Сейчас ему было бы 55 лет. Но жизнь оборвалась в 28. После гибели кумира среди его поклонников прокатилась волна самоубийств. За минувшие четверть века жизнь Виктора Цоя разобрали по косточкам, атомам и молекулам. Но мы все же хотим обратить внимание читателей на несколько малоизвестных фактов из жизни народного кумира, о которых в свое время рассказывали его близкие друзья, которых, к слову, было не так уж много.
СЛИШКОМ СТЕСНИТЕЛЬНЫЙ
Виктор Цой часто говорил примерно так: «Я не звезда. Мы делаем с друзьями только то, что нам нравится. Но, конечно, я рад, что это нравится и зрителям, что залы всегда полны…». Он считал, что просто попал в струю. А мог бы и не попасть, от этого песни не стали бы хуже или лучше. «Я не пишу лозунгов», повторял Цой, но его песни воспринимались именно как призывы, особенно «Перемен», которая стала просто гимном для молодых что тогда, что сейчас.
К поклонникам относился спокойно и вовсе не мечтал, чтобы его узнавали на улицах и просили автограф. Наоборот, всегда этим тяготился, но из вежливости терпел. Его друзья считали: такая зажатость происходит еще и от того, что в школе его дразнили «японцем» за экзотическую внешность. И даже взрослым к нему на улице приставали гопники и оскорбляли мужики у пивных.
А вот молчаливость, нежелание тратить время на пустые светские разговоры у Цоя были от природы. Его друзья вспоминали, что особенно терялся Виктор, когда приходилось общаться с людьми намного старше, не знал, как поддержать с ними разговор. А когда терялся, частенько в речь вставлял слова-паразиты, например, «как бы».
На всех Цой производил впечатление человека мрачноватого, крайне стеснительного, но с внутренним стержнем. Стеснительным был музыкант и с женщинами. В том числе и поэтому в его жизни были всего две музы, с которыми он раскрылся.
А с другой стороны, Цой не терпел обмана. Когда на гастролях в Крыму в Алуште почему-то слетела заказанная в гостинице бронь и для музыкантов не оказалось мест, Виктор Цой припугнул администратора: если через пятнадцать минут группу не поселят, фанаты «Кино» разнесут их гостиницу вдребезги. И ведь нашлись номера!
"ОДНОНОГИЙ ХЕНДРИКС"
С Виктором постоянно приключались мелкие неприятности, возможно, от задумчивости. То упадет буквально на ровном месте. То забредет в лужу и промочит ноги. Как-то пришлось убегать от милиции, и Виктору пришло в голову простое решение: не бежать по лестнице в подземный переход на Невском, а перепрыгнуть ограждение. Но приземлился неудачно - сломал ногу и долго ходил с палочкой.
Как-то большой компанией друзья ехали в баню. Цой шел по эскалатору в длинном кожаном пальто. Когда Андрей «Свин» Панов его окликнул, Виктор неловко повернулся, зацепился краем пальто и полетел с движущейся лестницы вниз головой. Даже штаны порвались.
«Ноги его плохо держали, мы называли Цоя «одноногим Хендриксом»», – вспоминали друзья.
А в другой раз Виктор Цой ел варенье прямо из банки, она как-то разбилась, музыкант проглотил кусок стекла и стал отплевываться кровью. Все страшно перепугались.
ЛЮБИЛ БОЯРСКОГО
Кто бы мог подумать, но чье увлечение музыкой началось с пластинок Beatles, знал наизусть песни Михаила Боярского.
По воспоминаниям друзей, он ходил в театр на все спектакли молодого «мушкетера», на его концерты. Знал весь театральный и музыкальный репертуар Боярского и очень актера уважал. Поскольку у самого Цоя были способности к подражанию, он иногда и напевал что-то из репертуара Михаила Сергееевича и других мэтров советской эстрады. Причем мастерски подражал не только голосам, но и манере исполнения. А однажды затащил компанию на концерт… Валерия Леонтьева. Отметил, что хоть жанр и «попсовый», противоположный рок-н-ролльному, зато выступление профессиональное, почему бы и не поучиться у старших товарищей?
В интервью на вопрос, «кого из советских музыкантов вы любите», Цой отвечал: Боярский и Высоцкий.
Позже увлекся фильмами с Брюсом Ли, сам владел нунчаками и увлекался единоборствами.
ВРАЧ ЗАПОДОЗРИЛ СИМУЛЯЦИЮ
Марьяна Цой всегда с содроганием вспоминала, как укладывала мужа в психушку, чтобы отмазать от армии. А в то время как раз шла война в Афганистане, куда мог попасть и Виктор Цой.
Через это испытание ради «белого билета» уже прошли многие знакомые. Вроде бы ничего, живы остались и откосили вполне успешно. Но у невезучего Цоя получилось «как всегда».
Технология «закоса» была проста: режешь вены, грозишь близким самоубийством, те в «панике» вызывают «Скорую», пациента забирают на две недели в клинику, где изображаешь маниакально-депрессивный психоз и выходишь со справкой. Но Виктора подвели его боязнь крови и его сдержанность. Марьяна договорилась, что Витю положат в психиатрическую больницу № 2 на набережной Пряжки. Но надо было приехать на «Скорой».
Виктор не смог как следует себя порезать – боялся крови, и врачи увидели лишь царапины. Но клиента взяли. Зато в психушке эскулап попался дотошный, заподозрил неладное и продержал музыканта вместо двух недель полтора месяца – хотел разоблачить симулянта. Раздражало врача и то, что Виктор не отвечает на вопросы, молчит. Когда Цоя наконец выпустили, он был близок к тому, чтобы стать реальным пациентом. Зато Марьяна принесла в военкомат нужную бумагу и залилась слезами: боялась, что все равно Витю заберут в армию. Военные ее пожалели: «Бедная ты, еще за него замуж собираешься! Он же сумасшедший, а тебе жить с ним всю жизнь!».
По мотивам «приключения в психушке» Цой написал две песни: «Транквилизатор» и «Я иду по улице в зеленом пиджаке...»
В Афган Цой не попал, зато через четыре года после психушки написал «Группу крови», с которой шли в бой русские солдаты.
ВЫКЛАДЫВАЛСЯ НА ВСЕ СТО
Многие пытаются разгадать тайну магического влияния Виктора Цоя на публику. Сдержан, мрачноват, суховат, непроницаем и закрыт. На сцене не прыгает, не скачет, шоу не устраивает. А поклонники сходят с ума от счастья видеть и слышать кумира. Есть такое слово – энергетика, когда от голоса и вида человека пробирает до костей.
Про Цоя говорили, что он как шаман, завораживает и околдовывает. На концертах ничего особенного не делал, а зал держал как никто. По таких и говорят – харизматичный, такому не научишься, это либо дано, либо нет. Но и сам Виктор выкладывался по полной, на все сто, до последнего, на предельной концентрации. И после концерта часто лежал на полу в гримерке, не двигаясь, восстанавливался. Иногда с ним происходили разные необычные вещи. После концерта в Риме, а «Кино» несколько раз выступали за границей, итальянцы прозвали Цоя «несущий бурю».
И вот Виктора попросили выступить в лагере для эмигрантов из Советского Союза, которые ехали в Израиль через Рим. А Цою как-то не очень хотелось, не было настроения. И вдруг небо заволокло тучами, поднялся ветер, его шквал повалил аппаратуру на сцене. И концерт отменили. Многие бы посчитали, что это не простое совпадение, бурю накликал «шаман» Цой.
