Технополис

– Сколько монет у тебя осталось? – спросила Юля, не отрываясь от планшета.
– Три, – ответил я и спиной почувствовал, как она напряглась. – Я что-нибудь придумаю.

Если честно, я даже приблизительно не представлял, что именно придумаю. За последние три месяца я не написал ни строчки. Ни одной заметки, не говоря уже о рассказах, которые в системе почти уже никто не дочитывает до конца. На сто просмотров хорошо, если будет одна реакция, а курс монеты сейчас – десять тысяч реакций.

– Андрей с восьмого этажа вчера получил за один пост сто монет, – словно в укор сказала Юля.
– Ты пост видела?
– Нет.
– У него трансляция была, он себе обрезание в прямом эфире делал.
– Охуеть!
– В следующий раз, наверное, вообще хуй отрежет начисто. Получит миллион и можно до конца жизни ничего не постить, ничего не делать и спокойно жить.

– С таким количеством монет можно новый хуй пришить, лучше прежнего, – Юля сказала это как-то совсем серьезно.

Я посмотрел на нее. Она улыбнулась и сказала:
– Не знаю, сколько мы еще продержимся на постах с моими сиськами и жопой. Гриш, напиши что-нибудь, пожалуйста.

Я снова уткнулся в мигающий курсор редактора. Жопа и сиськи у Юли, конечно, хороши. Этот актив, наверное, никогда сильно в цене не упадет. Пока все у нее не сдуется. Но я, почему-то, верю, что к тому времени заработаю достаточно монет, и это уже не будет иметь значения.

– Юль, я хочу завтра сходить на ферму. Посмотреть что к чему. Может, устроюсь на реальную работу.
– Гриш, ты ебанулся? Реальную работу? За паёк работать? За хату чем платить будем? В социалку переезжать?
– Ну, живут же как-то люди без системы.
– Ну, ну, – ответила Юля и ушла на кухню, хлопнув дверью так, что чуть не вылетело стекло.

Ферма дает работу всем, кто в Москве не в системе. Это первая атомная станция в Москве, построенная исключительно для майнинга тогда еще биткойна. Отец рассказывал, что раньше на этом месте был автомобильный завод АЗЛК, затем «Технополис» – инновационный центр производства. Сейчас ферма так и называется – «Технополис».

Работать на ферме тот еще пиздец. С утра до ночи за стандартный белково-углеводный паек и смену одежды раз в полгода. Но когда у тебя заканчиваются все возможные ресурсы, чтобы получить в системе хоть какие-то реакции, что остается делать?

За пределами Москвы у людей есть хоть какой-то выбор. Помимо ферм есть еще куча производств. Да хоть на заводе, что выпускает эти самые пайки. Но в Москве. В Москве все исключительно в системе и реальную работу считают тождественной смерти. Многие именно смерть и выбирают. Недавно сосед с шестого этажа три дня в прямом эфире сначала вскрывал вены, затем обжирался таблетками и по итогу повесился. Да этого полгода не выдавал никакого контента. Миллион монет на аккаунт получил. В принципе, я его понимаю. Трое детей все-таки. Монеты получила жена. Если грамотно распорядится, на всю жизнь хватит. Я пока свою смерь постить не готов. Даже ради Юли. Тем более ради Юли. Можно и на ферме с годик покорячиться. Глядишь, и мысли какие появятся, и снова к системе подключусь.

Иногда, так хочется вернуться в детство. То самое беззаботное детство, когда отец работал на реальной работе и получал еще обычные деньги и уже подключился к только набирающей обороты системе. Тогда только объединили все существующие криптовалюты и все они стали называться монетой. Из труб недавно отстроенной в Москве АЭС повалил пар, соцсети объединили в систему и казалось, что вот и наступил счастливый час для людей. Просто живи свою жизнь, делись происходящим, а система не оставит тебя без монет. Не хочешь – иди работай и ничего не было в этом зазорного. Кто тогда думал, что человеческая жизнь сплошной шаблон и рано или поздно всем надоест однообразный контент? Что наступит время, когда для того чтобы получить реакции людей в системе, придется делать что-то такое, что будет полностью выбиваться из рамок хоть какой-то нормальности.

