Арестовали меня на выезде из Белоруссии.Но вернемся чуть ранее во времени. После моего рассказа о том, как пакистанская секретная полиция арестовала нас прямо на том самом месте, где грохнули всем известного усаму, который бин ладен и отправила в местную каталажку (об этом можете прочитать в нашем пакистанском отчете на этом же сайте), пора здесь рассказать и о белорусском аресте, одном из многих накопившихся за мою долгую и, похоже, небезынтересную жизнь.
Вообще-то, несмотря на мой исключительно мягкий и законопослушный (т. е. белый и пушистый) характер, меня постоянно с какой-то особенной маниакальной страстью арестовывают. Но, к счастью, ненадолго. Даже в на всё плюющей Италии, где надо очень сильно постараться, чтобы тебя хоть на часик закрыли, я однажды (в девяностом, кажется, году) просидел полдня под замком в подвале окружной квестуры города Салерно. И вот теперь к этому достойному списку присоединилась Белоруссия.
Мы с Сашей и Таней ехали на моей машине из Питера в Черногорию. Ещё до начала поездки узнал и запомнил, что Россия, Белоруссия и Казахстан отменили между собой границы, и стало можно ездить без таможни и пограничников, то есть свободно. Люди это подтверждали, рассказывая, как стало просто въезжать в Казахстан и Белоруссию. «Прекрасно, — думаю я, — вот оно как всё к лучшему». И поскольку маршрут из Питера в Черногорию лежит строго на юг, так оно и было: из Псковской области в Белоруссию никто никого не останавливает и не проверяет, никаких постов нет. Мы и едем себе спокойно, окрестности рассматриваем.
К концу дня, через несколько маленьких городков и окружную Минска, доехали до городка Давид-Городок. Там видели малиновую статую Ленина. Подчёркиваю — не в малиновом пиджаке, а всю с ног до головы малиновую. Ну как везде гипсовые белые такие, так вот эта малиновая вся. Мы даже по этой площади раза четыре прокрутились, статуей восхищаясь. А оттуда уже рукой подать до городка Столин, а от него до Украинской границы остаётся всего 15 километров. Суббота, вечер. В Столине решили не ночевать, а пройти границу и доехать до Ровно, где и залечь на ночь.
Подъезжаем к границе, небольшая очередь машин на семь перед первым шлагбаумом, минут на двадцать. Миловидная девушка проверяет документы, пропускает на территорию погранпункта. Там опять очередь, машин на десять. Ерунда. Подходит наша очередь, подаём паспорта и документы на машину в окошко. Прапор чего-то там штампует, а потом спрашивает меня, пока ещё спокойно так: «А вот у Вас, — и на меня пальцем, — где виза в Белоруссию?» Я в недоумении. «Какая виза? Их же отменили!». Прапор, уже строго: «Это для россиян отменили. А Вам нужна виза для въезда в Республику Беларусь!» И совсем уже грозно: «Так как же Вы въехали на территорию Белоруссии без визы?»
Я — что ни пунктов никаких не было, ни постов, и что в газетах… Прапор объясняет, что к чему, и почему мне нужна виза. Зовет старшего, приходит начальник. Всё повторяется сначала. На все мои просьбы пропустить, а то уже поздно, и я вообще не знал и больше не буду, натыкаются на строгую, но очень человеческую и понимающую реакцию этого молодого капитана пограничной стражи. Он говорит, что он бы и рад, но закон и служба, поэтому никак.«Что же делать?» — вопрошаю я. «А ничего, — отвечает пограничник, — въехали Вы и пребываете на территории незаконно, поэтому мы вас сейчас арестуем. Потом заведём дело, проведём дознание, составим протокол, отправим дело на утверждение, затем будет приговор, и вас либо депортируют, либо отправят для получения въездной и выездной виз».Волосы у меня на голове зашевелились. «А как же Черногория?» — проносится в голове. «Ведь и недели не хватит на всё на это!» А погранец так неторопливо всё говорит, буднично, по-домашнему… Спокойным таким голосом. И это были не полицейские уловки. Просто человек действительно видел проблему и хотел реально помочь.
