После срочного погружения по причине внезапно вынырнувшего из облаков американского самолета, старпом, как положено, приказал по межотсечной трансляции:
- Доложить о наличии личного состава в отсеках! Первый?
- Все на месте!
- Второй?
- На месте все!
- Четвертый. На месте все.
Доложили все, кроме пятого, моторного отсека. Старпом вызвал пятый.
- Пятый, что у вас? Почему молчите?
- Ищем… - Неуверенно откликнулись мотористы.
- Кого ищем? Вчерашний день?!
- Никак нет. Матроса Бибика…
- Командира отсека к «Каштану». Доложите как положено!
- Центральный, отсутствует матрос Бибик!
- Ищите лучше! В трюмах посмотрите!
- Уже смотрели…
Старпом и командир тревожно переглянулись. Командир взял у старпом микрофон:
- Внимание в отсеках! Проверить и доложить, нет ли у вас случайно матроса Бибика!
Боцман, сломавший в свои 36 лет не одну «автономку» мудро усмехнулся:
- Куда он денется с подводной лодки?!
Но командира его благодушие ничуть не успокоило:
- Вахтенный офицер, сколько человек было на мостике?
- Пять. И каждый доложил, что спустился вниз.
- Надводный гальюн проверяли?
- Так срочное же погружение было, товарищ командир!
- Срочное, срочное… А человека нет.
Тут как нарочно пошли безрадостные доклады из отсеков.
- Первый осмотрен. Матроса Бибика нет!
В первом – носовом торпедном – матроса-моториста по определению быть не могло. Вход в торпедный разрешен очень немногим.
- Второй осмотрен. Бибика нет!
- Третий осмотрен. Бибика нет! – доложили из трюма Центрального поста.
-Четвертый осмотрен. Посторонних нет.
Командир щелкнул тумблером «Каштана»:
- Четвертый, в аккумуляторных ямах посмотрите внимательно! В боцманскую выгородку! Во всех шхеры загляните!
Из всех семи отсеков доложили, что матроса Бибика нет. Оставалось самое страшное – молодого матроса забыли при срочном погружении. Бывало где-то у кого-то такое. Слышали. Теперь вот и у нас: «горе горькое по свету шлялося, и на нас, невзначай, набрело». Бибик на подводной лодке более, чем новичок, даже не на штате, а так – ученик моториста. Сунули его в экипаж в день выхода в «автономку» - растите, воспитывайте!
Командир тяжело вздохнул:
- Боцман, всплывай на перископную глубину! Акустик, горизонт?
- Горизонт чист!
- Продуть среднюю!
Лодка с трубным гласом продуваемых цистерн всплыла в позиционное положение. Командир быстро вскарабкался по скоб-трапу выходной шахту - под самый шестиметровый верх. Отдраил рубочный люк и попытался открыть его. Но литая крышка приподнималась только до половины. Что-то мешало сверху. Командир просунул руку, пошарил в темноте и наткнулся на нечто мягкое, мокрое, обтянутое тканью… Труп! Матрос Бибик ломился в задраенный люк, но никто его не услышал! Командир спихнул тело с крышки, поднял ее, застопорил и вылез в ночную темень с упавшим сердцем. Поднялся на откидную площадку мостика, быстро оглядел темное море: вокруг, слава Богу, ни огонька. Только звезды бесстрастно сияли во всю свою южную средиземноморскую мочь. И что им было до только что разыгравшейся под водой трагедии, до жизни какого-то безвестного матроса Бибика?! Командир даже в лицо его толком не помнил.
- Заместителю командира подняться на мостик! – Произнес он сдавленным голосом.
Замполит выскочил из люка, встал рядом.
- Дай мне ТТД на Бибика. – Вздохнул командир.
- Бибик Юрий Сергеевич. Призывался из Брянской области… 19 лет. Учебный отряд… Беспартийный. Член ВЛКСМ…
- Родители есть?
- Только одна мать. Братьев и сестер нет.
- Хреново… Очень все хреново. Мать-то, наверное, одиночкой растила. Единственного сына ее не уберегли…
- Но ведь так тоже нельзя! Матрос ни разу на лодке не был, а его сразу в «автономку» на 12 месяцев запихнули.
- Матери этого не объяснишь… Что по нему еще есть?
- Спорт: лыжи, коньки 3-й разряд. Увлечение: выпиливание лобзиком.
- Отставить лобзик. У нас такой лоб-зик получился… Н-да-а… Тело-то до плавбазы не сохраним. Как нарочно рефкамера накрылась. Механика на мостик!
