаренного дирижабля-катамарана, призывно маня прочистить клапан то ли подачи, то ли стравления газов. Тяжелую авиацию Коля любил, хоть и ни пизды в ней не разбирался, поэтому хуй послушно начал приподымать голову.
С громким звуком «ТРРРРРРРРП!» злосчастная юбка треснула по шву ровно вертикально посередине ягодиц, явив миру прореху в пол-метра, в которую презрев условности рвалась на свободу пышная срака старшего паспортиста. Тамара Семёновна замерла, не найдя ничего умнее, чем спросить:
- Коля, что там?
Коля, содрогаясь сначала от беззвучного, а затем и вовсе бессовестного громкого хохота, пряча мгновенно повисший пуще прежнего хуй в брюки, пытался прохрюкать:
- Да пиздец, Тома… Ыхы-хы-хы-хы… Вроде по шву… Ыхы-хы-хы… Побегу я… Ыхы-хх… На планёрку… Увидимся… Ыыыыыы…
Когда дверь за предателем всего святого Колей Коровиным закрылась, Тамара прыжком полутонной пантеры прыгнула к ней и повернула ключ. За дверью зашелестел робкий ропот посетителей: «Опять закрылась! Совсем уже охуели…»
«Да идите вы нахуй, блядь, тут жизнь рушится!» - мстительно парировала Тамара Семёновна и, втянув живот, попыталась перекрутить юбку на 180 градусов для детальной оценки потерь. От энергичного движения юбка, на зависть киношному неудачнику Андрею Миронову, с ехидным треском мгновенно превратилась в элегантную накидку с поясом. «А вот это действительно пиздец!» - с каким-то мазохистским удовлетворением подумала Тамара.
- Адрей Николаевич, вы еще здесь? Можно, я домой отлучусь на 5 минут? Я быстро, утюг забыла выключить! – елейным голосом мяукала в трубку Тамара начальнику паспортного стола, стоя посреди кабинета в колготках и трусах. – Хорошо-хорошо, я на пять минуток!
Тамара Семёновна сложила несчастную юбку в сумку, достала из шкафа хозяйственный халат синего цвета, в котором дважды в год мыла/клеила окна кабинета и несколько раз играла в ролевую игру «а я такая пухленькая молоденькая птушница!», тяжко вздохнув, напялила его на свой мощный торс, став похожей на гигантскую гусеницу и, безразлично задрав нос, поковыляла мимо волнующихся посетителей к ппс-никам просить подбросить к дому.
***
- Охуенчик похавали, да, Михан? – у Шкелета, как и у всех теплокровных низшего порядка, еда вызывала самые сильные эмоции. – Танька, у тебя «кошмар на улице язов» есть?
- Вязов, блядь – лениво поправил Самоход. – Кошуль, а может, взрослый кинчик какой есть? Хуле эти ужасы.
Пока Кошка мыла посуду за нахлебниками, дабы скрыть палево от мамы, Самоход сыто наблюдал за колышущимися нижними полушариями Таньки, начиная приходить в понятно игривое настроение. Похмелье, опять же, провоцировало.
- Калигула охуенный фильм, я сам не смотрел, но Сытый рассказывал, там одному мужику хуй отрезали и... – Шкелет осекся под нахмуренным взглядом Самохода.
- Есть какая-то там кассета у родителей, я ни разу не смотрела, мне не интересно – не оборачиваясь, фальшиво спиздела Танька, составляя посуду в шкафчик.
- Пошли смотреть – утвердительно заключил Мишка, многообещающе приобняв Кошку за шею.
…Шла двадцатая минута коллективного просмотра немецкого исторического фильма «Распутин» членами совета отряда дружины. Самоход расслабленно съехал вниз по дивану, якобы случайно прижавшись щекой к тугой горячей сиське Кошки, и, просунув руку под не менее горячей поясницей одноклассницы, незаметно и неспешно мял ей жопу. На другом конце дивана Шкелет с напряженным лицом смотрел в телевизор и безуспешно пытался скрыть дикий стояк, поминутно перекидывая ногу за ногу.
Танька, на седьмом небе от привалившего счастья, все еще, как ей казалось, не переходя черту дружбы, засунула руку под турецкий свитер Самохода и тихонько подрачивала игриво высунувшуюся из-под пояса залупу и гладила его покрытый пушком живот.
