Глава 1. Дед Макар
Был у меня один родственник, воспоминания о котором до сих пор заставляют меня улыбаться. Дед Макар. Такое ощущение, что целью всей его жизни было кого-нибудь подколоть или наебать… Впрочем, у него получалось.
Тем жарким летом в деревню, мне кажется, рванула вся городская молодежь. Мы с мамкой поехали к деду Макару, еще не зная, что у него этим летом «аншлаг»… Помимо нас приехали две мои двоюродные сестры погодки – Ирка со Светкой, и троюродный братец Юрка. Девчонкам было 18-19 лет, Борьке – 24. Дед Макар встречал городскую гвардию сидя на завалинке и попыхивая папиросой. Подъебки начались сразу…
- Так, моя хата на такую белогвардейскую гвардию не рассчитывалась, когда я ее строил… - дед Макар махнул в сторону махонькой, «двухкомнатной» вросшей в землю избушки – Потому в одной комнате сплю я, как ветеран социалистического труда. Ты, Борька, если храпа не боишься и по ночам не пердишь – можешь в мою комнату заселяться – раскладушку поставлю. Во второй, соответственно, спит Люська с дитем, ну а вы, мокрощелки, все равно шалавиться приехали, да по клубам с местной шпаной шлындать – вам сеновал, на двоих, зато большой.
Сразу поясню, что Люська – это моя матушка, а дите – это я, Димка, которому на тот момент исполнилось восемь лет. Стоит ли говорить, что несмотря на то, что мама Люся ругалась, называл я с тех пор Ирку со Светкой исключительно мокрощелками…
Первый вечер в деревне обещал быть забавным. Мы с дедом Макаром копали в огороде червей на утреннюю рыбалку (меня было обещано взять с собой, уррра!!!), мокрощелки как и предсказывалось дедом, напялили коротенькие юбчонки и собрались в местный клуб. Однако, дед Макар их тормознул… Критически оглядел и мрачно изрек: «Выебут. Возможно даже всей деревней». Подбодрил, блин, короче… Девки стушевались… Семейным советом было решено отправить с мокрощелками Борьку, на защиту, так сказать. Дед Макар внешне успокоился, однако, оглядев худенького Борьку в очках, шепнул мне на ухо: «Ндаа… Так и хлюпика выебут…».
Молодежь ушла, а мы с дедом легли спать пораньше – утром же на рыбалку!!!
Глава 2. Клуб.
В клуб я, в силу возраста, конечно не ходил, однако присутствовал на всех утренних чаепитиях, обедах, ужинах и прочих семейных сборах. Поэтому наслышан… Хотя многие описываемые события и употребляемые слова, на тот момент, оставались для меня загадкой.
Скажу сразу, утренняя рыбалка сорвалась, так как дед Макар накануне перебрал своей самогонки, посему мне была обещана вечерняя… Зато я имел честь присутствовать на «завтраке» в двенадцать дня на летней веранде деда.
Все внимание, само собой, было привлечено к молодежи. Ирка выглядела неважнецки: под глазами круги, в волосах солома (на сеновале ж ночевала) и какая то сонная штоль… Борька, впрочем, выглядел не лучше – солома в волосах тоже присутствовала (этот джентльмен решил не оставлять Ирку на сеновале одну и как верный оруженосец спал рядом), очков не было, вследствие чего Борька близоруко щурился, а дополнял картину огромный «фонарь» в поллица. Отличалась от наших героев разве что Светка – румяная, довольная и без соломы.
Дед Макар критически оглядел троицу и начал свой монолог: «Такс… Ну, судя по всему, выебли нонче только Светку, но слушать меня щас будете все трое, во избежание, как говорится…». Дед прервался, достал папиросу, зачем то обмуслякал кончик и задымил…
- Итак… Перво-наперво вам скажу, хотя и вчера надо было сказать, да вы шибко торопились… - дед хитро прищурился – с самогоном местным аккуратнее – шибко ядреный он у нас. Во вторых, ты, Борька, на рожон то сильно не лезь. Не любят у нас городских. Возьмешь у меня самогонки да яблочек моих и вечерком пойдешь в клуб замиришься, иначе все лето будешь у меня тут заместо фонаря ночной двор освещать. Ты, Ирка, на сеновале больше не спи – смудил я вчера… В сенках две койки стоят, там со Светкой и ложитесь, если ее нонче опять ебать не станут, что вряд ли… Ну а ты, Светка, аккуратней. Дала одному – слух по деревне уже пошел. Теперича в глазах орлов наших ты честная давалка. Вечером жди новых подкатов. Ну а ты, малой, че уши то развесил? Пей молоко, лопай сыр и айда на речку купаться!
