Алла Викторовна преподаёт в школе историю, обществознание и экономику – последний предмет ей дали, чтобы добрать часов и довести зарплату до средней по региону. Но был в этом и какой-то высший смысл.
В учительской Аллу Викторовну за глаза называют Жабой, уж очень экономная женщина. Настолько, что даже на редкие междусобойчики педагогов никогда не скидывается, не говоря уже о том, что денег на общие чай и кофе от неё не дождёшься. Принесёт полкилограмма сахара из дома, а потом весь месяц пьёт чужие чай, кофе, таскает из вазочки печенье. «Ну я же внесла свою долю, сахар принесла, а цены на него сейчас кусаются», – заявила Жаба в ответ на сделанное однажды замечание.
В этот раз 8 Марта в учительской решили отметить скромно: скинуться рублей по сто, купить бутылочку шампанского и выпечку к чаю.
– Ой, у меня всего двадцать рублей, чтобы до дома доехать, – не моргнув глазом заявила Алла Викторовна. – Может быть, вы за меня заплатите, Евгений Николаевич? А я с зарплаты отдам, – обратилась она к своему безотказному кредитору, одному из троих мужчин их небольшого коллектива. Евгений Николаевич хотя и преподаёт математику, но, в отличие от физрука и физика, человек мягкий, к тому же молодой, ещё не стойкий против женских уловок.
– Алла Викторовна, вы с Евгением Николаевичем ещё за Новый год не рассчитались! – еле сдерживая возмущение, напомнила вечный боец за справедливость, молоденькая учительница начальных классов Людочка.
– А что это вы так, Людмила Дмитриевна, навязчивы? Вы же не жена, не мешайте молодому человеку самостоятельно мыслить, – уколола Жаба.
У математика и Людочки случился яркий, но скоротечный роман; он пошёл на убыль, все в учительской делали вид, что ничего не замечают, но Жаба – она и есть жаба.
Застолье было в разгаре: шампанское уже выпито, чайник только закипает, настроение в преддверии дополнительного выходного дня приподнятое. Все рассказывали о своих планах, кто-то мечтал об отпуске. Алла Викторовна тоже решила поделиться с коллегами радостью.
– Я вот дом достраиваю. Строители обещали, что в апреле уже закончат отделку, и можно будет въезжать. Муж говорит, нужно ещё одну машину покупать – дом-то за городом, мне туда на автобусе накладно ездить: во-первых, с пересадкой, а во-вторых, цены на сельские маршруты подняли – теперь билет двадцать три рубля стоит. Это же только в одну сторону сорок рублей выйдет!
В учительской все замерли. Кажется, даже чайник перестал кипеть и от удивления присвистнул. Все знали о трудных жилищных условиях Аллы Викторовны. Она жила с мамой, у которой были две трёхкомнатные квартиры; одну сдавали, чтобы накопить деньги на отдельную жилплощадь для Аллочки, во второй жили сами: Алла Викторовна с ребёнком и мужем и отдельно – мама, хозяйка квадратных метров. На кухне, по рассказам Аллы Викторовны, стояли два холодильника, два отдельных чайника, два набора посуды. Счета за коммунальные услуги тоже были разделены.
Так Алла Викторовна жила уже 12 лет. Все знали, что она копит на свою квартиру, и, хотя не понимали, почему бы её матери не отдать вторую трёхкомнатную дочери, с советами не лезли. А причину Жабьей жадности видели именно в этой странной финансовой схеме.
То ли шампанское стукнуло Алле Викторовне в голову, то ли предстоящее новоселье пьянило, но она обстоятельно рассказала изумлённой публике, как «экономика может быть экономной». Оказалось, что квартира, на которую неимоверными усилиями копила семья Аллы Викторовны, уже давно куплена, успешно сдаётся и приносит неплохую прибыль. Вот теперь они решили осилить ещё и загородный дом.
– Я больше двадцати рублей в кошелёк не кладу, кредитных карт, а уж тем более кредитов, – она обвела насмешливым взглядом нескольких покрасневших учителей, – не имею. Утром меня муж до работы довозит, после уроков сама на автобусе добираюсь. Если хотите жить по-человечески – экономьте. Я живу на тысячу рублей в неделю, остальные деньги кладу на книжку, вот и квартиру имею, а скоро и в собственный дом въеду, – горделиво заявила Жаба.
Тихо ахнула и заплакала учитель труда Жанночка. Она уже лет пять бесплатно обшивала Жабью семью: то костюм Алле Викторовне, то платье для её дочери, то халат для мамы, а недавно к весне пальто сшила. Денег за своё мастерство не брала: стыдно было, к тому же с Аллой Викторовной они вроде как подруги – та частенько забегала к Жанночке Николаевне «на запах».