Поднялся механик.
- Мех, когда рефкамеру в строй введешь?
- У нас фреона нет. Только, когда к плавбазе подойдем.
- Ну, что ж тогда будем тело морю предавать. Вынеси железяку потяжелее.
- Из ЗИПа ничего дать не могу. Лишнего ничего нет. Вон гиря стоит, в самый раз подойдет.
Механик извлек из закутка ограждения пудовую гирю, которой старпом разминался на всплытиях.
- Тело перед преданием морю надо флагом накрыть. – Сказал зам. – И две «разовые» простыни нужны…Чтобы завернуть…
- Внизу, штурман, парадный флаг на мостик!
Парадный флаг – не истрепанный ветрами – поднимался только по большим праздникам и особым случаям.
- Доктора на мостик!
Надо было все успеть до очередного срочного погружения, пока не появился очередной «Орион».
- Капитан медицинской службы Иванов поднялся на мостик!
- Док, осмотри тело. Составь медзаключение о смерти.
- Вскрывать будем? – Спросил старпом.
- Да зачем вскрывать? – Возразил доктор. – И так ясно – асфиксия, двадцать минут под водой.
Вооружившись фонариком, доктор полез в ограждение рубки. И вдруг радостный крик огласил мостик:
- Да это же не труп!!!
- А что там?
- Мешок с ветошью!
Командир в одно мгновенье спрыгнул вниз и лично убедился, что за люком лежал мешок, набитый промасленной ветошью.
- Откуда он тут? Боцман забыл?
- Никак нет. Это не наша ветошь. Мы тут посреди помойки всплыли! – Воскликнул зам. – Какая-то коломбина мусор выбросила.
Он снял с планширя драные колготки, и швырнул в воду. Вокруг плавали пустые бутылки, коробки, бумажный хлам… Понося на чем свет стоит нарушителей чистоты моря, командир, доктор и зам выкинули за борт тяжелый мешок с ветошью.
На душе слегка полегчало, но только слегка. Труп Бибика мог всплыть сам по себе и остаться далеко за кормой. Лодка легла на обратный курс. Теперь уже сигнальщики во все глаза вглядывались в темень ночного моря. Особых надежд не было. В этом районе сильные течения могли отнести Бибика на несколько миль.
- Внимание в отсеках! Продолжить поиски матроса Бибика! Осмотреть все шхеры и закоулки!
К общему поиску подключились старпом и замполит. Они сами пролезли оба яруса аккумуляторной ямы и в четвертом, и во втором отсеках, заглянули под пойолы в шестом, где у подшипников гребных валов несли свои укромные вахты мидчелисты, переворошили все подвесные койки, втиснулись между торпедными аппаратами в корме, но все безрезультатно. Оба вконец измучались, играя в эти безрадостные прятки.
Лодка погрузилась. Тело злополучного матроса не нашли ни в море, ни в отсеках. Вознесся он, что ли?! Может, руки на себя наложил? Сам за борт выпрыгнул, на верную гибель?
Замполит строго пытал старшину команды мотористов:
- Обижали молодого? Годковали?
- Никак нет! – Рьяно оправдывался главстаршина. – Пальцем никто не тронул!
- Ну, смотри! Прокурор будет копать. Найдет «годковщину» - все сядете!
- Да нам самим его жалко! Такой потешный был…
- Вам потеха… А как теперь матери сказать?
Командир сидел в Центральном посту мрачнее тучи. Все 10-месячная боевая служба со всеми ее срочными погружениями, успешными торпедными стрельбами, уклонениями от самолетов и кораблей, скрытыми проходами проливов, взятыми контактами с иностранными ПЛАРБами, со всеми штормовыми вахтами в надводном положении – все, все пошло прахом! С трупом вернулись. Да и труп-то не нашли… Особисты терзать станут – не сбежал ли ваш матросик на ту сторону, к супостату?
В круглую межпереборочную дверь просунул голову боцман:
- Товарищ командир, прошу пройти в четвертый!
Командир нехотя поднялся из своего креслица, перелез в жилой мичманский отсек. Боцман подвел его к шхиперской выгородке, включил фонарик и поднял жилеты швартовой партии. Под ними лежала стопка новеньких джутовых мешков. Из одного торчала голова Бибика.
Матрос сладко спал в позе эмбриона.
- Убил бы! – С нежностью в голосе сказал боцман.
- На перископе вздерну! – Ласково пообещал командир и прикрыл спящего жилетами. Боцман выключил фонарик.
- Я же говорил: куда он денется с подводной лодки!
Автор Николай Черкашин
