Это был конец XX века, самый конец Сахалинской осени. На замерзшую, без грязи землю и асфальт падал крупный, пушистый, белый-белый снег. Весь мир был наполнен спокойствием и радостью.
Муж меня вел в роддом, так как на фразу «вызываем скорую», я сказала, что не стоит торопиться. А за 9 месяцев гормонального разнообразия он уже знал, что, если мне хочется горячего пива с сахаром разбавленного водой в отношении 1 к 20, значит 1 к 20 и горячее. Если я хочу прогуляться на склады за продуктами, которые располагались в 5 км от дома, то надо радоваться, что это не прогулка к родителям за 40км. Значит и в роддом, сказала пешком – значит пешком и полуприсядью во время схваток.
Повторюсь: все было прекрасно, волшебно и стабильненько, даже схватки. Ничего не предвещало того, что эти роды превратятся в семейную легенду и анекдот.
В родильном зале нас было двое. Девочка 18 лет и я, 33-х летняя красавица. В эти годы рожали редко, на удивление друзьям и родителям. И всем им не однократно приходилось объяснять, почему ты решилась на этот поступок, попахивающий задержками умственного и психического развития. А нас было целых две девушки на один медицинский персонал в родильном отделении.
Девушка и её родители были крайне ответственны. В 6 утра, когда у неё отошли воды, они срочно привезли её в роддом. У меня воды отошли в 5-00 и поэтому я не торопясь пришла к 11-00. К тому времени девчонке давали стимуляторы и схватки её порядком утомили.
Осмотрев и опросив меня, медработник сказала, что таких безответственных личностей, как я, не надо принимать в роддом. Это о том, что воды отошли у меня уже 6 часов назад. Я смело, как истинная бессмертная, парировала: Вон, девушка приехала раньше. И, что? Вокруг неё больше медиков, чем возле меня? – Бедный медик от злости сглотнула.
В этот момент, во мне что-то должно было истошно закричать: «теперь ты в её власти – молчи дура». Но, ни жизненный опыт, ни женская интуиция, ни одна извилина не смогли пробиться через эйфорическое состояние, которое дает природа при родах. Эта легендарная энергия дает возможность за 20 секунд между схватками выспаться, отдохнуть и успеть подумать: «Может схваток больше не будет … Ааааааааа».
Акушерка стала внимательно осматривать меня.
- Боже. Ваша шейка матки, как моя жизнь, - сообщила она мне.
- Не знаю, какая у Вас жизнь, а, что с моей шейкой матки? - шутила я, от природы обделенная чувством юмора.
- Раскрытие только на 2 пальца, вы не родите до утра.
- Вообще я планирую родить до 6 вечера, но, если это затянется, после полуночи разрешаю называть себя «Лерочка, потерпи».
- Никто, возле тебя, прыгать не будет, - сказала, как отшила, представитель здравоохранения и назначила капельницу.
Через 2 часа я уже мечтала, чтобы капельницу убрали, чтобы моя беременность была кошмарным сном, чтобы я проснулась – а в мире было все хорошо и прекрасно.
Зашла врач, осмотрела меня и мою соседку по камере пыток.
- Ты устала? – нежно спросила она её. Стонущее, мечущееся по кровати, милое создание иступлено махнуло головой, - Сейчас тебе уколем снотворное, и ты немножко поспишь.
В тот период мой бессмертный запас сил был сильно поистрачен, и я подумала, что такого одолжения, как сон, я не заслужила и с завистью отвернулась от этой парочки.
Девушку под руки отвели в соседнюю палату. А я продолжала с исступлением пытаться вздремнуть между схватками.
Начинается анекдот.
Вдруг, сквозь мой стабильненький кошмар, стала пробиваться какая-то информация.
“Стон”. Cхватка. – Помогите! - схватка. – Помогите, я рожаю! - Схватка.
Спустя какое-то время я начала понимать, что это не бред и кто-то действительно просит о помощи.
- Лю-юди-и, там кто-то рожает! - кричу я. - Кто-нибудь, помогите! - в ответ я слышала только слабеющие стоны из-за стены, эхом отдающиеся от кафельных стен.
У меня возникла мысль, что у меня галлюцинации, ведь если бы стоны были бы реальные, то мед. персонал на них бы уже отреагировал. Внутренний голос, в данном мыслительном процессе сообщил мне, что слишком много «БЫ» в моих рассуждениях, и что стоит проверить ситуацию, ведь там в соседней палате девочка, и ей может быть страшно. Расстегнув пояс от какой-то пищащей штуки, перехватив капельницу так, чтобы рука была вытянута, и игла не проткнула вену, я спустилась с кровати и поползла, опираясь на стойку от капельницы, в коридор.
