Патруль

Проснулся я утром. Что уже неплохо… Мог бы и к вечеру, или даже, к утру, но через сутки. Не то что бы я тогда разочаровался, просто целый день псу под хвост, особенно когда дел по горло, а это непростительная для меня роскошь. И вот значит, проснулся я… зубы почистил… сижу перед телеком, думаю – какое из срочных дел начать, что бы обязательно закончить наверняка к вечеру. Чтобы вот, как отрезал, сделал и забыл, и потом уже не возвращаться, чтобы раз и навсегда!
Сижу, выбираю. Параллельно, в целях самообразования, смотрю передачу про космические полёты. В передаче наши космонавты с орбиты рассказывают о непростых буднях. Ясен пень, к вахтовому методу всегда сложно адаптироваться… я как-то по молодости в строй-отрядах на северах повкалывал, скажу вам непростое ремесло, особенно если ты ещё молодой и делать толком ни хуя не умеешь. Так, подай-принеси… Но если профи в чём-то и если люди вдруг поймут, что от тебя что-то зависит по настоящему, не как от президента Медведева, то тогда уважуха обеспечена. А пока ты салажонок, конечно тяжело…

И вот короче, космонавты эти, значит, говорят как раз о том, что далеко от дома и прочее, а ведь по факту, привирают! Вот если ты во Владик уедешь, то сколько до Питера километров? То-то! А орбита у них всего километров пятьсот, это даже не Питер-Москва, расстояние. А то, что невесомость, так это только плюс. Все всегда мечтали летать, а эти получили на халяву да ещё и за народные деньги. Наши с вами деньги между прочим! Вы их потом и кровью, а они их в небо к хуям небесным.
Ну и смотрю я значит эти откровения Иоанна богослова, а у них там кстати, на заднем плане приклеены к стенкам, специальным космическим клеем иконки всякие, с ликами святых, чтобы видимо леталось по нужной траектории… Космонавтика, хуле… Там только Королёв соображал как надо, остальные дублёры по жизни. И тут значит вырывает меня из этого оцепенения звонок. И не телефонный, а тот, который предвещает незваных гостей. Пошёл открывать. На пороге стоит мужик какой-то. Одет как будто только с верхнего этажа спустился – натурально в тапочках, в штанах каких-то одомашенных, хорошо хоть не «по торсу», а в футболке.
- Да?
- Привет!
Он так бодро начинает говорить мне этот свой «привет» на «ты», что я немного морщусь от фамильярности.
- Привет… - отвечаю с достоинством.
- Я ваш сосед, с восьмого, Руслан…
Я киваю. С восьмого, так с восьмого… Главное не с третьего, там в 38-ой какая-то блядь приезжая живёт…
- Что нужно? – спрашиваю.
Там космонавты может секрет какой тиражируют в массы, а я не пойми чем, не пойми с кем, не поймите превратно…
- На нашей лестнице в последнее время я, да и многие другие жильцы, стали замечать некоторые вещи…
И он смотрит на меня, как будто ждёт чего-то.
Я молчу. Он, видя такое дело, продолжает рассказ:
- Мы хотим защитить наш подъезд от всего этого…
- От чего? – наконец додумываюсь я переспросить. «Многие другие», «некоторые», «от всего этого»… Блядь, как министр иностранных дел, ей богу! Всё, блядь, прогрессивное человечество ещё вставь сюда… дипломат хуев…
Как мне понять, от чего они хотят защищать подъезд?
Сосед приближается ко мне, как гаишник, когда просит «дыхнуть». Может он гаишник, думаю, но я вроде как не за рулём… Я отклоняюсь соответствующе от него, вдруг соседка напротив в глазок смотрит? Потом ведь пойдут по этажам истории гулять… Знаю я этих добропорядочных сограждан… Особенно эту, с 38-ой…
Далее сосед по складам и хриплым шёпотом произносит следующее:
- Пре-зе-рва-ти-вы! – и глаза делает страшно выразительные, как будто только-что бабу голую увидел.
- Гондоны, что-ли? – переспрашиваю.
- Да, презервативы.
- И много их? – я ведь почему уточняю, я по лестнице не хожу - езжу на лифте. Там всё чисто.
- Хватает… - горько кивает сосед.
- Для чего хватает? – меня начинает забавлять эта беседа. Как может хватать гондонов? Мне ни когда не хватало, всегда приходилось идти сначала на риск, а потом в квд.
- Чтобы дети видели! – объясняет сосед корень проблемы.
- Да… дети и гондоны это, прямо скажем, разные полюса… - соглашаюсь с ним и начинаю в раздумье почёсывать подбородок.
- Так от меня-то что вы хотите? – вдруг, понимаю, что я то тут при чём?
