Однажды, в мои далекие 14 лет, солнечным январским днем новогодних каникул 2005 года папа позвал меня с собой кататься на горных лыжах. Раньше я бы рванула на гору быстрее него, я ужасно любила эти наши «покатушки»: выходные с папой, солнце, снег, скорость, музыка, куча людей и АДРЕНАЛИН! Казалось бы, ноги в руки и вперед! Но до учебной недели оставалось всего три дня, и я, как самый прилежный и ответственный ребенок решила, что нужно остаться делать ненавистный мне АНГЛИЙСКИЙ…
Мы с младшой сидели у меня в комнате, я на полу рисовала остров Барбадос, по которому нужно было сдать работу англичанке, а мелкая подтыривала мои фломастеры. В гости зашли мамины подруги, тети Тани в количестве двух штук. А раз гости – значит с гостинцами… Мы немедленно выползли из моей берлоги, попутно запинаясь о валявшиеся на полу фломастеры и пошли на запах сладкого… Но не тут то было, нас тут же загнали обратно в комнату. Забыв про теть Тань и вкусняшки, я принялась раскрашивать свой славный остров Барбадос, и спустя какое-то время, в комнату зашла одна из теть Тань:
«Девочки, ваш папа умер».
В правой руке я держала фломастер, левой рукой сжимала Ленкину руку, а на лице расплывалась улыбка. Я смотрела, улыбаясь, на тетю Таню и ждала, что она скажет, что это была очень смешная шутка. Но тетя Таня молчала, и я посмотрела на Ленку. Увидев мою улыбающуюся морду, сестра задала резонный вопрос:
-Ты чего улыбаешься, дура? Папа умер…
Во второй раз до меня дошло только то, что все очень плохо. Я понимала, что тетя Таня не пошутила, но я не могла принять и понять произошедшее. Все, что я могла повторять в тот момент: «Это неправда, это не правда, вы ошиблись, это не так». Я побежала к маме на кухню. В нос мне ударил резкая смесь запахов корвалола и табачного дыма, и когда я увидела впервые в жизни, как рыдает моя мама, я поняла: это правда.
Он разбился на горных лыжах - со всей скорости врезался в сосну, в реанимации спасти его не удалось.
Я потеряла человека, который был для меня всем. Никогда больше я не видела такой любви отца и дочери, какая была у нас с папой. Мы остались втроем: мне 14, Ленке 10 и мама-инвалид. Возникал вопрос: как мы будем жить? Папа при жизни все тянул на себе, благо зарплата ему позволяла содержать жену и двоих детей, но что теперь? Я сказала маме, что буду работать. Мне было неважно – хоть уборщицей в подъезде, в мои наивные 14 лет я решила, что папина дочь должна вывести на себе всё.
Но мама была не столь наивна:
- Куда ты пойдешь, дурочка? Кто тебя, ребенка, на работу возьмет? Работать пойду я.
Но работать нам так и не пришлось. Наш папа был не абы кто, а сотрудник прокуратуры, и нам стали перечислять очень неплохую военную пенсию по потере кормильца. Вот так наш любимый папа позаботился о нас после смерти.
В школу я пошла через день после похорон. Моя мама хоть и была педагогом по образованию, но в детской психике она нифига не смыслила.
И начались мои школьные будни. Знаете это чувство ностальгии и легкой грусти по ушедшим беззаботным школьным годам? Любимые учителя, друзья – одноклассники, школьные праздники и прочее? Я вот не знаю. Привет, я одна из тех девочек – лохушек, которых в школе, мягко говоря, не любили. В школьной жизни бывают взлеты и падения, и одно время у меня в классе были и «заклятые враги», и «лучшие друзья». Но мое социальное положение резко изменилось где-то в классе пятом, когда одноклассники каким-то образом узнали, что моя мама лежит в психушке. Именно, моя мама была инвалидом по части психиатрии и периодически попадала в дурдом.
Одна подруга в классе все же была, вполне хорошая девочка по имени Лиза. Ей дорого обходилась наша дружба – за то, что она общается со мной, нас чморили вместе. Тут была особая система: многие одноклассницы вполне нормально общались со мной, пока никто не видит, но «пачкаться» прилюдно никто не хотел, и псевдо-подруги охотно подливали масла в огонь, когда кто-то из класса начинал надо мной издеваться. Возможно, и была какая-то причина такого отношения ко мне и в моем поведении, но за долгие годы опыта и размышлений я ее так и не нашла.
Лиза хоть и была моей школьной подругой, но в 14 лет дети не умеют поддерживать друзей в такой ситуации, которая произошла со мной. Я изо всех сил старалась вести «нормальную» жизнь, и первые пару недель после трагедии меня даже никто не обижал, но внутри у 14летнего ребенка была пустота, которую, как мне казалось, больше ничто не заполнит.
Но внезапно и на моей улице случился праздник – у меня появилась НАСТОЯЩАЯ подруга. Настя, девочка из музыкальной школы сочла своим долгом поддержать меня в трудный период, и у меня появился человек, с которым я могла поплакать.
Время текло незаметно, и через пол года у мамы началось обострение. И только тогда я поняла, с чем мне предстояло жить.