В коридоре было пусто. В соседней палате, борясь со сном, на кровати лежала моя напарница. Увидев меня, она из последних сил простонала: Я рожаю!
Я уверяю Вас, эти два слова прозвучали настолько убедительно, что мой организм дал мне такую дозу адреналина, что о своем состоянии я забыла. Пробежав весь первый этаж и заглянув во все возможные закутки, я поняла – «дома никого нет»!
Вдалеке была еще одна дверь, за нею мне слышались веселые голоса и многочисленные разговоры. Я, в короткой, больничной, застиранной ночнушке, с капельницей на перевес, лохматая, с синяками под глазами, выскочила в эту дверь. Это была комната встреч родственников с беременными и родившими. Испугались все. Женщины с криками рванули на второй этаж, мужики за дверь, бросив передачки в этой же комнате.
- Найдите врачей! - кричала я им в след. - Там девушка рожает!
Топот ног и ощущение полного одиночества заставили меня взять себя в руки.
Я побежала обратно по длинному коридору в палату где лежала девушка. Схватки, которые встряхивали меня, делали этот путь, как у Фрода, надевшего кольцо Всевластия, долгим и мутным. Добежав до девчонки, я сказала: Держись, врачи уже идут. Я здесь рядом. Все в порядке, - и рванула в коридор, цепляясь глазами за любую мелочь в этом здании, которая бы помогла мне решить простую задачу – ГДЕ НАЙТИ ВРАЧА?
Те-ле-фон. Я бегу к столу. Да, это телефон. Под стеклом список телефонов. Гараж, гинекология, родильное отделение. Есть! Набираю номер родильного отделения. Гудки, гудки.
- Алло, городской роддом, родильное отделение.
- Это Южно-Сахалинский городской роддом? - спрашиваю я, чтобы исключить варианты вселенского масштаба.
- Да. Слушаю Вас.
- Здесь, в родильном отделении, на первом этаже, рожает девушка и никого нет, - выпаливаю я.
- Женщина, что за шутки? Прекратите баловаться телефоном. Я кладу трубку.
- Не-ет! - истошно завопила в трубку я. - Я здесь, у Вас, тоже рожаю. Я здесь внизу. Никого нет. Она рожает. Если сейчас сюда, кто-нибудь не спуститься, я буду звонить по всем телефонам, которые лежат здесь под стеклом.
- Вы кто такая?
- Да, рожаю я здесь, у Вас, рожаю! - Трубку телефона кинули.
Я стою посредине коридора, расставив ноги. От напряжения рука напряглась, и стойка с капельницей поднялась над полом. Воительница-амазонка была готова к бою. Мысли работали спокойно, в голове дул холодный ветерок, процессор активно охлаждался.
Сначала через дверь, вытирая руками рот, вбежали две санитарки. Та, что потолще, из дали, крикнула мне: Пошла вон в палату, чтоб я тебя не видела, раскомандовалась здесь!
Я приподняла капельницу, не сгибая руки, и развернула стойку как копьё.
- Если сейчас, хоть одна падла, не подойдет к девочке в той палате – начну уродовать всех, кто попадет в зону поражения.
Видимо, я была убедительна, потому, что забежавшие в помещение при этих словах врачи, поползли по стенке мимо меня в ту палату, на которую я указывала свободной рукой.
Бесстрашная толстая санитарка, от двери перегавкивалась на расстоянии со мной: Мы лучше знаем, кто здесь рожает, а кто нет. Быстро пошла в палату, - махая на меня рукой, с пятиметрового расстояния, кричала санитарка.
Мимо меня врачи под руки волокли девочку в родильный зал.
Я стояла. Всё двигалось без меня. Малиновый рыцарь на сегодня работу закончил. Ноги стали подкашиваться.
Оценив ситуацию, вторая санитарка подхватила меня под руку и повела к палате. В этот момент я услышала крик ребенка.
Дальше были нотации, какая-то женщина называла меня хамкой, истеричкой. Кто-то угрожал написать на работу о моём безобразном поведении, но это уже было как в бреду. Мой организм активно выполнял свою функцию.
В 17-35 я родила самую прелестную девочку в мире.
© Loshadb