- Мы хотим создать общественную группу. Будем осуществлять патрулирование!
- Патруль? В смысле, по лестнице ходить вверх-вниз?
- Не «ходить», а – дежурить!
- Это немногим отличается одно от другого. И то и то - ногами, и без толку…
Сосед явно расстроился от такого пессимистического настроя.
- Инициативная группа уже готова, но мы хотим создать массовое движение.
- Массовое движение против гондонов на лестнице? – переспросил я, что бы всё расставить на места.
Сосед кивнул.
- Тогда запишите и меня, я всегда готов поучаствовать в жизни общества. А вы может пока хотите пропустить стаканчик? – я жестом предложил войти, не хотелось пить одному...
- Нет! – замахал руками сосед, - Я не употребляю, и вообще здоровый образ жизни это наша следующая цель.
- В смысле? – не понял я.
- После того, как с презервативами разберёмся, начнём широкомасштабное наступление на другие пороки.
- Ну, как скажете…
Я закрыл дверь. Чем только люди готовы заниматься, лишь бы ничего не делать! Пошёл, налил себе виски… Посидел со стаканчиком на балконе…
Опять звонок. Открываю…
- Так, - начал с порога сосед Руслан, - Это группа о которой мы только что говорили.
Я обвёл взглядом присутствующих. Во-первых сам Руслан, который с восьмого, потом баба какая-то, по всему видать немного с взъерошенными мозгами, Фомич, с первого этажа, его я знал, мы сразу пожали друг другу руки, мальчуган лет десяти с мамашей, нервно прижимавшей к груди вязаный платок, высоченный и худой, как оглобля, парень и вполне симпатичная девчонка лет около двадцати пяти представившаяся Катей. Такая вот банда стояла передо мной и ждала, что я скажу. Фомич откровенно маялся.
- Вы все ко мне? – нашёлся я с ответом.
- У вас самая большая квартира. – бесцеремонно заметила баба.
- Четырёхкомнатная… - поправила её мамаша с платком.
- Мама я пойду? – заныл мальчуган и дёрнулся в попытке уйти, но его тут же зафиксировали материнские руки.
- Стой где стоишь! – прикрикнула мамаша.
Оглобля тупо пытался, пользуясь преимуществом в росте, как жираф, заглянуть в квартиру, молодая девушка что-то долбила в своём телефоне не поднимая глаз и только Фомич почёсывал пузо и зевал как нормальный человек. Я вздохнул и про себя прошёлся матерком по инициативной группе и отдельно по главному инициатору.
- Может пойдём сядем в кафе, или во двор, на лавочку? – я всегда предлагаю несколько решений проблемы.
- Дорого в кафе! Мы мильёнов не зарабатываем! – опять бесцеремонно отрезала баба.
По её взгляду выходило, что зарабатываю их я.
- Тогда милости прошу в гостиную… - я обречённо повёл за собой группу.
Тут все принялись глазеть по сторонам как у меня всё обставлено.
- Садитесь. Кому не хватит стульев сейчас принесу из кухни…
Я вышел и за мной предсказуемо увязался Фомич.
- Андрюха… ты извини, что к тебе… - принялся он горячо шептать, - это эта, Светка, она предложила… всё неймётся ей…
- Нормально. – успокоил его я, - Давай пока пропустим по глотку?
Фомич яростно закивал головой. Я достал две стопки, бутылку водки из холодильника. Налил, и мы быстро выпили чокнушись почти беззвучно, как разведчики.
- Теперь другое дело! – весело зашептал Фомич.
- А ты то тут как оказался?
- Да я что бы от своей свалить… Общественное дело, хуё-моё… Дети смотрят на всё это… Короче – карт-бланш!
- Понятно… - я кивнул.
- А тебя как подписали? – в свою очередь спросил Фомич.
- Взяли врасплох… Ну, ещё по одной?
Фомич выразительно выпучил глаза:
- Ясен хуй, наливай. На сухую эту околесицу слушать невозможно… Гондон кто-то бросил, так они целую трагедию разыграли из этого.
Из гостиной доносился негромкий говор, похожий на жужжание шмелей. Я взял две табуретки и мы с Фомичем пошли назад.
- Так, все в сборе… - сразу взяла инициативу видимо Светлана. – Сначала скажу спасибо Александру?
- Андрею. – поправил я.
- Андрею, - продолжила Светлана, - за то, что разрешил нам собраться у него и обсудить проблему.
Я дежурно кивнул. Выбора у меня не было, эта орава явно была нацелена взять мою квартиру штурмом. После Светланы выступила мамаша с платком, она напирала на то, что «дети не должны видеть такое». Её сын шмыгал носом и краснел ушами. Мне было его жаль, оказаться в компании взрослых при обсуждении такой щекотливой темы… не позавидуешь парню! Потом слово взял Руслан, он назвал присутствующих «неравнодушными членами общества» и «выразил уверенность»…
Тут вдруг влезла оглобля:
- Давайте исключим подозреваемых?