Первый звоночек раздался тогда, когда демонстрация самоубийства в системе легализовали. Дескать – человек вправе делать со своей жизнью, что хочет. И понеслось. Затем реальная работа превратилась в синоним социальной смерти. Что равняется смерти физической во времена, когда система – это единственный вариант достойно существовать.

Я никогда не понимал, почему люди, набравшие подписчиков еще в лохматые года, автоматически получают реакции за каждый пост, даже если не предвидится никакого хайпа. Позавчера какой-то актер спрыгнул с крыши в прямом эфире. Конечно, он звезда, но десять тысяч монет? За это? Сколько людей ежедневно прыгает с крыш, и дай бог получают монет пять. В чем разница? Почему одна смерть считается популярнее другой. Вроде бы и там и там всего лишь человек. Я понимаю, когда чувак из Китая сел на кол. Вычитал же где-то про древнерусскую забаву. Так он три дня по колу сползал пока не сдох. Три дня эфира. Миллионы реакций. Какое-то невообразимое количество монет. А тут с крыши. Актер. Да хуй бы с ним.

Юля предлагала перейти на порнуху. Но кого сейчас заставишь отреагировать на порно? Нужно что-то из рамок вон. Что-то дикое. Желательно с пиздецом в конце. На моей памяти, самое большое количество реакций на порно собрала какая-то баба из Канады. Ту неделю без перерыва в эфире системы ебала фак машина двумя полуметровыми хуями в обе дырки. Бабе пиздец настал уже на третий день. Остальные четыре дня, мне показалось она была без сознания, но сколько было реакций! Читал, что она еще и живая после этого осталась. С полученным количеством монет подлечится и все, можно жить дальше.

Ох, сколько телочек пыталось повторить успех. Но всем давно известно, что плагиат в системе ценится не высоко и чтобы получить вес одной реакции на таком контенте, нужно получить их не меньше тысячи.

У нас с Юлей фантазии не хватило, чтобы исполнить в жанре порно, что-то оригинальное, но без летального исхода.

Моих текстов хватало на съем квартиры, на еду и даже на какие-то развлечения, но застой, в котором я нахожусь уже три месяца до хорошего не доведет. Юля на сиськах и жопе проживет, а мне, походу, все-таки нужно устраиваться на реальную работу.

Прежде, чем пройти через КПП на территорию фермы, пришлось отстоять километровую очередь. Не смотря на то, что в Москве сейчас поистине сибирские морозы, люди, переминаясь с ноги на ногу, ждали своей очереди. Кто-то делился горячим чаем из термоса. Один мужчина героически противостоял лысиной февральской стуже, потому что отдал шапку хрупкой девушке стоящей перед ним. Она куталась в растянутый мужской свитер и с завистью смотрела на тех, кто был одет в нормальную зимнюю одежду. Когда подошла моя очередь, было за полночь. Гигантские трубы фермы в темноте выглядели угрожающе, словно готовые обвалиться на тебя и похоронить под своими обломками.

– Руку на сканер, – отрешенно сказал охранник на КПП.

Я приложил руку.
– Григорий Шарин, жена Юлия Шарина, – зачем-то повторил охранник очевидный для меня факт. – Сколько будете работать?
– Месяц пока, – ответил я.
– Вы на месяц отключены от системы, проходите на рабочее место.

Если честно, я рассчитывал выйти на ферму завтра, чтобы хоть еще одну ночь пожить нормальной жизнью.

На ферме абсолютно все занимались одним и тем же – заменой перегоревших майнинговых блоков. А горели они ежеминутно. Выдергиваешь мертвый блок, вставляешь на его место новый. Все. Казалось бы, ничего сложного, но уже по окончании первой недели я почувствовал, что начинаю сходить с ума. Четкая инструкция, в которой прописано каждое движение и каждый шаг. Двадцать минут на обед и Витя, ебаный Витя, который работал со мной в паре.