- «Распутин» пиздатый фильм, его еще никто не смотрел из наших – деревянным голосом вещал в пустоту Шкелет.
- Вот и посмотри внимательно, потом нам расскажешь – бросил в сторону Шкелета Самоход, зарылся носом в волосы Кошки и прошептал, не особо тихарясь – пошли в спальню, мм?
Танька с сияющими полоумными глазами встала, растрепанная как сомнамбула, и послушно поплелась в родительскую спальню.
- Эээ, я с вами хочу! – без особой надежды протянул Шкелет.
Мишка подмигнул товарищу и одними губами обозначил «потом!», произвёв вращательное движение указательным пальцем над головой. Шкелет с готовностью закивал, а Самоход вслух твердо сказал:
- Тебя еще там не хватало, сиди уж, блядь!
Мишка быстро зашел в спальню и прикрыл за собой дверь. Ошалевшая Кошка с блаженной улыбкой лежала посередине широкой родительской кровати, раскинув руки-ноги, как раненый комсомолец, и смотрела в потолок козьими глазами. Самоход шустро скинул свитер, выгодно поиграл мускулами и прыгнул на постель.
- Славик услышит… - безнадёжно прошептала Танька и приподняла жопу, помогая Самоходу стаскивать с неё лосины вместе с хлопковыми трусами.
- Да и пошел он нахуй! – весело сказал Самоход, плотоядно глядя на набухшую мокрую девичью пизду и раскидывая по спальне свои мажорные носки с теннисными ракетками на косточках.
Услышав мерное поскрипывание кровати из спальни, Шкелет, согласно уже не раз отработанной схеме, стал лихорадочно раздеваться. Оставшись в одних носках, он вдруг увидел в отражении дверцы серванта россыпь прыщей на своей груди, сморщился и напялил майку обратно. Подойдя к двери гостиной, Шкелет впол-уха слушал происходящее в спальне, впол-глаза досматривал порнуху, и изредка поглаживал вздыбленный хуй, контролируя готовность к вторжению.
***
Тамара Семёновна со всей доступной грацией моржа после болезни вылезла из ментовского бобика у своего подъезда:
- Спасибо, ребятки, вы уж езжайте, обратно я на двух ногах сама….
«Трусы надо тоже поменять, пару минут сосала, а уж насквозь мокрые. Ах, какая же я все-таки темпераментно-сексуальная! Не то, что эта дура Маринка Ноговская.» - гордо думала Тамара, поднимаясь на свой этаж и вставляя ключ в замочную скважину.
***
Самоход забросил белые, как бумага, Танькины ноги себе на плечи и мерно долбил громко хлюпающую вагину, прикидывая, когда переходить к позиции «раком» и незаметно пригласить на подмен Шкелета, ибо бабы явление преходящее, а мужская солидарность – это навсегда.
Кошка же определённо находилась где-то между небом и землёй, лежа с закрытыми глазами как бревно и только громко ойкая при каждой глубокой фрикции.
Неожиданно дверь в спальню распахнулась, впустив влетевшего как пулю Шкелета, с ворохом одежды в руках, в носках, майке и со стоячим хуем.
- Рано! – вырвалось у Самохода.
- Пиздец, Михан, там кто-то пришел! Замки ключом открывают! Если родаки, нам пиздец! Я порнуху не выключил! – громким шепотом шипел Шкелет, метаясь по комнате.
Самоход по инерции сделал еще 5-6 фрикций и с хлюпком вышел из Кошки.
- Шкелет, прячься где хочешь, урод, разделся, блядь! Танька, мы пиздуем на кухню типа пьем чай! Бегом!
Парочка, похватав шмотье в охапку, сквозанула на кухню, Самоход быстро надел штаны, свитер и принялся с лицом олигофрена ковыряться в сахарнице, а Кошка уселась голой жопой на холодную табуретку и под столом принялась натягивать на непослушные подзатекшие на Мишкиных плечах ноги лосины с трусами.
Шкелет, безрезультатно пометавшись по спальне и попытавшись влезть под кровать, спрятаться за штору и притвориться статуей неизвестного прыщавого бога античности, залез в платяной шкаф, бросив свою одежду себе же под ноги.