Все на перебой стали исключать подозреваемых, то есть друг друга. У Фомича вообще алиби было железное, он жил на первом, а гондоны валялись на втором. Я с тоской косился на часы, сосед с восьмого предлагал подписать меморандум, женщины вносили хаос, кроме, пожалуй молодой. Она явно что-то знала и молча наблюдала за всеобщей шизофренией, хотя когда дело дошло до списка подозреваемых, конечно исключила себя и всех окружающих. Вдруг слово взял Фомич:
- А что думать? Это ясно кто, эта, из 38й!
Все закивали и я в надежде посмотрел на часы. Сейчас они выберут ведьму, сожгут её и я спокойно продолжу свой вечер в одиночестве…
- Может, отпустим мальчика? – предложил Руслан.
Малыша отправили домой и я искренне понадеялся, что вся группировка отправится следом. Но гондоноборцы продолжали, блядь, сидеть!
- Чаю, кофе? – обречённо предложил я.
Выслушав пожелания, отправился на кухню. Фомич засеменил следом.
- Врежем? – сразу предложил он.
Я кивнул ему на бутылку с рюмками:
- Колдуй сам…
Фомич деловито засуетился:
- Закусить есть чего?
- Там в холодильнике есть сыр, селёдка, лимон… - я щурясь отсыпал заварку в чайник, - колбаса…
- Я лимон возьму.
Мы довольно неплохо накидались пока вскипел чайник и я расставил кружки на подносе.
- Там… это… - я понизил голос, - Если будет возможность, постарайся чтобы они не засиживались…
Фомич кивнул:
- Проголосую правильно!

- Так, кому, что, налетайте!
Все бросились к халяве как с голодного острова.
- Мы тут пока обсудили график дежурства. – пояснил Руслан.
Оглобля пил кофе литровыми глотками. Я всерьёз испугался, что он сожжёт себе горло.
- И кто первый заступает на пост?
- Вы с Михаилом.
- С Фомичём?
Фомич напряжённо поднял голову услышав своё имя.
- Дежурим мы с тобой. – я кивнул в сторону двери.
- Когда?
- Кстати, да, когда?
Руслан развёл руками:
- Сегодня начнём.
- Быка за рога! – я кивнул. – Сарынь на кичку…
- Что это значит? – нервно встрепенулась Светлана.
- Это от ушкуйников, команда впрягаться… - я не стал рассказывать всю подноготную древнего выражения.
- А вы очень интересно живёте… - вдруг вступила в беседу Катя.
- Обычно… - я улыбнулся и протянул кружку с зелёным чаем.
- С жасмином? – удивилась она, понюхав, - Надо же, запомнили…
- Я всегда внимателен и вежлив…
- Сейчас такие в дефиците.
- Сейчас такие – динозавры.
- Это чьи картины? – она показала кружкой на развешенный по стенам парад моего скрытого тщеславия.
- Это Вермеер, это единственный морской пейзаж Рембрандта, а это два прекрасных Коровина…
- Вы шутите? – она изумлённо округлила глаза.
Я улыбнулся, радуясь, что кто-то в этом мире ещё может понять меня.
- Разумеется… Шучу… Это мои картины.
- Ваши? – и тут, её удивление было даже больше предыдущего.
- А вы по профессии не искусствовед? – ответил я, вопросом на вопрос.
- Угадали!
- Я тоже люблю искусство. – вдруг влез (или влезла?) оглобля. По всему выходило, что она неровно дышала к моей собеседнице.
- Да? И что именно интересует? – холодно заметила Катя.
- Да всё…
- А конкретнее?
Оглобля стушевалась и Катя посмотрела на меня. Но ни чего сказать я не успел:
- Я увлекаюсь этим, для меня Моне и Мане это совершенно разные художники! – затараторила оглобля.
- Для меня, вообще-то тоже…- заметила Катя.
- Я в смысле техники, в смысле визуализации и фиксации основной идеи!
Я решил отстраниться от этой беседы. Почему-то оглобля меня начинала бесить. Но только я сделал пару шагов в бок как тут же попал в зону притяжения другого небесного тела.
- Не плохо тут у вас! – бойко оценила моё скромное жилище Светлана.
Я дёрнул плечами пытаясь выразить одновременно и извинение и согласие.
- Мебель на заказ?
- Нет, обычная… Икеевская…
- Хм… - сморщилась Светлана.
- А чем вы занимаетесь? – спросила мама мальчугана. Я совсем забыл её имя.
- Я художник.
- Рисуете?