Мама орала на нас круглосуточно: у нее были абсолютно тупые и неуправляемые дети, которые не желали вставать в три часа ночи, дабы выполнить любую ее прихоть. Например, приклеить тарелки из чайного сервиза на стену, чтобы было красиво. Во время обострений у мамы появлялась целая куча «гениальных идей», например:
- Я натаскала мусора со свалки, сейчас мы все отмоем, починим и будем продавать. Будем делать бизнес!
- Девочки, собирайтесь, мы завтра уезжаем в Сибирь…
- Срочно собирайте всю нашу одежду, старую и новую, она просто необходима бабушке! (Бедной бабушке нередко доставались разные необходимые «дары»)
Как то раз, придя домой и перешагивая горы мусора со свалки (именно горы, я не преувеличиваю), я чуть не наступила на голубя. Бедная птица с поломанным пером лежала в центре позавчерашнего маминого пирога, которому стоит уделить особое внимание: сладкий слоеный пирог с начинкой из горбуши, сверху покрытый вареньем украшала свечка в подсвечнике в виде цветочка и похожие на подсвечник цветочки с недавно купленной люстры. На мой немой вопрос мама выдала новый бизнес-план: мы на даче сделаем зоопарк! Наловим собак, кошек, голубей, купим лошадей, кроликов разводить будем… Это сейчас контактные зоопарки в моде, и по сути, в наше время саму генеральную идею воплотил в жизнь ни один предприниматель, но! Наша дача находилась у черта на куличках, да и как дача… сарай, обросший травой и не огражденный забором… Но мама не унималась: зоопарк ей был жизненно необходим.
А еще у нее просыпался офигительный шопоголизм. Моя мама в период обострения – это мечта продавца. Она хватала с полок все, не задумываясь. Только получив пенсию за всех троих, мама умудрялась потратить половину буквально за два часа в ближайшем от банка магазине. 2005 год, около 8 тыс рублей за два часа! После этого она звонила с телефона-автомата: «Немедленно беги в магазин «Ю», я тут с продуктами, не могу донести». Вы себе можете представить, СКОЛЬКО всего она могла купить? Нет, вы не можете. Я прибегала в магазин, смотрела на маму, окруженную громадными пакетами со всех сторон в четыре ряда и думала: как она себе вообще представляла донести их до дома с моей помощью? Мне приходилось по пол часа с ней спорить в магазине, уговаривая взять такси: «Тычтоооо, какое такси???? Я тут всю свою пенсию оставила, у меня нет денег на такси! Давай тащи! Люди добрые, вы посмотрите, какая у меня, бедной женщины-инвалида ленивая и неблагодарная дочь!» И пока мама привлекала внимание продавцов и покупателей супермаркета, я, обливаясь краской, потихоньку вытаскивала 50 рублей из ее кошелька, который лежал в одном из пакетов и вызывала такси.
Я таскала эти злоебучие пакеты из магазина в машину, из машины к подъезду, от подъезда до квартиры не меньше сорока минут, таксист еще помог выгрузить-загрузить, а мама вальяжно курила у машины. Так я заработала грыжу в 15 лет, но об этом отдельная история.
Казалось бы, мама накупила продуктов, которых хватило бы на месяц, но не тут то было…
1- Она выбирала самое дорогое, маме хотелось «пошиковать»
2- Никаких круп, макарон, сахара и масла – немного мяса и рыбы, гора рыбных консервов, сыра, фруктов, выпечки – этого добра могло хватить максимум на две недели. Большую часть покупок занимали абсолютно ненужные непродовольственные товары. Так у нас появился тостер, соковыжималка, годовой запас прокладок и многое другое.
3- Мама тут же принялась готовить. Она брала самые несочетаемые продукты и складывала их в одно блюдо (привет рыбный пирог с вареньем и суп с дыней).
Когда мы с мелкой спалили, как быстро уничтожаются продукты, мы попытались спасти хотя бы часть из них. Мы стали прятать все, что не должно храниться в холодильнике. К сожалению, спохватились мы достаточно поздно – спасти удалось лишь малую часть, и хватило нам ее на несколько дней.
И тут мы поняли, в какую жопу попали. Деньги кончились – на всю оставшуюся пенсию мама купила книги. Еды не было, и мы даже пробовали есть мамины кулинарные шедевры, но они вызывали тошноту даже при очень сильном голоде. У читателя должен возникнуть вопрос – а что же ела мама? А ничего! После месяца болезни аппетит пропал у нее совсем, как и сон. Она наедалась куском хлеба, а когда у нее кончалась энергия – просто теряла сознание. Мама теряла сознание раз по пять в сутки, лежала 15 минут и дальше продолжала свою активную деятельность. Она непрерывно орала на нас, таскала вещи с помойки, «обустраивала» нашу квартиру, и таскала с собой на дачу, где мы должны были не переставая таскать какие-то доски, кирпичи, и какой-то хлам.
Мы просили родственников и знакомых помочь сдать маму в больницу (взрослому человеку сдать родственника в психиатрию – дело близко к невозможному, а ребенку подавно). Но никто не слушал фантазии ленивых неблагодарных неуправляемых детей, ведь мама не поленилась пожаловаться на нас всем своим знакомым, да и кто будет присматривать за нами, пока мама в больнице? Желающих не было.
Терять нам с Ленкой было нечего, и мы решились на побег.
Если будут заинтересованные - я напишу продолжение
