— …А Ваня просил попить, а у меня с собой воды не было. Где я ему возьму среди дороги?.. И тогда он… он… А всюду эти лужи… И он…
Тут Алена не выдержала и разрыдалась. Пожилой следователь понимающе похлопал ее по плечу.
«Экая рёва», — подумал он с неодобрением. — «Что ж они вечно ревут-то?.. Они тебе вместо объяснений слезы, а ты как хочешь, так и пиши рапорт».
Вслух следователь произнес другое.
— Ну, ну, — сказал он. — Давайте-ка сделаем вот что. Давайте успокоимся и все расскажем по порядку.
Алена кивнула, размазывая слезы по веснушчатому лицу.
— Не будете возражать, если я присяду? — спросил следователь. — Ноги уже не те. А после такой пробежки, так и вовсе…
Не дожидаясь разрешения, он присел на бревно, лежащее у обочины дороги. Из кармана кителя появилась трубка и кисет. Раскурив трубку, следователь раскрыл блокнот.
— Итак, — сказал он. — Давайте еще раз пройдемся по всему, что произошло.
Алена снова кивнула. В глазах ее стояли слезы.
— Только не плачьте, — строго сказал следователь. — Все обойдется. Слышите?
Алена вытерла тыльной стороной ладони влажные глаза и попыталась улыбнуться.
— Вот, — удовлетворенно кивнул следователь. — Теперь к делу.
Он щелкнул кнопкой авторучки и приготовился писать.
— Значит, вы с братом шли из деревни… Во сколько это было?
— В полдень, — Алена шмыгнула носом. — П-примерно.
— В полдень, — повторил следователь. — Двенадцать ноль-ноль, записал. А дождик прошел чуть раньше, верно?
Алена кивнула, поджав губы. Глаза у нее снова заслезились.
— Вот, возьмите платок.
— С-спасибо.
— И на дороге были лужи, так?
— Маленькие лужицы, — всхлипнула Алена. — В следах. От копыт.
— Коровьих?
— Нет. То есть, да, — поправилась Алена. — Но коровьи — это там, за поворотом. Там колхозное пастбище у дороги… А вот эти, мелкие — это уже козьи.
Она шумно высморкалась в платок. Следователь записывал.
— И ваш брат?..
— Ваня, — сказала Алена. — Иван Митрофанович.
— Митрофанович, — записал следователь. — Это хорошо. Стало быть, он напился из такого следа. Я правильно понял?
Алена кивнула.
— Ваня! — крикнула она. — Иванушка! Поди сюда!
Из кустов рядом послышалось блеяние. На дорогу, подпрыгивая и цокая копытцами, выскочил козленок.
— Ишь ты! — вырвалось у следователя. — Так ведь это козел!
Алена бросила на него укоризненный взгляд.
— Почему сразу «козел»? — спросила она. — Козленок! Иванушка.
Следователь почесал авторучкой в затылке.
— Ваш брат — козленок?
Алена снова кивнула.
— Меньшой братик, — подтвердила она.
«Вот тебе и на», — подумалось следователю. — «Это я и не знаю, как в рапорте про такое писать».
— Это что же… Это он в козленка превратился, что ли? Попил из копытца и превратился?
— Что?.. — Алена растерялась, но потом энергично тряхнула головой. — Нет! Вы что, нет, конечно. Он и раньше такой был… Вы что, сказок начитались? Где вы вообще слышали, чтобы люди превращались в козлят?
Она снова высморкалась и протянула платок следователю.
— Оставьте себе, — махнул тот рукой.
— Спасибо, — сказала Алена и продолжила. — У нас в деревне все мужики такие. Мы уж и привыкли.
— Ме-е-е! — подал голос Иван Митрофанович.
— Так, — сказал следователь. — Так. Ага.
Он принялся яростно сосать трубку, но обнаружил, что она погасла. Похлопав себя по карманам, следователь нашел зажигалку и снова начал раскуривать табак.
— Так, — повторил он. — Вернемся к нашим… Братьям. Меньшим.
Он бросил взгляд на козленка. Тот перестал скакать вокруг сестры и теперь увлеченно жевал подол ее сарафана.
— И что же было дальше? — спросил следователь.
— Ну и вот, — сказала Алена. — Я ему говорю: «Не пей из лужи!» А он не слушается. Я и пригрозила, мол, милицию позову, если не уймешься!
— Так, угу, — кивнул следователь. — Продолжайте.
— Ну и вот, — повторила Алена. — И позвала.
Следователь взялся за трубку и сделал крепкую затяжку.
— То есть, это в тот момент вы и начали кричать?
Алена всхлипнула.
— Я ж не знала, что вы тут рядом! — она закрыла лицо руками. — Стыдоба! Что же мне теперь будет-то за ложный вызов?..
— Ме-е-е-е! — вставил в разговор свои пять копеек Иван Митрофанович и ловко боднул маленькими рожками ногу сестры.
— Тьфу, — негромко сплюнул следователь. — Да какой там ложный вызов.
Он закрыл блокнот, снова щелкнул ручкой и убрал письменные принадлежности во внутренний карман кителя. Крякнув, поднялся с бревна.
«Одно хорошо», — подумалось ему. — «Нет происшествия — и рапорт писать не придется».
— Так вы из-за этого и плачете, что ли? — спросил он. — Напугались, что почем зря милицию позвали?
Алена утвердительно замычала в ладони. Между пальцами проступила влага. Алена рыдала.
— Глупости какие, — строго сказал следователь. — А ну, прекратите, девушка. Прекратите сей же час. Где там платок-то у вас?..
Алена оторвала руку от лица и продемонстрировала ему насквозь мокрый платок. Следователь покачал головой.
— Мимо я проходил, понятно вам? Просто мимо шел. Слышу: кричат «милиция, милиция!» Вот и побежал в вашу сторону. Откуда мне было знать, что это вы брата милиционерами пугаете? Я думал, случилось что-то, вот и начал снимать показания по всей форме.
Он дождался, когда потоки слез чуть утихнут, а потом добавил:
— Вы прекращайте брата пугать. Наша милиция, — тут он хлопнул себя по нагрудному карману кителя, — нас бережет! И стращать милицией — это, знаете ли, нехорошо. Что ж мы, злодеи какие?
— П-простите, — всхлипнула Алена.
— То-то же, — следователь выбил трубку на землю. — Так стало быть, все у вас в порядке?.. Ну, я пойду тогда. Вам в какую сторону, к совхозу? А то может, проводить?..
— Нет, — покачала головой Алена. — Мы дойдем. Спасибо.
— Ну, тогда хорошего дня, граждане. Честь имею.
Он сделал шаг — оказалось, когда он присел на бревно, один из его ботинков попал в лужицу и довольно глубоко увяз во влажной земле. С чавканьем выдернув ботинок, следователь зашагал прочь.
Не успел он пройти и полсотни метров, как позади снова раздался девичий крик.
— Нет!.. Ванька, я что тебе говорила, не смей пить из… Да что ж ты упрямый, как козел!.. А ну, выплюнь!
Следователь обернулся.
Козленок приник к следу, оставленному его ботинком. Алена безуспешно пыталась оттащить его от мутной лужицы за заднюю ногу.
Прямо у нее в руках козлиная нога вдруг вытянулась и с нее разом осыпалась шерсть. Кудрявый мальчишка, на вид лет семи, поднял от лужи перепачканное грязью лицо и сердито посмотрел на старшую сестру.
— А я пить хочу! — заныл он. — Пить! Пить!
Следователь вздохнул.
«Рапорт все же придется написать», — подумал он.
