Наблюдатель

Где-то с месяц как я стал просыпаться среди ночи и лежать, смотря в потолок.
Никак не мог заснуть. Ворочался, ковырялся в воспоминаниях…
Сначала это меня не очень беспокоило, но потом стало тревожно. Что со мной?
Я рассказал о своих сомнениях врачу. Врач выслушал внимательно, постукивая дужкой очков о письменный стол. Обычный такой врач. Старенький… седенький… такие нравятся детям…
- Вам надо бросить пить.
Это было так не оригинально, что я молча встал и ушёл. Зачем мне мнение человека, весь профессионализм которого сводится к фразе, которую я слышу по нескольку раз в день от всех своих знакомых? И ради этого он много лет учился врачебному ремеслу? Чтобы вот так банально расписаться в беспомощности? Мои знакомые без всяких обучений могут работать врачами. Терапевтами то точно… Хирургом быть, дело понятное, без сноровки трудно, надо знать чего отрезать и чем аппендицит отличается, скажем, от селезёнки. Но говорить каждому пришедшему на приём, что «надо бросить пить…» тут особого ума не надо. Уж в нашей стране точно…

- Чего сказали? – спросила коллега по работе.
Я предупреждал её накануне, что с утра задержусь – записался на приём к врачу.
- Сказали, что пью много… - мрачно ответил я, роясь в шкафу с документами.
- Ты то? – коллега фыркнула. – Не видели они тех, кто действительно много пьёт.
- Да я думаю, видели… - я захлопнул дверцу.
Проклятых документов в этом шкафу не оказалось и это означало, что теперь нужно будет идти в архив:
- Просто фраза универсальная, для всех подходит…
Спускаясь по пошарпаной лестнице черного хода я столкнулся с Танечкой. Танечка как всегда спешила.
- Привет. Как там обстановка?
- Где? – не поняла Танечка.
Она работала в конторе уже три года и мягко говоря не блистала. Перебирала в отделе кадров какие-то бумажки… справки делала… следила за графиком отпусков.
- Там, внизу. – я показал пальцем в сторону первого этажа.
- А! Там? Там всё нормально. – обрадовалась она пробегая мимо.
Да, весь этот диалог она была крайне стремительна.
- Танечка… - тихо произнёс я, и эта перемена интонации заставила её притормозить.
- Да?
- Вы бы так не спешили…
- А-ха-ха… - и она застучала дальше своими тонкими каблуками.
В архивной комнате пахло сыростью и старой бумагой. Как и везде под такие нужды выделялось обычно самое зачумлённое помещение, с протекшим потолком, с вспучеными полами, с прочими разными дизайнерско-бытовыми недостатками. Наша контора исключением не была.
Мне нужны были документы по отчётности за прошлый год. Но учитывая отсутствие систематизации в хранении, поиск мог занять какое-то время. Я принялся неторопливо изучать надписи на коробках ища нужную дату. Ага… разумеется коробка на самом верху! Подставив стул. Залез, кряхтя… всё равно высоко! Я привстал на цыпочки и потянулся, тут ножка стула хрустнула… я потерял равновесие, схватился в отчаянной попытке удержаться за кусок полки, но всё равно полетел вниз.
Сколько я пролежал без сознания сразу и не сообразил. Открыл глаза – лежу среди бумаг. Как писатель после недельного запоя. Потрогал затылок – крови нет, шишка тоже не ощущается… Живой! Вот угораздило меня…
Поднялся на ноги, осмотрел бардак. Папки валялись раскрытые - при падении бумаги разлетелись вокруг как голуби мира когда по ним палишь из дробовика. Теперь хрен чего найдёшь в этой каше…