Именно он сводил меня с ума. Человек никогда не был подключен к системе и люто ненавидел всех, кто в ней. Разговаривать в рабочее время запрещено, но Витя намострился бормотать себе под нос так, что у него даже губы не шевелились. Он без остановки проклинал все на свете. Себя, свою жизнь, эту работу и мечтал к чертовой матери взорвать ферму. Как-то на обеде я спросил Витю, почему он никогда не подключался к системе. Неужели он не может сгенерировать хоть какой-то контент. На что Витя сжал кулаки, выпучил глаза и ответил мне так, что пропало вообще какое-либо желание задавать ему вопросы:

– Да в рот ебал я ваш контент! Суки! Паразиты! Живете благодаря нам, вот таким простым работягам!
– Вить, успокойся, – попытался я сдержать его пыл.
– Да как успокоиться, Гриш, – не унимался мой напарник. – Ты тоже думаешь, что контент более ценен, чем то, чем занимаются люди на реальной работе?
– Тогда почему ты с такими убеждениями именно здесь трудишься? Получается, в том числе благодаря тебе существует ферма и система. Нет разве?
– Я знаю, что делаю! Взорву все к ебеням., – добавил он уже шепотом.

Мне было жаль Виктора. С одной стороны он, конечно, прав. Но с другой. Если почитать историю, при каком строе и режиме все были довольны? Все-таки, мне кажется, что сейчас, в эпоху системы – не самый худший вариант. Никто тебя не заставляет идти работать. Всего лишь выбор. Правда выбор между смертью и жизнью, но добровольный. И пока еще смерть вызывает хоть какие-то реакции, с помощью нее можно хотя бы обеспечить безбедное существование своим близким. Все равно все сдохнем.

Прошел почти месяц. За день до окончания моего рабочего срока, на обеде, Витя сказал:
– Гриш, ты же завтра уйдешь и снова подключишься к системе?
– Ну, да.
– Можешь мне помочь?
– Наверное, смотря чем, Вить.
– Уезжай на недельку в Питер, в Москве будет не очень безопасно и опубликуй видео, которое я тебе пришлю.
– Это то, о чем я думаю? – спросил я шепотом.
– Да. Я же говорил, взорву все. Я тут пять лет уже. Я подготовился.
– А смысл, Вить?
– Ну, тебе-то точно есть смысл, монет срубишь. А мне, может это вдохновит еще кого-то, понимаешь?

Сложно описать, как я обрадовался его предложению. Если он реально мне пришлет видео взрыва фермы, это, это я даже не знаю, что это. Жизнь удалась, одним словом.

Уговорить Юлю сгонять в Питер на недельку не составило труда, тем более я сказал, что ее ждет большой сюрприз.

Не знаю, как он это сделал, но у него получилось.

Действовал он явно не один. Снимало несколько человек. Кто-то внутри фермы, кто-то снаружи. Зрелище, конечно, эпическое. Заваливающиеся исполинские трубы. Горящие люди. Витя, что-то говорил на камеру, но этот идио намудрил и звука видео не было. Мне пришлось делать монтаж, чтобы наложить звуки взрыва. Наверняка, выдал какой-нибудь манифест.

Счетчик монет на мониторе не просто отщелкивал монеты, он крутился с бешенной скоростью. К ночи он выдал мне цифру в сто тысяч монет. Юля прыгала от радости. Я тоже не мог сдержать радости и скакал вместе с ней.

Когда ложился спать, к утру я рассчитывал на увеличение суммы раза в три. Я даже допустил мысль, что Витя и вправду кого-то вдохновит на повторение его «подвига». Для этого нужно было еще несколько миллионов просмотров.

К сожалению, под утро какая-то баба из Франции решила побить рекорд канадки. Резиновые полуметровые хуи. Фак машина. Но она явно не рассчитала своих возможностей и размеров дилдаков. Девушка умерла. Наверное, что-то там повредилось, внутреннее кровотечение и все такое, но камера продолжала снимать. То еще зрелище.

Видео тут же упало в рейтинге и все обсуждали дуру француженку. В системе писали, что она сделала неправильно, как верно рассчитать глубину своих дыр, чтобы не повторять ее ошибок и где купить фак машину со встроенной защитой от таких инцидентов.