В начале девяностых я был в командировке в Италии в качестве русского ученого. Нас пригласил и опекал Джорджио, профессор Римского университета по физике, о нем будут почти все байки.
Однажды я провел там семинар по своей теме, за что получил сто долларов. Джоржио обычно подвозил нас до дома на своей машине. Мы медленно ехали в пробке по узкой римской улочке, и Джорджио обратил мое внимание на машину, у которой на заднем стекле были крупно написаны какие–то цифры.
— Константин, сказал он – ты сегодня богатый и можешь купить эту машину.
Я мысленно перевел доллары в лиры, сравнил результат с числом цифр на машине и ответил: Пожалуй, да.
Он повернулся ко мне и изумленно, по слогам, сказал: ЭТО ТЕЛЕФОН!
***
Однажды Джорджио подвозил нас на работу и, паркуясь на стоянке университета, сбил какой–то знак. Он вышел из машины, тщательно осмотрел свой бампер, не обращая внимания на сломанный столб, и сказал, что все в порядке.
— А знак? спросил я.
— У меня большая машина, потому что у меня большая семья, ответил он.
Однажды Джорджио, как обычно, приехал за нами, чтобы отвезти на работу, но в этот раз не стал ждать в машине, а поднялся в квартиру. Я снимал ее вместе с супружеской парой таких же молодых и нищих русских ученых. Зайдя в квартиру, он обнаружил, что весь подоконник плотно заставлен пакетами вина. У итальянцев все написано на лице, на это раз было написано, что приличный человек не может пить вино из пакетов. Он подошел, брезгливо потрогал один пакет, потом другой, третий. Когда он убедился, что все пакеты пустые, он повернулся к нам, и на его лице читалось искреннее уважение. Потом он подтвердил это уважение вербально.
***
Однажды я решил, что даже в Италии надо попробовать, какое у них пиво. Я купил бутылку пива в ларьке, который у них называется “алиментаре”, сел на лавочку в сквере с древними руинами, достал сигарету и обнаружил, что у меня нет зажигалки. Рядом на газоне лежал человек, одетый по нашим меркам весьма прилично. Я подошел к нему и попросил огня.
— Ченто лира, сказал он мне.
Подивившись его корыстности, я дал ему сто лир, прикурил и сел на лавочку пить пиво. Человек, между тем, окончательно проснулся, пересчитал свои деньги и выяснил, что теперь ему аккурат хватает на бутылку вина. Он встал и пошел в алиментаре мимо меня. Когда он увидел запотевшую бутылку пива с пеной внутри, его горящие трубы взорвались. Он жестами стал просить дать ему глоточек.
— Ченто лира, ответил я.
***
Однажды Джорджио спросил меня, что я хочу купить домой. Я сказал, что дочка просила меня купить лошадь для барби. Мы объехали несколько магазинов, там были нужные мне лошади, но везде стоили около тридцати долларов. Моя зарплата в России была около десяти долларов в месяц, и эта цена была для меня неприемлемой. Мы поехали на работу.
Когда пришло время обеда, он сказал, что у него дела и он с нами не пойдет. После обеда он пришел в лабораторию с великолепной коробкой, в которой была необходимая лошадь. На мой вопрос, сколько это стоит, он ответил, что пятнадцать. Когда я закончил его целовать, он сказал, что остальные пятнадцать это от него.
Больше я никогда не получал такого роскошного подарка, преподнесенного с такой деликатностью.
***
Я ничего не знаю про Джорджио примерно с 2002–го. Ему тогда было около семидесяти. Говорят, он получил большое наследство, но не мог принять его, потому что по тогдашним итальянским законам налог нужно было заплатить прежде, чем вступить во владение. Надеюсь, он нашел выход. Я еще бывал в Италии, звонил ему на домашний, но никто не брал трубку. А когда мы познакомились, сотовых еще не было.