Вечером опять к врачу отправился.
- На этот раз, что у вас?
Всё тот же ветхий дедушка, всё тот же добрый терапевтический взгляд…
- Ударился головой.
- Пили?
Да что ж такое!
- У вас все вопросы про алкоголь. Может вы по Фрейду чего-то не договариваете?
- А почему такая агрессия?
- Да не агрессия, а недоумение. И между прочим вполне обоснованное! В тот раз вы меня об этом же спрашивали!
- И что вы тогда ответили?
- Ни чего не ответил. Встал и ушел. Я считаю такие вопросы не уместны.
- Это почему?
- Потому что не имеют к делу ни какого отношения!
- А вы врач?
Я чуть не выругался от бессилия. Вот упрямый дед! Ему про Фому, а он про Ерёму. Заладил: пил-не пил…
- Нальёте – выпью… - отвечаю ему, сменив тон.
- Вот! – и он поднял вверх указательный палец.
- Что «вот»?
- Первый признак – алкоголик никогда не отказывается от предложения.
Я вздохнул. Медицина у нас не на высоте. Вот не дай бог у меня на почве падения и удара разовьётся заболевание? А вместо профилактического исследования я вынужден выслушивать намёки.
- Попробуйте понаблюдать за людьми.
Доктор начал что-то писать в карточке.
- За какими людьми? – не понял я.
- За любыми. Лучше всего после работы на часик присесть на скамейку и понаблюдать. Очень помогает.
- Я вечером всегда домой тороплюсь.
- А что, дома вас ждёт кто-то?
Я задумался. Жил я один, был когда-то кот, но умер уже давно, и с тех пор дома ни кого.
- Ни кто не ждёт…
- Тогда до следующего раза. Через месяцок заходите, расскажите про ощущения.

Прохожие интересны сами себе. Раньше я на это внимания не обращал, а не так давно заметил эту особенность. Они идут вдоль и поперёк тротуара, не поднимая голов от своих телефонов, или просто прижатые воспоминаниями, или просто затюканные настолько, что ни чего не остаётся им, как упереться взглядом в землю, и так идти словно плуг, оставляя за собой разрыхлённый шлейф отставших мыслей, нестройный, и никому неинтересный.
Я наблюдал за прохожими сидя на скамейке в парке. Прошло уже две недели, как врач прописал мне это странное лекарство. Поскольку ходил в парк я всегда в одно и тоже время, то довольно быстро стал узнавать людей, живущих в этом пространственно-временном отрезке. Их оказалось неожиданно много. Нет, конечно, я понимал, что люди выходят из дома, едут на работу по определенным маршрутам, потом возвращаются… но чтобы понять масштаб этих трамвайных путей, проложенным по жизненным рельсам, мне пришлось сидеть и наблюдать две недели. Я заступал на свой пост под вечер и основная масса конечно же возвращалась домой, но кто-то спешил и в ночную. Обрывки фраз, немного дедукции… а иногда и просто я придумывал судьбу с нуля. Так, по часу в день, мой мир заполнялся странными судьбами абсолютно незнакомых мне людей. А потом я стал их записывать на бумаге. Я приходил домой и они не могли просто исчезнуть из моей жизни. Они требовали какой-то своей. Они имели на неё право. И тогда я садился на кухне, доставал бумагу, авторучку, и записывал их. Я помню первый раз это было странно. Ни когда до этого я не занимался ни чем подобным. Чужие судьбы, рождавшиеся из наблюдения на бумаге, превращались в характеры, в куски историй. Всё это было так необычно, что я испугался.

- Что на этот раз стряслось?
Я улыбнулся, хотя хотел начать беседу с доктором в резкой манере. Уж больно он меня выводил из привычного состояния. А сейчас сидит всё такой же маленький сморщенный старичок… Что мне злится на него?
- Доктор, я совсем запутался…
- Пили?
- Да ну вас…
Но удивительное дело, я не разозлился на этот вопрос, как в прошлый раз, а просто раздосадовался.
- Так чем обязан, молодой человек?
- Доктор, я не пил, чем конечно же вас удивлю, но это не самое интересное. Я неожиданно для себя стал записывать результаты вашей терапии.
- Какой такой терапии?
- Вашей. Вы мне прописали наблюдение за людьми… каждый день по часу минимум, после работы… А потом вдруг стал всё это записывать.
- Любопытно… любопытно… - доктор подался вперёд. – А что-нибудь из записей принесли с собой?
Я кивнул и полез в сумку. Достал пару листков.
- Вот, посмотрите.
Пока доктор читал, я смотрел по сторонам.
- Любопытно… - наконец произнёс доктор, когда закончил.
- Что именно?
- Хорошо написано. А вот все эти подробности, они, стесняюсь спросить, откуда?
- Додумывал. – признался я.
- Отлично. Продолжайте в том же духе.
- А долго?
- Приходите через три недельки, там посмотрим.
- А брать с собой писанину?
Доктор улыбнулся. Видимо слово его позабавило.
- Берите. Бумага всё стерпит…