Дед Макар закончил и принялся уплетать расставленные на столе припасы за обе щеки, я покорно стал пить молоко и что то жевать, а молодежь покраснела… Через час мы с дедом уже топали на речку…
Глава 3. День второй…
Вечером мы с дедом Макаром, как и было обещано, пошли на рыбалку. Дед наловил целое ведро пескарей, а я поймал одну щучку, зато сразу вяленую, пока дед купался. Так что домой возвращались довольные.
Борька вечером пошел в клуб замириваться, прихватив с собой трехлитровку дедовской самогонки и авоську с яблоками. Замириться вроде как удалось, но принесли Борьку под утро два деревенских парня, на ногах он стоять не мог, зато под вторым глазом красовался новый фонарь. Борьку заботливо уложили на сеновал, видимо, как предрекал дед Макар – двор освещать. Наутро Борис пояснил, что все вроде шло хорошо, пока он, помня наставления деда, не отстранил рукой стакан, заявив, что ему хватит. Реакция деревенских была молниеносной – второй фонарь нарисовали, а пить все же заставили… Ну ничего, зато нашего Борьку теперь все знают – с утра вон ватага деревенских с поллитровкой приходила ему здоровье поправлять. Памятуя о происхождении свежего фонаря, Борька отказываться не стал, а морщась и давясь хлопнул полстакана. Деревенские заулыбались и ушли по своим делам, попрощавшись с Борькой до вечера. Правда, по моему, при этом прощании Борьку немного передернуло, но виду он почти не подал…
Светка, как и предрекалось, вечером упылила на свидание, правда не со вчерашним кавалером, а с новым… Впрочем, это Ирка так сказала… Боюсь что из зависти. Скорее всего, вчерашнего кавалера ни одна ни другая не помнили. Сама же Ирка, послонявшись по двору, улеглась в гамак и весь вечер читала книжку, отмахиваясь от деда Макара, периодически предлагавшего ей то грядки полить, то еще каких домашних дел…
Что ж, грядки с дедом Макаром полили вдвоем. Потом полили забор (уже не из шланга), как сказал дед Макар, чтоб стоял крепче. А потом играли в индейцев. Я, конечно, немного по другому представлял быт индейцев, но дед Макар, выпив стакан самогона, заставил меня ловить кузнечиков. Потом мы развели костер, кузнечиков зажарили и съели, как настоящие индейцы. Правда, не наелись, пришлось запекать на углях картошку. Зато было весело…
Утром (в двенадцать, как водится) за столом сидела бодрая и даже накрашенная Ирка, помятая и с соломой в волосах Светка (принесли ее тоже под утро и тоже на сеновал – принято так похоже в деревне), ну про Борьку я уже вам рассказывал. Дед, оглядев сию картину, моралей читать не стал, выпил стакан огуречного рассола и объявил, что сегодня вечером баня. Стало быть, Борька идет колоть дрова и носить воду, а в клуб сегодня никто не ходит – вся деревня уже наше семейство обсуждает. Вопросов, в общем то, не возникло, все чинно позавтракали, а Борька, как помните, еще и подлечился, а после мы всей гурьбой пошли на речку купаться.
К обеду дед Макар, на правах старшего, собрал все семейство и раздал указания. Выглядело это примерно так…
- Борька, вот какого хрена ты весь двор лучше солнышка освещаешь, а колун не взял ишшо? Сообщаю, колун в сенках, дрова за баней. Иди занимайся. Как закончишь, покажу тебе откуда воду таскать. Светка, ты конечно девка теперь в нашей деревне известная, однако без дела сидеть тебе тоже не позволю. Дай хоть вечерок парням местным передышки – им же работать еще! Зорьку нашу корову знаешь? Вооот… вечером идешь встречать ее в табун. Направление покажу. Ирка, ты вчера весь день провалялась, в честь первого раза прощается. Вечером поливаешь огород, Люся тебе поможет. Ну а мы с малым сварганим ужин и будем координировать действия вашего маленького партизанского отряда. Вечером все в баню! Я все сказал.