Между тем Саша с женой, в машине, которую я отогнал метров на десять в сторонку, чтобы не мешать проезду других, в темноте, видя какую-то задержку процесса, решили не терять времени зря и выпить коньячку, и славно так в этом преуспевают.Меня же в это время арестовывают. Это означает приглашение пройти в помещение дежурной смены, где мне дали стул, чаю, спросили, не голоден ли я, не хочу ли чего, и предложили бутерброд и покурить. Я не голоден и не курю, но с чаем и лимоном жить веселее. Пока искали форму для заполнения и заводили дело, я перезнакомился со всей дежурной сменой, включая бдительного прапора, рассказывая им всевозможные байки о своих автопутешествиях. Они отвечали всякими случаями на границе.
Потом начальник заставы стал заполнять протокол, по ходу задавая наводящие вопросы, ответы на которые тщательно вписывал в документ: «Ну ты же раскаиваешься? Ты же осознал? Ты ведь по незнанию так сделал, правда? Ну ты же больше не будешь?» И самое главное: «Ты же от депортации отказываешься, верно? Мы тогда тебя… ну в общем сам увидишь, и визу ты себе сделаешь сам, а завтра здесь же выедешь куда там тебе надо». Замечательные люди! Реально. Ведь могли бы быть неприятности очень значительные, и в Минск пришлось бы ехать, и в Россию обратно возвращаться, чего совсем не хотелось по причине нацеленности на Средиземноморье.
Пока всё это длится, Саша с Таней, которым уже всё по колено и трава не расти, спорят на деньги — выпустят меня или не выпустят. Чувствую, им там уже совсем весело. Потом выяснилось, что Саша выиграл.В конце концов, по подписании протокола меня прямо на месте приговорили и сразу же этот приговор огласили: «За нарушения, выразившиеся в… незаконный въезд… принимая во внимание… чистосердечное раскаяние… сотрудничество со следствием… от депортации отказался… приговаривается к штрафу в сколько-то-сотен-тысяч-рублей».
К счастью, рубли должны быть белорусскими. Но их у нас нет. Суббота. 11 часов вечера. Но погранец показывает на соседнее помещение, и я с изумлением вижу, что при погранично-таможенном пункте работает касса! С обменом валюты! За две минуты я оплачиваю штраф в много сотен тысяч, который обошёлся мне в сто девяносто два российских рубля и ещё двадцать семь копеек с оплатой на месте наличными. Через три минуты мы, как родные, прощаемся с коллективом заставы.«Да, вот ещё что, — говорит начальник погранпункта, — Ты сейчас возвращайся в Столин. Там найди дежурную часть РОВД и попроси дежурного, чтобы он позвонил уполномоченному ОВИРа и дал тебе трубку. И ты объяснишь ему, что с тобой случилось, и попросишь его приехать завтра открыть тебе визу».
«Ага, — думаю я, — нашли дурачка. В субботу в полночь я буду ломиться к дежурному РОВД с требованием позвонить, вот прямо сейчас и немедленно, уполномоченному ОВИРа. А того ещё просить приехать в воскресенье утром — ну просто так, специально для меня, визу открыть. Ненаучная даже фантастика. Даже уже и не комедия положений».Что бы вы думали? Терять нечего, решил туда заехать на всякий случай. Приезжаем в это РОВД, сержант действительно вызывает дежурного по городу, и он приходит! Далее всё страньше и страньше. Объясняю ситуацию, что я незаконно проникший, но осознавший, и приговоренный, но отбывший, а потому выпущенный для получения.
Мне верят! Прошу позвонить в ОВИР, но не по городскому, а найти и набрать личный мобильный номер их главного. Майор РОВД удивлён, но звонит!!! Разговаривает пару минут, а потом — шок и удивление всей моей жизни. Майор что-то черкает на бумажке и говорит: «Вот тут номер мобильного. ОВИР говорит, что сегодня уже поздно и он не может приехать. Но завтра в девять утра Вы должны ему позвонить, чтобы он приехал в Столин для оформления визы. И ещё: завтра границу можете проехать без очереди, вы уже своё отстояли».
Занавес опускается. Публика рыдает, актеры в изнеможении катаются по полу. Оглушительные аплодисменты и крики «Бис! Браво!». Актёры кланяются, из партера летят цветы. Супруга градоначальника машет надушенным платочком, а её благовоспитанная дочь украдкой кидает записочку главному герою-любовнику. Шуршат юбки и накрахмаленные воротнички, стучит трость губернатора, и живо обсуждают между собой происходящее на сцене городские жители. Все довольны и с достоинством расходятся по своим домам, у кого они есть. А вот у нас дома не было…Чтобы закончить с темой визы, докладываю, что ОВИР в полном составе приехал ровно в девять утра следующего дня воскресенья, причем с женами и детьми, поскольку все они в выходные куда-то собирались. Местная сберкасса (это в воскресенье-то) работала! И рубли поменяли, и квитанции все приняли. И потом овировцы даже визу наклеили (просьбы моей ради и экономии места для) на ту страницу паспорта, на которой написано нерусскими, но большими буквами: «Не пишите ничего на этой странице!» За что им (не буквам) большое человеческое спасибо.
