С начала года общее количество микрозаймов у россиян уже увеличилось на 23 % против 16 % годом ранее. Рынок микрокредитования продолжает расти, и на это не влияют радикальные ограничения суммы долга. Президент публично сравнивает микрофинансовые организации (МФО) со «старухой-процентщицей». Сейчас максимальные ставки по займам хотят ограничить снова, но глава Центробанка против: микрокредиторов слишком долго выводили в белый сектор рынка. Сотрудник микрокредитного павильона крупной сети анонимно рассказал о хронических заемщиках, огромной марже и моральной стороне профессии.
О мотивах и зарплате
Вакансию в микрофинансовой организации я нашел просто — на HeadHunter. Собеседование было совершенно стандартным, стажировка длилась три дня. Диплом значения не имеет, даже о среднем образовании. Для компании важно только, можешь ли ты быстро считать в уме и нет ли нездоровой страсти к деньгам.
До этого я работал в офисе на износ, мне не понравилось, захотелось взять передышку. Искал работу, которая будет требовать минимум моего участия при стабильной маленькой зарплате. График «два через два» идеально подходит под эти требования. В итоге устроился в МФО, чтобы отработать год и уволиться. Я учился на инженера-экономиста, но работу по специальности так и не нашел.
Ставка специалиста по кредитованию — 16–17 тысяч рублей в качестве белой зарплаты, еще 7 тысяч премиями. Выходит 24 тысячи рублей в месяц на руки. Бонусы выплачивают, если выдал заем 65 людям за месяц, а за каждого сверху платят еще 100 рублей, но я никогда не набирал столько.
О компании и проверках
У нас крупная компания. Всего больше 100 отделений в Москве. Есть и шикарные офисы, но я работаю в очень маленьком павильоне, два на два метра, недалеко от метро. Дверь выходит прямо на улицу. Вокруг меня продают лепешки, шаурму и чебуреки. В кабинете минимум вещей: стол, ноутбук с хорошим вайфаем, сейф, принтер-сканер. По стенам развешаны лицензии, свидетельства о регистрации от Центробанка. Сейф стоит прямо у меня под рукой. Еще в кабинете две камеры. Одна под потолком, отслеживает мою работу. У нас за этим строго следят, обо всех перекурах и обедах нужно уведомлять начальство, писать письма. Вторая — вебка, на нее я делаю фотографию клиента, записываю его ответы, если поведение вызывает у меня сомнение.
Я прихожу строго к 09:00. Сам отключаю сигнализацию и отпираю павильон — ключи есть только у меня. У нас очень много проверок — как внешних, так и внутренних. Сейчас для МФО настали суровые времена. Если бизнес хочет продолжать работать, он настраивается так, чтобы прикопаться было не к чему. Регулярно проверяют даже рабочие столы сотрудников.
Я спрашиваю гостя, на какую сумму он хочет оформить заем, и заношу все документы в программу. Через нее вся информация отправляется в центральный офис, где оператор быстро пробивает клиента по корпоративным и другим базам вроде Национального бюро кредитных историй. Причем наличие работы никто не проверяет, это необязательный пункт. Самое важное — российское гражданство и прописка. Еще надо указать три контакта поручителей. В реальности их никто не проверяет, потому что половина заемщиков указывает совершенно левые телефоны с придуманными именами.
На процедуру проверки у главного офиса уходит около 30 минут. В это время клиент может подождать в отделении, а может просто погулять и вернуться за ответом через полчаса. Отказ из центрального офиса чаще всего не сопровождается никакими комментариями — мы, операционисты, можем только догадываться о его причинах. И это проблема, потому что приходится выдумывать что-то на ходу, чтобы успокоить человека. Хотя я в большинстве случаев еще до официального ответа могу сказать, откажут клиенту в кредите или нет.
О тарифах, долгах и ограблениях
Ко мне приходит не больше пяти человек в день, средняя сумма займа — 10 тысяч. Таким образом, рабочая сумма в сейфе операциониста — 50 тысяч, может, чуть больше. Грабить точки совершенно бессмысленно. Максимум, что я набирал под конец дня, когда было много возвратов, — 130 тысяч. Если деньги заканчиваются, я направляю клиента в другую точку.