В общем то, все указанное молодежь попыталась сделать… Борька, правда, едва не отрубил себе колуном все пальцы – пришлось подключаться деду Макару. Зато воды Борька честно натаскал. Ведрами. Видимо в воспитательных целях, потому как шланг у деда был. Вечером, как обещали, за Борькой зашли деревенские… Тут опять же спас дед Макар. Во всеуслышанье Борьку он в клуб не отпустил, Ваське-старшему обещал «ухи надрать», если внучка его за лето споит, а в знак примирения налил всем присутствующим, включая Борьку, по полстакана самогонки. Борька на сей раз выпил почти профессионально – поначалу занюхав рукавом, опосля закусив пойманной мной щучкой. Деревенские попрощались и отчалили восвояси…
Огород с горем пополам полили – мама с Иркой. Отличилась только Светка, впрочем, как обычно… Ушла она за коровой в табун и пропала… Часа два ее не было, не соврать… Ну потом вернулась… с коровой. Да не нашей только… Ее потом дед Макар увел до дому (я про корову), а нашу, еще до Светки, соседи привели. И то хорошо…
А потом была баня… Мы мылись с дедом и Борькой… Мне, в целом, понравилось… Только жарко шибко. А Борьку дед Макар еще веником хлестал – наказывал, наверное, за что то… Потом мылась мама, а последними – Ирка со Светкой. Кстати они помирились… После бани долго сидели в сенках, пили липовый чай, а дед Макар играл нам на гармошке. Ух и здорово, скажу я вам!!! Спать дед загнал всех пораньше, и все бы хорошо, если бы не Светкины хахаля (дед так назвал), которые полночи кричали свою зазнобу под забором. Закончил вой, как водится, дед Макар, который громко и, по моему, матерно пообещал вынести ружье и причиндалы поотстрелить. Какие такие причиндалы я, впрочем, не понял, но угроза помогла.
Глава 4. Пасека
Гостили мы у деда Макара уже неделю. Речка каждый день, огород, коровы и прочая деревенская атрибутика… Дедушка заскучал и задумался… Не, ну а что? Новых приколов то хочется! А молодежь уже освоилась… Светка утихомирилась, Ирка больше не ленится, Борька и тот, сучонок, к самогонке привык – хуй перепьешь… Думал дед думал и вдруг постановил.
- Городские, Буренку мне в курятник, вы мед любите? – и, не дожидаясь ответа, продолжил – А не поехать ли нам на пасеку к моему другу старинному, Михалычу? Медка накушаемся, с собой в город наберете, да заодним знать будете, откуда он, бля, берется.
Я то был рад, а вот молодежь напряглась. Но ненадолго… Девкам были найдены деревенские сарафаны и они, судорожно бегая по деревне, искали большое зеркало, ну на себя посмотреть, а в итоге плюнули, посмотрели на друг друга и остались довольны. С Борькой и того проще – дед налил ему полстакана самогонки и все, парень счастлив! Матушка у меня и вовсе мировая – за любой кипиш, в общем, собрались.
Поначалу дед хотел ехать на мотоцыкле…. Был у него такой старенький «Урал», с люлькой. Даже выгнал его во двор из сарайки. Полчаса мы по всякому пытались утрамбоваться… Мы с мамкой в люльку, дед за руль, девки сзади – Борьку некуда… И так и сяк… Даже Борька под конец попросил еще полстакана самогона и выказал готовность ехать на крыле над колесом люльки. Дед сморщился, подумал и изрек: «Нее… хуйня получится. Ты как мне со сломанными ногами будешь двор ночами освещать? И так вон фонари тусклые, ишшо пару дней и надо тебя в клуб на реставрацыю отправлять…». Мотоцыкл был поставлен обратно в сарайку, во двор дедом вместе с Борькой (ну еще полстакана то дед парню налил) была вытащена телега, а из стойла выведена лошадь по кличке Смирная.
Через пять минут езды в телеге по ухабистой дороге я понял, назвав лошадку Смирной дед снова кого то подъебал… Может ее, может себя… Это ебанутое животное жило какой то своей жизнью, вернее, тараканы в ее голове видимо были с Марса, поэтому жила своей жизнью скорее голова. Лошадь нихуя никого не слушалась, а выведя телегу на дорогу ебанула галопом так, что Светка заблевала Ирке сарафан, из за чего они вновь поругались, Борька, после третьего полстакана дедовской самогонки, пизданулся затылком о телегу и захрапел до самой пасеки, мамка испуганно закрыла глаза и только мы с дедом смотрели вперед, навстречу новым приключениям. Какой там нахер мотоцыкл? Смирная довезла нас до пасеки всего за полчаса.