Как вывод, отметил для себя следующее: уж если попадать в беду, так пусть это будет лучше в Белоруссии.Но это всё было завтра, а сейчас ещё суббота, почти полночь, и так кушать хочется, что и переночевать негде. Кушать очень хотелось по одной банальной, но непонятной причине: почему-то абсолютно все кафешки и рестораны, мимо которых мы проезжали, были закрыты на свадьбу. Наверно в Белоруссии свадьбы всегда по субботам, с трёх часов и до упора. Нам от осознания этого странного факта легче не стало, хотя очень вкусно подкрепились в какой-то столовой в Слуцке. Но это был так, перекус. А вот сейчас уже приперло. И ночевать тоже где-то надо.
Вдруг Сашин взгляд останавливается на монументальном, этажей в шесть, бетонном здании известного вида архитектуры их семидесятых. Точно: гостиница. Заходим. Если Белоруссия сама как машина времени, то тут это в квадрате: стойка, за которой восседает классическая дежурная и т. д. Причем гостиница пустая. Даем документы, говорим, что нам нужно два номера. Один мне, другой Саше с женой. Дежурная берёт паспорта и, дойдя до моего, медленно бледнеет: «А где же у Вас виза? Я сейчас же должна о вас немедленно сообщить куда следует, что вы тут незаконно находитесь! А без визы я никак не могу вас поселить!»
К счастью, Таня, которой это всё уже порядком надоело, берёт ситуацию в свои руки: «Так. Во-первых, вот этот (показывает на меня) уже арестован, приговорен, и уже отбывает (показывает ей протокол), а то, что вы его тут видите, это мираж. Его тут нет, понятно? А визу ему завтра ОВИР сделает, они уже через пограничников и РОВД договорились. Можете им позвонить. А номера мне нужно два, потому что я со своим мужем — показывает на Сашу — поругалась. Видите, как он, сволочь такая, надраться успел? Спать с ним вместе в одном номере ни за что не лягу, хоть убейте». После такой жёсткой и многоплановой аргументации, а может и в силу женской солидарности (вот уж эти мужья, вот уж эти сволочи!) дежурная сдает свои позиции и даёт Татьяне два ключа, а я, уже в амплуа человека-невидимки, беру у дежурной ключ от ворот, чтобы припарковать на ночь машину. То, что это делает несуществующее привидение, её уже нисколько не беспокоит.
После этого Саша с женой всем с удовольствием рассказывают, как меня в Белоруссии арестовали как американского шпиона. Только я никак в толк не возьму, почему американского — если я к Америке никакого отношения не имею? Вообще?На следующий день после получения всех бумаг опять едем на границу. На погранпункте нас встречают с распростертыми объятиями. Единственное, девушка на первом шлагбауме успела смениться, так что новая удивленно взирала на Тах, едущий по пустой встречке и через поребрик обходящий очередь. «Мы к капитану», — говорим мы и въезжаем между первой машиной из довольно длинной очереди и шлагбаумом. Очень удивленная девушка звонит начальству, но по получении ответа немедленно открывает нам шлагбаум. Там, опять же через поребрики и поперёк, благо клиренс позволяет, приваливаемся наиболее коротким маршрутом, то есть напрямик, к выпускной будке.
Не успевший смениться наряд встречает как родных. Капитан вышел поприветствовать лично. Прапорщик (который первоначально заметил непорядок в бумагах) берёт паспорта и собственноручно уносит их оформлять. Приносит и обнимает. Все пожимают друг другу руки, я удостаиваюсь дружеских хлопков по плечам от многих рядовых. Нам передают пакетик с бутербродами. «На дорожку» — басит прапор. У стоящей сзади и взирающей на всё это очереди тихо едет крыша, причём сразу у всех. Вот так, наверно, и рождаются легенды то ли о российских спецах на задании, то ли о ещё чём. А ведь на самом деле это была просто искренняя радость от того, что одни хорошие люди смогли помочь другим!
