В соседнем дворе жил Гуля. Его как-то звали, наверняка, и фамилия тоже была. Но кому это интересно, если он был Гулей. Мальчик с короткой ногой. У него даже башмак был специальный, который ногу увеличивал. Некрасивый такой черный башмак. Он так и гулял, на одной ноге нормальный кед с красной резиновой подошвой, а на другой черный уродливый башмак.
Бегать он не могу в силу известных причин. Только ходил, как утка, переваливаясь. Поэтому в футбольных сражениях участвовал как комментатор.
- Ну, куда бьёшь?! Куда пасуешь?! Руки!! Пенальти!! - орал Гуля, сидя на скамейке и очень переживал за наших.
Зато в "ножички" равных Гуле не было. Тут он был мастером. Всегда попадал с первого раза и играть с ним было бесполезное занятие.
Конечно, Гулю дразнили "Колдыб-нога", "Одноногий", "Цапля"... Гуля не обижался, просто внимания не обращал.
- Гуля, тебе не обидно? - не понимал я, - Мне было бы обидно! Это же обидно, когда тебя увечьем попрекают!
- Не увечье. Я родился так, - улыбался Гуля, - Потому и обижаться чего? Вот я тебя назову двуногим, это разве обидно?
- Двуногий не обидно.
- Вот. Потому что ты родился так, вот и не обидно. А я родился с короткой ногой. Ну, и чего мне обижаться?
Логика, конечно, присутствовала. Но мне все равно было обидно за Гулю. Парень он был хороший, нравился мне, хоть и футболист из него никакой.
Лето было. Не то июнь, не то июль, не важно. Мы забрались на стройку. Вы разве не любили в детстве играть на стройке? Там было много интересного. Из сварочных электродов можно было сделать шпаги, карбид найти тоже можно было, а потом его взрывать. Да мало ли? Настоящим мальчишкам всегда найдется дело на стройке.
Мы сидели между третьим и не достроенным четвертым этажом дома, прямо на плите перед провалом, где еще не поставили стену и болтали ногами. Я, Дюня, Андрюха Белый и Гуля. И тут неожиданно кто-то заорал:
- Эй, вы что тут делаете?!
Сторож. О нем тут ходили легенды. Огромный старик с косматой бородой и вечной ушанкой на голове, с которой он не расставался даже летом.
Мы мгновенно подскочили и дернули наутек. Попасться этому страшному старику никто не хотел. Говорили, что рука у него была тяжелая, практически каменная, и одним ударом он мог спокойно убить человека.
Мы бежали со всех ног, пока не выбежали через дыру в заборе на улицу. И тут до нас дошло, что Гуля остался на стройке!
Ну, конечно! Бегать-то он не мог. Внутри похолодело.
- Гуля... Гуля... - повторял, никак могущий отдышаться Андрюха.
- Да знаю я! - Ответил Дюня, - Что делать-то? Убьёт он Гулю!
- Я пойду назад, - решительно сказал Андрюха.
- Я с тобой, - кивнул я.
- Дураки что ли? Он и вас убьёт, не только Одноногого, - побледнел Дюня.
- А ты оставайся, если сцышь!
- Я не сцу! Я просто помирать не хочу!
Мы с Андрюхой ничего не ответили и направились назад, к стройке.
На стройке было тихо.
- Не нравится мне эта тишина, - сказал я Андрюхе
Тот пожал плечами.
Ступенька за ступенькой, стараясь не шуметь, мы крались наверх, туда, откуда недавно мы бежали сломя головы. Было страшно, чего уж греха таить. Так страшно, что сосало под ложечкой.
Но когда мы дошли до второго этажа, мы неожиданно наткнулись на Гулю.
Тот шел, ка кни в чем ни бывало, прихрамывая своей короткой ногой в некрасивом черном башмаке.
- Гуля!!! - заорали оба! - Жив!
- Вы чего, дураки? - удивленно посмотрел на нас тот, - Жив, конечно! Что со мной случится-то?
- А этот... старик, ну, сторож который! Он же тебя одним ударом убить мог! У него рука, говорят железная!
- Не железная, а деревянная. Протез у него. Он сказал с войны. Он меня, как увидел, ну... не меня, конечно, а ногу, наверное передумал меня бить. А может и не хотел вовсе. Просто руку протянул, я пожал. Ну, не руку, конечно, а протез. Запутали вы меня!
- И ничего не сказал?!
- Сказал. Сказал, чтоб на стройке не гуляли, что это опасно. Он нормальный вообще старик этот. Мне его жалко.
- Чего это тебе его жалко? - не понимающе спросил я.
- Ну, как же... с одной рукой живет. Бедняга.
- Да ты сам одноногий! - выпалил Андрюха .
- Не одноногий я, у меня просто нога короткая. И я таким родился. Значит я не бедняга. Просто такой появился на свет. Но появился же! И это классно. А он двурукий был, а потом на войне ему руку и того. Оторвало. Ну, как его не пожалеть?
- Понятно, - согласился я.
И мы пошли назад, во двор. Лето было. Не то июнь, не то июль. Не важно. Детство, как и лето, было в самом разгаре.
© Александр Гутин