По приезду на пасеку дед Макар немного подъебал Борьку: «Борис, я пока пойду поздороваюсь с Михалычем, ты время то не теряй. Вот те банка трехлитровая – пиздуй на пасеку, да медка набери, щас чаю попьем… С собой нам Михалыч сам даст». Изрек дед сие напутствие и упиздовал в хату. Светка с Иркой чистили сарафан, мамка оглядывалась, а Борька, едва продрав глаза, схватил пресловутую банку и побрел к веренице ульев, стоящих неподалеку… Я пошел за ним. Нет, я, конечно, понимал, что сейчас будет что то из ряда вон, потому шел метров на тридцать отставая от Борьки и старался не дышать.
Борька же, гребаный пчеловод, смело подошел к первому попавшемуся улью, приготовил банку и запустил туда свою клешню, за медком значит… И началось… Вы слышали, как кричат девочки лет шести-семи? Даже не кричат, визжат… Вот так визжал Борька, когда в вытащенной руке обнаружил нихуя не мед, а пчел. Хренову тучу. Более того, из улья тут же вылетела нихуевая такая стая этих, не побоюсь этого слова, зверей, повисла перед Борькиным лицом и так укоризненно на него посмотрела. По крайней мере мне так показалось… Потом кто то из пчел, видимо, сгонял за подмогой в соседние ульи… Тогда то я и понял значение выражения «хуева тьма». Примерно столько их и было – ну плюс-минус сотня… Борька охуел… И побежал. Я все понял, бежать никуда не стал, а пал ничком в траву, на всякий случай прикрыв голову руками. Следующие пятнадцать минут Борька зигзагами бегал по поляне, отмахивался банкой и визжал. Раззадоривал пчел, короче… Потом из избы выбежал Михалыч с нашим дедом Макаром и Борька был спасен… Ну как спасен, лицо его теперь напоминало колобок, только красный…
Михалыч, конечно, деда за такие подъебки пожурил, Борьке спешно налили стакан самогона (целый на сей раз), и визжать он, наконец прекратил… Михалыч напоил нас чаем с медком, пчелы растусовались по своим ульям, меда нам в дорогу было вручено по банке на брата, а Борьку уложили на телегу и мы тронулись в обратный путь. Смирная конечно начала с галопа (видимо, марсианские тараканы в ейной голове отдохнули и были готовы к новым подвигам), Ирка повторила проделанное Светкой в начале и пути и, на сей раз, заблевала весь сарафан ей (впрочем, на этой почве они и помирились), а Борька захрапел…
Вот так развлек нас дед Макар в этот раз. А вечером пришли Борькины деревенские «друзья» и, увидев это чудо, охуели. Убежали… Нет, не с концами… За самогоном. Пили на нашей веранде до утра, а к обеду, когда все мы проснулись и отправились завтракать, было непонятно, от чего больше опухло Борькино лицо – от пчел или с перепоя. Самогона дед до вечера сказал ему не давать, зато налил в стакан огуречный рассол из трехлитровой банки…
Глава 5. Душ
К началу июля в деревне стало невыносимо жарко. Дед Макар, по обыкновению ни с кем не советуясь, собрал нас на «семейный совет» и изрек: «Так, бля… Заебался я уже баню каждый день топить – дров на вас не напасешься, да и Борька, чувствую, заебался туда воду таскать… Надо что то решать… Давайте захуячим летний душ!»
Борька, во время тирады деда игравший хуйевознает откуда появившимися мышцами (видимо реально заебался воду в баню таскать), испуганно вылупился на родню. Чувствовал, видимо, что основная работа по захуячиванию душа на него опять ляжет. Но смолчал. Зато не смолчали Светка с Иркой: «Уррраа!!! Дуууууууш!!! Хотим, хотим, хотиииим!» Ну и запрыгали, конечно, как ебанутые. Я промолчал… Меня ждали свежепойманные кузнечики – жарить их умел только дед Макар.