Она всегда проходила мимо в одно и то же время. Появлялась за десять минут до окончания моего терапевтического сеанса. Чуть за тридцать, рост выше среднего. Проходила быстро, по сторонам не смотрела. Что-то в ней было такое, что потом её образ висел перед глазами. И если про других я мог придумать хоть что-то, то с ней как на стену натыкался. Ни чего из того, что приходило в голову ей не шло. Меня это немного расстраивало и в то же время не отпускало. Постепенно я стал писать только её. Раз за разом оставлял на бумаге её историю и каждый раз рвал в клочья. Сначала я пытался представить её жизнь как обычную череду быта и неудач, но всё это оказывалось слишком банальным. И через неделю мне уже хотелось подарить ей такую жизнь, которой не было ни у меня, ни у кого из тех персонажей, которым посчастливилось обрести через меня своё второе «я». Мне захотелось сделать её счастливой.
Так, с моей лёгкой руки, дома её стала ждать семья, любящие муж и дети, непременно двое – мальчик и девочка. Девочка старшая, чтобы помогала по хозяйству и с братом-сорванцом. Муж непременно внимательный, добрый. Каждые выходные они всей семьёй выезжали загород. Там непременно должно было присутствовать небольшое озеро. Дружные соседи, вместе с которыми они жарили шашлыки, пели под гитару песни, а когда темнело, садились перед домом на длинную скамейку и смотрели на звёзды. Пусть муж будет астрономом. Он рассказывает им о звёздах, о бесконечном пространстве, о том, откуда всё возникло. О вечном существовании форм материи…
Я ни как не мог придумать ей имя. Все имена казались обычными и недостойными её. Имя это бесило меня и стало навязчивой идеей. Мужа я сразу назвал Виктор. Дети – Наташа и Денис, тоже не доставили хлопот. А вот её имя мне ни как не удавалось придумать. Оно обязательно должно было быть мелодичным, как если бы его можно было сыграть на флейте, чтобы оно переливалось как журчание воды и было в нём что-то волшебное, что-то такое, чтобы услышав, невозможно было представить ни чего другого.
- Какой-то ты в последнее время стал рассеянный? – спрашивала коллега.
Я отшучивался, но людям со стороны всегда виднее. Значит и вправду что-то изменилось во мне?
В тот вечер я как всегда сидел на скамейке и ждал. Но в обычное время её не было. Я заволновался. Она всегда была пунктуальна. Может что-то случилось? Я прождал лишних полчаса, но она так и не появилась.
На следующий день её тоже не было. На третий день я отпросился пораньше с работы, предположив, что может она поменяла график. Но моя идея провалилась.
В связи с таким поворотом её бумажная жизнь теперь не казалась мне такой идеальной, вернее как раз именно идеальной она теперь и стала казаться. Действительность же настойчиво сверлила мой мозг, требуя пересмотра. Раз за разом я перечитывал её историю, но переписать не решался. Всё же было так хорошо, зачем она всё решила испортить?
На следующий день я, как всегда не дождавшись, встал и побрёл к дому. Стараясь отвлечься, глазел по сторонам читая вывески. И тут я увидел как она выходит из машины. Прямо в десяти шагах передо мной. Я встал как вкопанный. Она вышла, встала на тротуаре, ожидая, когда выйдет водитель.
Мужчина подошёл к ней, обнял за плечи и они направились к парадной. Хлопнула дверь и я остался один.

- Как продвигается ваше творчество? – весело поинтересовался доктор.
- Спросите лучше, пью я или нет…