Всё-таки интересная работа на спецбригаде! Каждый выезд — прямо как в дремучий лес: никогда не знаешь, кого встретишь, что привезёшь... Вот за этот элемент неожиданности и любят коллеги свою работу. Ну, ещё за график. В конце концов, не зе зарплату же её любить...
Когда Владиславу Юрьевичу, моему другу и коллеге, диспетчер передал адрес,фамилию пациента и причину вызова, тот ответил фаллонигилистическим эквивалентом выражения «надо же, никогда бы не подумал!» Дело в том, что пациента этого он знал ещё с тех далёких времён, когда работал в стационаре.
Юрий (назовём его так) никогда особо буйным характером не отличался. Да, умом особо не блистал — скорее, умело его маскировал. К тому же, ещё и не разговаривал: не то чтобы не хотел — просто не мог. В отделение его мама сдавала очень редко — так, когда самой надо было лечь на операцию (чтобы присмотрели и накормили), либо когда подходил у сына срок очередного освидетельствования на предмет инвалидности. А тут вдруг вызов, да ещё с пометкой, что пациент агрессивен! Пожав плечами, Владислав Юрьевич дал орлам команду собираться.
Юрий обнаружился на лавочке около дома, на своём коронном месте. Он даже вырезал на деревянной спинке слово «НИМОЙ», чтобы никто другой это место не занимал. Нравилось ему тут сидеть: люди мимо ходят, воробьи да голуби клюют хлеб, прихваченный из дома. Сплошная красота да неспешное миросозерцание.
Владислав Юрьевич, поздоровавшись, присел рядом.
-- Что случилось, Юра? - спросил он парня.
Тот жестами показал на окно своей квартиры, изобразил колобка в платочке и клацающую пасть.
-- С мамой поругались, - догадался доктор. - А почему поругались-то?
Юра снова ткнул пальцем в сторону окна, потом покрутил им около виска, а потом изобразил странную фигуру из двух ладоней и оттопырил себе уши. Владислав Юрьевич потёр подбородок.
-- С ума сошла — это я понял, - промолвил он. - А что за зверя ты изобразил потом? Ушастый ёжик? Нет? Не ёжик? А кто?
Юра вздохнул, пошарил глазами вокруг, потом радостно ткнул в слово из пяти букв, вырезанное на соседней лавочке, и снова оттопырил уши.
-- Аа, понял тебя! - улыбнулся Владислав Юрьевич. - Знаю такого зверя. Пуденда аурикулята называется. За что ж ты её так называешь? Да не крути пальцем у виска, я уже понял, что с ума сошла. Ты мне скажи... пардон, покажи, как конкретно?
Юра снова вздохнул и возобновил эмоциональную пантомиму.
-- Так, дверь... другая дверь... стенка, - взялся переводить доктор. - Сосед? Ага, сосед. Птичка. Долбит. Дятел? Дятел, у которого вместо клюва что? А, понятно. Знаю такую птичку. Ну, бывает. Так, а мама... ладно, ладно, я уже понял, что она за зверь диковинный, ты по существу давай говори... то есть, показывай. Сосед что делает? Уу, и вот так вот руками — это что?
-- Порчу он наводит! - раздался недовольный скрипучий голос. - Совсем моего Юрку спортил!
-- Здравствуйте, - кивнул Владислав Юрьевич маме пациента, которая вышла во двор. - То есть как это — порчу наводит?
-- А вот так и наводит! - недовольно дёрнула она подбородком. - Сначала всё долбёжкой изводил, а потом стал через стенку колдовать. Юрка-то от этого колдовства сам не свой стал. Я ему говорю — мол, поди, разберись с соседом по-мужски, а он... да, да, у виска крутит да на меня руками машет. Ты на кого машешь, дурень? Совсем от рук отбился? Вот тебе сейчас в дурдоме мозги-то вправят!
-- Точно, говорите, колдует? - с интересом посмотрел на даму Владислав Юрьевич.
-- Да вот те крест, доктор! - перекрестилась та. - Я же чувствую, как из-за стенки этими... как их... мухлюдами разит!
-- Может, флюидами? - уточнил доктор.
-- Может, и флюидами, - пожала плечами дама. - Я в таких тонкостях не сильна, но чуять-то чую!
-- Ну, и кого тут надо забирать? - вполголоса спросил у Владислава Юрьевича Тимур.
-- Обоих, - тихо ответил ему доктор. - Её в острое отделение, его в неврозы, пусть отдохнёт, отъестся.
-- Собирайтесь, - повернулся к даме Тимур. - Поедете оба.
-- А я-то куда? - возмутилась дама.
-- Так порчу же снимать! - Тимур взял её под локоток. - Сосед-то, небось, не целился, когда через стенку колдовал. Я же вижу, вас тоже зацепило.
-- Ну что, Юра, пойдём? - спросил Владислав Юрьевич.
Юра поднялся с лавки, кивнул и, показав язык маминой спине, гордо пошагал к барбухайке.