Сказано-сделано. Дед с Борькой уселись в сенках, где дед долго что то внучку объяснял. Даже рисовал на обрывке старой газеты измусоленным карандашом. Борька кивал и слушал. Наконец, беседа окончилась, мы с дедом пошли жарить притомившихся уже ожидать на жаре кузнечиков, а Борька, умело закинув на плечо топор куда то уебал. Вру. Перед уходом он, воровато оглянувшись, замахнул полстакана дедовской самогонки.
Вернулся Борис часа через два. На неизвестно откуда спижженой тачке он вез какие то доски, веревки и даже большой кусок полиэтилена. Работа закипела… Кузнечики к тому моменту уже переварились в моем желудке и я завороженно наблюдал за Борькиными действиями. Он сколотил какую то хуйню (зачоркнуто) )коробку, по виду больше напоминающую деревенский туалет, чем душ. Три стенки было сделано из досок, вместо четвертой – натянут полиэтилен. Меня мучал только один вопрос – где, собственно сам душ и как его включать? Сверху коробки зачем то стояло ведро с привязанной к дужке веревочкой… Борька, тем временем, замахнул еще полстакана самогонки, вышел во двор и зычно закричал: «Ну чо, кто первый в душ?»
Разомлевшие от жары девчонки, вялившиеся в гамаках, тут же соскочили и наперегонки побежали в сторону импровизированного душа. Первой успела Светка, впрочем, Ирка еще не знала, насколько ей повезло… На ее вопросительный взгляд Борька бодро пояснил: «Раздевайся догола и марш в кабинку!» Светка, конечно, раскраснелась, но Борька демонстративно отвернулся и начислил себе еще полстакана. Дальше он координировал Светку голосом.
- В кабинке? – вопросил он, занюхав Иркиными волосами
- Да… - пропищала Светка
- Видишь там веревочка свисает? Дергай ее! – скомандовал уже изрядно датый Борис
Дальше было весело… Раздался оглушительный Светкин визг, впрочем, тут же заглушившийся, но заставивший повернуться Борьку, а меня открыть глаза во всю ширину. Дело в том, что когда Светка дернула за веревочку, из стоявшего на сколоченной коробке ведра ей на голову сперва вылилась ржавая вода (уж не знаю, где Борька ее набирал, походу в баке для полива), а следом пизданулось и само ведро, прямиком надевшись на Светкину бестолковку и заглушив визг. Светка, впрочем, продолжала визжать, подпрыгивала на месте, а ее выросшие на дедовой капусте сиськи поочередно лупились то по животу, то по ведру на голове… Дед Макар, неожиданно появившийся сзади, упал наземь и затрясся от хохота.
Впрочем, разобрались… Первый то блин, как говорится, всегда комом… Ведро со Светкиной головы сняли, облили ее чистой водой из шланга, а для успокоения накапали стакан самогона, который Светка выпила не поморщившись, а только затем оделась и упылила куда-то в сторону клуба. Причем майку, по-моему, она надела задом наперед… Дед Макар проводил ее взглядом, вздохнул и молвил: «Началось, бля… Опять ночью на сеновал принесут…». Борька отхватил затрещину и отправился переделывать душ. Безо всякого полстакана…
На переделку душа без допинга в виде самогона у Борьки ушло еще часа два… Ведро он приспособил с помощью какой то проволоки, гвоздей и еще хуйпойми чего… Но больше оно не падало… правда и наполнять его теперь приходилось из шланга, стоя рядом на стремянке. Но дед Макар, в целом, работу внука одобрил: «Сойдет, городские… В комфорте дома намываться будете!»
После столь напряженного рабочего дня Борька потихой смылся к своим деревенским друзьям, Ирка убежала спасать Светку из клуба, а мы с дедом поужинали и завалились спать. Закончилось все, впрочем, как и предрекал дед. Светку с Иркой принесли под утро и заботливо закинули на сеновал, а вот Борька приполз сам… Именно приполз. Каким то чудом он открыл калитку, наполовину перевалился через ее порог, стукнулся жбаном о землю и захрапел… На шум проснулся дед. Оценил ситуацию… До вновь построенного душа тащить Борьку было далеко и, в общем то, нереально, потому дед Макар отливал его ледяной водой из шланга. Минут пятнадцать… После сих ободряющих процедур Борис смог самостоятельно добраться до раскладушки и захрапел уже там… Дед Макар задумчиво смолил папиросу на завалинке. Вся самогонка в доме была в срочном порядке спрятана. Светало…
Глава 6. Про футбол.