Я не знал, что ответить на такое уточнение. Раз я художник, то конечно же я рисую!
- Иногда.
- А выставки у вас есть?
- Нет, - я улыбнулся, - я рисую для себя.
- Вы не известный художник?
- Можно так сказать…
Тут меня спас Фомич:
- Где там у тебя можно помыть кружки?
Я посмотрел на него как на ангела спасителя.

- Гондоны это просто повод! – начал Фомич, как мы только оказались на кухне.
- Для чего?
- Что бы просто съебать от всего того, что рядом. Я, если хочешь знать, этому гандоноразбрасывателю, спасибо бы сказал. И не только от себя! От всех этих деятелей. Они же все несчастные люди. Посмотри в их глаза! Там же тоска и быт.
- Так может мы погорячились, когда исключали подозреваемых? Вдруг он среди нас? Как в фильме «Нечто».
- Всё может быть… - философски заметил Фомич разливая остатки водки. – У тебя есть ещё? – с тревогой спросил он.
Я кивнул:
- Найдём.
- Вот это я понимаю, порядок в доме… - Фомич мечтательно уставился в потолок. – Не то, что у меня. Приходится постоянно, украдкой, как при сухом законе…
- Семейная жизнь накладывает ограничения… - начал я, но Фомич перебил:
- Заебало! Я ведь взрослый мужик, работаю, по дому всё делаю… и что получается?
Он замолчал. Пользуясь паузой я поднял стопку и мы выпили.
- Получается хуйня… - горько резюмировал Фомич. – Ну, что? Пойдём?
Мы вернулись в гостиную где тем временем текла неторопливая беседа на гондоновую тему.
- Вот и вы! – обрадовалась мамаша.
Меня качнуло от её радости. Фомич устало плюхнулся на диван.
- Надо бы записать график. – засуетилась оглобля. – У вас найдётся листочек бумаги?
Как же меня всё-таки напрягает этот субъект, подумал я. Листочек! Катя перехватила мой взгляд в пространство. Вот ей я улыбнулся.
- Сейчас принесу.
Руслан записал в столбик фамилии присутствующих, расчертил сетку и крестиками отметил дни дежурств. Кате выпало дежурить с оглоблей. Это уже было ни в какие ворота! Я взглядом показал Фомичу на дверь. Пользуясь всеобщей увлечённостью свежесозданным документом мы осторожно перебрались в кухню.
- Слушая, Фомич, выручай!
- Что такое?
- Подменись с этим длинным, скажи, что не можешь сегодня.
- Зачем? Я могу! Посидим у меня, подежурим… я ж на первом живу, и окна прямо на подъезд, видно кто входит и выходит из кухни.
Я вздохнул.
- Да я не об этом…
Фомич смотрел на меня глазами полными тревоги. Типичный взгляд выпившего человека всем сердцем желающего помочь, но ни чего при этом уже не соображающего. Так смотрит вынырнувший из воды тюлень.
- Мне нужно с Катей оказаться в одной… в одном… - я запутался, подбирая нужное слово, – в одном, блядь, патруле!
- Зачем?
- Фомич, ты что, ебанулся совсем? Что значит «зачем»?
- Ты трахнуть её собрался?
- В перспективе… и не ори так, ещё услышат…
- А я думал, посидим сегодня, подежурим… - Фомич поник головой.
- Успеем ещё с тобой надежуриться. – начал я его успокаивать.
- Ладно, попробую…
- Я твой должник.
Мы вернулись к обсуждению.
- Я тут вспомнил… - начал Фомич. – Не могу сегодня!
Руслан обречённо посмотрел на список:
- Надо переделывать. – грустно заметил он.
- Я сейчас принесу ещё бумаги. – успокоил его, я.
- Так, когда сможете?
Над моим планом нависло облако. Но Фомич сообразил, и назвал день дежурства оглобли с Катей.
- Кто из вас готов сегодня? – Руслан посмотрел на ребят.
- Я не против. – сразу сказала девушка.
Оглобля аж затрясся. Мне даже жалко его стало на секунду.
- Отлично! – Руслан быстро переписал график.
- Ну что теперь? – стал я намекать на то, что посиделки пора заканчивать.
- Вроде всё решили? - Светлана вопросительно окинул взглядом членов инициативной группы.
- Тогда завтра в девять вечера сбор. – Руслан встал, потом вдруг сообразил и посмотрел на меня, - Вы не против, если снова у вас?
Я был не против.
- Вот и отлично.
Все нестройно потянулись к выходу.
- Мне оставаться? – непонимающе спросила Катя.
- Оставайтесь…
Сукин сын Фомич подмигнул мне в дверях:
- Ну ты стратег…
- Я неравнодушный член общества. – поправил его, я.