«Ебучий чемберлен, обувь Танькина и чья-то чужая. Гости какие-то что ли, конём их ебать?» - гостеприимно думала Тамара Семёновна, ввалившись наконец-то в прихожую и скинув ставшие ненавистными туфли.
- Танечка! Ты дома? – приятным голосом нараспев спросила Тамара Семёновна.
«Только бы не спросила, почему не в школе» - успела подумать Кошка и неожиданно для себя пизданула скороговоркой:
- У нас первые два урока отменили, мы решили чаю попить у нас! Мы уже попили и идём обратно в школу!
«Только бы не спросила, почему я в этом блядском халате «мечта трудовика» - успела подумать Тамара:
- Идите-идите, варенье бы поставила вишневое, хозяйка, а мне переодеться нужно.
Самоход с Танькой уж было облегченно выдохнули, когда дверь спальни заперлась за Тамарой Семёновной на защёлку, но тут же испуганно переглянулись и выскочили в подъезд, прихватив сумку Шкелета.
Тамара медленно расстегнула все пуговицы халата, нарочито аккуратно сложила его на спинку стула, и, не замечая изъёрзанности постели, уселась на кровать, задумчиво посидела секунд десять, потом с тяжелым вздохом откинулась на спину и медленно стянула колготы с трусами. Снятыми трусами она промокнула мокрую кое-как стриженную пизду, поднесла трусы к глазам и тут вдруг ей чегой-то так горько стало за судьбинушку свою бабскую!
Аккуратно, стараясь не размазать тени, протерев трусами уголки повлажневших глаз, Тамара бессознательно одновременно второй рукой хозяйственно шурудила в складках промежности, удаляя влагу и вытирая её об те же трусы.
Шкелет, согнутый в дугу в полуприкрытом шкафу, охуев своим мозжечком от круговорота событий и толком не отойдя еще от шедевра немецких кинематографистов, во все глаза в щель наблюдал спектакль одной взрослой пышной актрисы, непроизвольно подрачивая и рискуя опрокинуть все эти мебеля к хуям свинячим.
Еще раз тяженько вздохнув, Тамара Семёновна встала, с грудным «мммммм!» потянулась, встряхнула головой, отгоняя грустные мыслишки, и шагнула к шкафу. Из шкафа прямо на неё, заикаясь и глотая слова, шумно вышло незнакомое прыщавое чудовище с очень высоко торчащим крепким хуем, в носках и майке. Не отойдя еще от свалившихся за день событий, Тамара даже не вздрогнула от неожиданности, а только сделала шаг назад, наткнулась на кровать и плюхнулась голой жопой на постель, оперевшись на локти сзади.
- Я Слава, одноклассник… Мы играли в прятки… Я тут спрятался… Я ничего не видел…
Глаза Шкелета, без отрыва вылупившиеся на пухлый лобок Тамары Семёновны и подрагивающий от напряжения хуй свидетельствовали о том, что одноклассник Слава нагло пиздит.
Не совсем понимая происходящее и находясь в неком шоке от всего свалившегося на её грешную голову в этот блядский день, Тамара Семёновна, ни слова не говоря, медленно раздвинула ноги…
***
Шкелет вышел из подъезда уверенной походкой взрослого мужчины.
- Что ты там целых два часа делал? Как ты ушел? Где мама? Что она спрашивала? Что ты ей сказал? Что вы делали? – Кошка набросилась на Славу с вопросами, как наседка на коршуна.
Шкелет довольно осклабился, и, не отвечая на Танькины вопросы, усталым голосом попросил у Самохода сигарету.
Кошка фыркнула, развернулась на каблуках и неловкой походкой долговязого подростка поплелась в направлении школы.
- Да чай мы пили! Как там дела в школе, пиздели, туда-сюда… – вдогонку Тане крикнул Славик.
Самоход уважительно протянул пачку «союз-апполона» Шкелету:
- Ну чо как там было, пизды получил?
- Эт точно.
- В школу пойдем?
- Надо идти. И контрольную зря прогуляли, блядь! Не пойду я в физкультурный поступать, в ментовку двину, блат есть. А в ментовке оценки хорошие нужны, йопта!
© Трофим Павлович Степанов