Случилось так, что именно этим летом в ставшей уже совсем нашей деревне решили проводить районные соревнования по футболу среди местной молодежи. Дед Макар, кстати, уже спешил к нашему маленькому партизанскому отряду, загоравшему у деревенской речки, чтоб сообщить сию радостную новость, но его опередил Борька. Еще бы, его деревенские кореша выбили ему место в основном составе их беспезды звездной команды под придуманным накануне на сельской дискотеке названием «Бурекнка отокуе!», ну или просто «Буренка», если вкратце… Мастера, бля, маркетологи деревенские… Ну это я сейчас, с высоты своих тринадцати лет так говорю, а тогда просто глупо захихикал.
Итак, соревнования! С самого утра вся деревня гудела. Кто то натащил на местное футбольное поле лавочек и расставил вокруг, чтоб сидя, значит смотреть можно было. Места одинхуй всем не хватило, но дед Макар, как козырной страус, едва ли не первым застолбил себе место посередине лавки, стоящей ближе к воротам «Буренки». Мне, само собой, место было забито рядом с дедом. Я тогда еще неслабо так удивился, зачем у своих то ворот сидеть? Забивать же в чужие надо! Впрочем, удивление прошло, когда я с изумлением обнаружил в воротах «Буренки» типа «разминающегося», а на деле вытирающего от только что выпитого самогона большой вратарской перчаткой рот кого бы вы думали? Правильно, Борьку… «Охуеть…» - подумалось мне тогда.
Дед Макар, впрочем, был сосредоточен и в Борьку верил. Итак… Перед первой игрой турнира на поле вышел какой то важный толстый дядька в спортивном костюме и прокричал в матюгальник: «Соревнования по футболу по Средиземно-залупскому району объявляются открытыми! На поле приглашаются команды «Буренка» и «Звездочка» для участия в первом матче навылет!» Ебанутый какой то дядька… Так подумал не только я, так подумали все зрители, оба вратаря и члены обеих команд, уже полчаса как торчащих на поле. Пригласить их решил, бля, как неожиданно… Ну да ладно. Кто то притащил на середину поля целый футбольный мячик и началось.
Первая половина игры мне откровенно не понравилась. Борькины кореша пинали мячик друг другу, а когда их заебывала эта хрень – запинывали его куда то в сторону ворот соперника и наперегонки бежали к Борькиным воротам похмелиться – у того за штангой стояла «заныканная» литровая бутыль самогона. За то, в общем то, и поплатились… когда нападающие и защитники в очередной раз похмелялись, передавая из рук в руки единственный пластиковый стаканчик, неопохмеленный и злой игрок «Звездочки» подобрался к нашим воротам метров на десять и въебал… Борька, в этот момент как раз принимая из рук защитника пластиковый стаканчик, только успел проводить влетающий в ворота мяч немного так охреневшим взглядом. Гол, бля… Если верить судье, а дед Макар не раз говорил, что пидарасам верить не стоит, произошло сие событие на тридцать седьмой минуте первого тайма.
Нужно было срочно что то менять… Тренер нашей «Буренки» к первому матчу из раздевалки выйти, не смог – то ли не похмелили, то ли перепохмелили – спал он, короче. Пришлось руководство «Буренкой» брать на себя деду Макару. Он отставил пиво, соскочил с лавки и рванул в сторону судьи, по пути крича что то навроде: «Тормози игру, сукин кот! Тайм аут, бля!» Судья, конечно, удивился, но игру ненадолго остановил. Времени деду хватило, чтобы изъять у команды пузырь и закинуть его в дальние кусты (не иначе в войну гранатами танки взрывал на раз-два!), обматерить защитников, нападающих, пробить Борьке сушняк и вернуться на лавочку. Наши наконец то заиграли… Откуда то появилась точность пасов, уверенность движений, даже по воротам стали бить! Правда, первый раз по Борькиным, с перепугу, но родственник как то по киношному вытянулся в струночку и в прыжке достал мяч чуть ли не из девятки… Стадион зааплодировал, дед Макар снова обматерил нападающих, и направление игры поменялось… Уже к перерыву счет был 3-1 в нашу пользу. Во втором тайме наши парни выдохлись и игра закончилась со счетом 4:1, причем этот четвертый гол забил наш вратарь Борька, с психу пинанув мяч со всей дури и попав, случайно конечно, практически в девятку вражеских ворот. Это был триумф.