Мастерские под уроки труда были укомплектованы ещё в советские времена, так что и швейные машинки имелись, и газовые плиты. Жанночка любила готовить и заразила этим всё среднее звено. Мальчишки на уроках стали вырезать ложки, делать хлебные доски и скалки – это добро дарили девчонкам. А те, в свою очередь, кормили ребят собственной стряпнёй. Алла Викторовна тоже частенько дегустировала борщи, солянки и запеканки, высказывала замечания и давала советы, что сварить в следующий раз. Остатки приготовленного собирала в баночку: «Ну не выбрасывать же, это ведь дети готовили». И хотя никто выбрасывать не собирался – мальчишки с удовольствием бы всё доели на следующей перемене, – перечить Алле Викторовне ученики не решались, а Жанночка просто не могла.
Справедливости ради стоит заметить, что Алла Викторовна после крупных заказов всегда благодарила Жанночку: то коробку конфет принесёт, то пачку чая презентует. В общем, отдаривалась тем, что ей самой дарили школьники на различные праздники.
– Как же вы с семьёй живёте на тысячу рублей? – удивилась завуч Виктория Владимировна.
Алла Викторовна почувствовала себя как на уроке в классе, где затаив дыхание ей внимают несмышлёные ученики, и начала:
– В воскресенье покупаем курицу, делим её на две части. Одну часть варим – это до среды, вторая пойдёт со среды до воскресенья. Из бульона – суп. Мясо перекрутить или мелко порезать и чайными ложками добавлять к гарниру. Лапшу быстрого приготовления лучше закупать в оптовке – так дешевле.
Заметив недоумённые взгляды коллег, Алла Викторовна вскинулась и выпалила:
– А моя дочь очень любит эту лапшу! Она бывает с разными вкусами и даже с овощами.
– Бедный ребёнок, – не удержалась Людочка.
– Я вот своего ребёнка на море свозила на два месяца. А вы бы смогли прожить два месяца на юге на двадцать тысяч? – отразила выпад Алла Викторовна.
– И там тоже на тысячу рублей в неделю жили? – усмехнулся Евгений Николаевич. – Не слишком ли роскошно?
– У моего ребёнка дерматит страшный, – со слезой в голосе воскликнула Алла Викторовна.
Она рассказала, что в последний год её дочка Юля начал сильно чесаться, руки до крови расчёсывала. Тавегил уже не действовал, ванны с заваренным зверобоем не помогали. Врач посоветовал везти ребёнка на море, даже обещал помочь выбить путёвку в санаторий, в палату «мать и дитя». Но если лечение и проживание ребёнка оплачивало государство, то мама за своё пребывание должна была выложить деньги, плюс проезд также за свой счёт. Алла Викторовна посчитала и решила, что съездит самостоятельно – выйдет дешевле.
До курорта добрались с оказией: знакомые всей семьёй ехали на машине отдыхать в Геленджик, Алла Викторовна уговорила подбросить их до Анапы. Было тесно и даже обидно: знакомые останавливались обедать в кафе и просили два раздельных счёта, для себя и для Аллы Викторовны. Такая щепетильность показалась Жабе излишней – она ведь взяла с собой продукты, угощала их, и они бы тоже могли её угостить.
– Она это всё серьёзно говорит? – прошептала Людочка. Жаба не услышала, а остальные просто не могли оторваться от её рассказа.
Алла Викторовна сняла «балаган» – небольшое летнее строение, где стояли одна кровать и тумбочка. Хоть «балаган» находился в двух километрах от моря и удобства были на улице, зато располагался в саду, а хозяева разрешили ребёнку есть всё, что у них растёт.
– Представляете, сколько я денег сэкономила. А то в санатории дали бы какой-нибудь персик или веточку винограда – и хватит с вас. Здесь же мы яблок до отвала наелись.
– Смешной случай был, – продолжила хвастать своей предприимчивостью и экономностью Алла Викторовна. – Моя Юлька попросила мороженое. А мы уже с ней сходили в столовую, поужинали – в общем, проели все деньги, распланированные на сегодняшний день. Я ей объясняю, что денег больше нет, будут только завтра, если на чём-нибудь сэкономим, куплю ей мороженое. Оно, кстати, на Юге дорогое – тридцать пять рублей, а какая в нём польза? В магазине на эти деньги можно взять хлеб и пакет кефира – вот тебе и перекус на ночь. Но Юлька разнылась: купи да купи. Хорошо, какой-то мужик мимо проходил – купил ей мороженое.
Завершив свой рассказ, Алла Викторовна со смаком приканчивала последнюю заварную трубочку.
И хотя учителя ещё хотели посидеть, потянуть чайку, но как-то быстро засобирались по домам, пряча друг от друга глаза.
– Жанночка, сегодня за мной муж приедет, могу тебя подкинуть до остановки, – предложила Алла Викторовна подруге.
– Спасибо, мне тут ещё зайти нужно… – заторопилась Жанна Николаевна и выскочила за дверь.