Второй и третий матчи я пропущу, скажу лишь, что второй наши выиграли со счетом 3-2 (за что Борька получил в сушняк два раза), а к третьему, хоть и появился тренер «Буренки», но дед Макар полномочий с себя не снял – 2-0. Борька вышел сухим из воды и в перерыве между играми ему было позволено глотнуть пивка из дедовского стакана. Перейду я сразу к финалу…
В финал вместе с нашей «Буренкой» вышла команда из райцентра под названием «Столица». Ага, москвичи, блять нашлись! Ну да ладно. Ирка со Светкой призывно верещали, я нервничал, а дед Макар и вовсе встал и подошел к самой кромке футбольного поля. Спалетти, бля деревенский. Первый тайм был напряженным и закончился со счетом 1-1. Первый мяч вколотил наш нападающий Васька, а второй, который в наши ворота, я так и не понял кто… Атаковали столичные всей командой, а Борька только успевал доставать мяч из углов ворот, но вот разок не успел… Он только смахнул со лба капельки пота и обреченно так взглянул на деда Макара. Напрасно… Дед же тоже не изверг, видел, что Борька тут не при чем… В сушняк дед тогда ударил три раза – по разу каждому из наших защитников. Игру пришлось остановить еще на несколько минут, пока эти «братья Березуцкие» сумели подняться и снова понеслось.
Во втором тайме была драка. Наш Васька закусился с их защитником, как всем показалось, из за мяча, но я то знаю, что из-за нашей Светки. Шибко понравилась она столичному защитнику и тот всю игру строил ей глазки, которые и набил в итоге Васек. Защитника унесли на носилках, Вася ушел сам. Удалили… Сказать по правде, удалили и защитника – тот пытался исполнить «моваши» Ваське в голову, но раньше словил хук прямо промеж глаз. Тюк, блять… Так мы остались без нападающего. Остатки второго тайма «Буренка» провела в защите, а Борька доставал мертвые мячи из разных углов, но достал все. Остатки лета нашего родственника в деревне иначе как Касильясом не звали… Выстоял. Дополнительное время больше напоминало соревнования по бегу полудохлых мух – не, ну ребята реально устали… Судьбу кубка, как часто бывает, отдали на волю случая – серию послематчевых пенальти.
Дед Макар на пальцах объяснил нашему голкиперу, сколько раз тот получит в сушняк за каждый пропущенный мяч, а сколько самогона получит за каждый вытащенный. В Борьку уже верил не только наш дед – верил весь стадион. К черту интригу, вытащил Борька три мяча из пяти. Ну как три, вообще то два… Третий мяч, он же последний в послематчевой серии, кривоногий столичный защитник зарядил прямо Борьке в лобешник. Мяч, отскочив от чугунного лба, улетел прямиком в противоположные ворота, а Борька упал в нокаут. Говорю, что вытащил три, потому что за этот «вытащенный» мяч Борис вымутил у деда аж два стакана самогонки, мотивируя «переплату» жуткой мигренью.
Урра! Кубок наш! Борьку качали на руках сперва всей командой, потом всей деревней. Стоит ли говорить, что не видели мы нашего героя дома три дня – команда отмечала победу. Впрочем, как и Светку – она помогала отмечать Ваське. Любовь у них разгорелась прям как в сериалах заграничных. Дед, справедливости ради, тоже денек попил, а потом мы с ним ходили в лес, по ягоды… Но об этом как нибудь потом…
Глава 7. Прощание
Можно много и долго писать о деде Макаре и наших деревенских похождениях. Чего тем летом только не происходило в деревне! Вот только лето кончилось, мне пора в школу – контрольные-хуельные, ну вы поняли, короче… В общем, решил я закругляться, может потом как нибудь, если вы захотите – накидаю еще пару глав… А пока…
Итак, не в меру жаркое и офигенно веселое лето подходило к концу… Пришла пора нам возвращаться домой. Уже стоя на вокзале, я вспоминал события прошедшего лета и оглядывал родственников. Борька возмужал. Чего там говорить… Ежедневные огородные процедуры, набор воды в баню ведрами, футбол с деревенскими пацанами да и, наверное, просто чистый деревенский воздух сделали из Борьки если не качка, то довольно спортивного и серьезного парня. Ну, плюс ко всему, он всерьез научился пить. Думаю, в жизни это ему тоже пригодится…
Девчонки… Что сказать про них? Появился здоровый румянец на щеках, немного похудели на тех же огородных процедурах деда, у Светки, как я уже говорил, выросли сиськи, плюс обзавелась хахалем… Васька ходил за ней, как приклеенный. Впрочем, Ирка тоже осталась летом довольна. Матушка, ну а что матушка – она просто хорошо отдохнула. Заботу обо мне и то целиком и полностью взял на себя дед Макар. А дед… он навсегда останется в моей памяти именно таким, как тогда на вокзале. Сильным, уверенным, с палочкой в руках и папиросой в зубах.
Наконец, подали поезд. Уезжать было неохота до слез… Дед, кажись, заметил мое настроение – сграбастал своей пятерней, прижал к себе и прошептал в ухо: «Не куксись, внучок. Двери моего дома всегда тебе открыты, запомни это. Приезжайте летом – я буду рад». Дед смахнул откуда то взявшуюся слезу, отпустил меня, разъединил Светку с Васькой, упорно не желавших расставаться, легонько ебнув последнему в сушняк, и, наконец, отвел в сторону Борьку.
Борис, безусловно, был признателен деду за многое – они крепко обнялись, распили полный пластиковый стакан самогона, неизвестно откуда появившийся в руке волшебника-деда, на двоих и распрощались. Мы стали грузиться в поезд, напоследок поочередно пообещав деду вернуться следующим летом. А после долго махали из окна поезда деду Макару, пока его фигурка не стала маленькой-маленькой, а потом и вовсе растворилась вдали… Эта картинка и сейчас частенько мне снится.
Скажу сразу, деда мы наебали… Закрутилась бешеная карусель жизни и никто из нас не приехал в деревню ни на следующий, ни через год. А на третий год дед умер. Впрочем, дед Макар и уйти не мог, не подъебав окружающих… Видимо, уже чувствуя склизкие пальцы костлявой на своем горле, дед крепко «смастерил» из правой руки фигуру, в простонародье именуемую «фигой». Так и умер… Перед похоронами, полдеревни пыталось распрямить закоченевшую фигу, даже кузнеца позвали. Хуйтотам… Так и похоронили деда Макара с фигой, как демонстрацией протеста.
Эпилог.
В этом году мне исполняется тридцать пять. Я нашел свои детские записи и решил рассказать вам о дальнейшей судьбе наших героев. Борька ударился в спорт, учебу, был душой компании, а вот жениться не успел. Ушел в Чечню. По контракту. Там и подорвался на басурманской мине… Светка с Васькой пережили разлуку и поженились. Теперь у них двое прелестных ребятишек – я иногда захожу поводиться, ибо эти малолетние бандюки напоминают мне меня. Мелкого. Ирка замуж так и не вышла, ударилась в бизнес – все по заграницам шастает… А я… А что я? К своим тридцати пяти я пережил два брака – после первого у меня дочка, десять лет, а после второго я вдовец. Работаю на муниципальной службе. Все более или менее прилично.
И этой весной я, наконец, сделал то, о чем мечтал с шестнадцати… Я взял недельку без оплаты на работе, прыгнул за руль и рванул в деревню к деду… Предварительно, конечно, я заехал в ритуальный салон, заказал памятник, ну а когда тот был готов, тогда и двинул…
Сейчас вот стою на могилке деда Макара и вполголоса беседую с ним, все расспрашиваю – понравился ли памятник? Еще бы не понравился, мне показалось, дед даже подмигнул с надгробной фотографии… Дело в том, что памятник необычный – он сделан в форме фиги, устремленной в небо. Нормальной такой фиги – полтора метра высотой и сантиметров семьдесят в обхвате. Дед здесь не признавал никаких авторитетов, а там и подавно не признает… Воспитание не то. «Спасибо тебе за то лето, дед Макар!» - наконец выдохнул я, выстрелил подальше окурок «Кента», положил у памятника любимый дедовский «Беломор» и побрел к машине как то, внезапно, сгорбившись. А в голове у меня звучал голос деда: «Не куксись, внучок. Двери моего дома всегда тебе открыты, запомни это…» И в самом деле, чего это я? Я поднял голову и уверенно зашагал к машине. Вокруг стрекотали кузнечики… Надо будет, как нибудь, обязательно их нажарить…
Май, 2016 г.
© Северянин