Микрокредитование — это дико маржинальный бизнес. До этого я работал в ретейле, и там ты продаешь телевизор за 50 тысяч, хотя его закупочная стоимость — 40 тысяч. А в микрокредитах регулярно возвращают суммы с бешеной переплатой в сотни процентов. Это же просто деньги из воздуха. Наш владелец — иностранец, для него это просто метод приумножить свой капитал, ощипывая население в другой стране.
Тарифный план — кредит до 40 тысяч рублей на срок от 5 до 30 дней. Проценты начинают капать на следующий день после займа — по 1,5–2 % в сутки. Год назад ввели закон, по которому общая сумма задолженности перед банком не может превышать четырехкратной суммы займа. Звучит как спасение, но на практике выходят те же самые пугающие 760 % годовых. Просто теперь, если за месяц человек не успевает выплатить кредит, с ним перезаключают договор, а если клиент не платит долго и сумма приближается к 300 % от займа, на него просто подают в суд. Ему звонят каждую неделю, но без коллекторов. Ко мне приходили клиенты с возвратом за три месяца, за полгода. Они не были до смерти напуганы или обозлены. В основном жаловались только, что их достают по телефону, потому что после трех месяцев по закону мы можем звонить должнику хоть каждый день.
О молодежи и тяжелых ситуациях
Большинство клиентов узнают о нас по сарафанному радио, а не через листовки или рекламу в метро. 80 % пользователей всей системы МФО нуждаются в услуге, которую мы называем кредит до зарплаты. Это не какие-то бомжи или криминальные личности — совершенно обычные люди на невысоких должностях, бюджетники, которым задерживают выплаты. Они приходят к нам за займом, а с получки отдают все целиком. Потом им снова не хватает, и они снова приходят, хотя могут сэкономить на чем-то и больше не появляться. Ко мне приходили даже машинисты метро, хотя у них высокая ставка. Сложилось впечатление, будто зарплаты задерживают по всей стране.
Русские люди очень разговорчивые. Приходишь утром невыспавшийся, хочешь быстро оформить документы и отойти выпить кофе, а человек начинает выкладывать тебе историю своей жизни, как будто оправдываясь. По регламенту я не обязан, но приходится их выслушивать, хоть психологом подрабатывай. Чаще всего говорят про сволочей-начальников на работе и сволочей-родственников, которые оставили без жилья, автомобиля или стиральной машины.
Что меня удивляет больше всего — очень много молодых людей 1996–1997 года рождения. Я не понимаю, на что могут потребоваться 5 тысяч, если через месяц возвращать восемь? Допустим, если ты уже работаешь, что за срочность в такой сумме? На учебу не хватит, даже на смартфон по нынешним меркам. Пацаны приходят со своими девушками и прямо при мне спорят, брать кредит или нет. «Может, все-таки займем у такого-то?» — «Ой, да мы у него уже сто раз занимали». Однажды такой кредит у меня брала бывшая одноклассница. Было неловко, когда мы узнали друг друга, но она решила идти до конца. Я молча оформлял бумажки, потом не выдержал и спросил, зачем ей это. Она рассказала, что хочет стать продюсером. Начала, как и все, в ивент-фирме, потом ее уволили. Рассчитывала быстро найти новую работу, но столкнулась с кризисом на рынке. Деньги ей нужны на то, чтобы оплатить карту «Тройка» и месяц ездить по собеседованиям. Гасила кредит она уже в другом нашем отделении, не задержала, я из любопытства пробивал ее по базе.
К слову, базой я пользуюсь редко. Один раз я пробивал взрослого мужчину, лет тридцати, после которого в офис пришла его рыдающая мать. Она умоляла меня включить его в черный список, говорила, что он ходит так по всем банкам в округе и набирает сотни тысяч, которые потом отдает семья. Я охотно пополняю черные списки — по регламенту для этого достаточно звонка или посещения родственника. Тут даже причина не важна, родственник может просто сказать: «Неплатежеспособен» — этого достаточно.
Очень часто берут на квартплату. То есть когда у человека набегает 8 тысяч, а у него зарплата всего 20 тысяч и банально не хватает. Только раз я попытался отговорить клиента — месяц назад. Старушка только что вернула мне заем на 30 тысяч, а на следующий день пришла за новыми сорока. Я поинтересовался, уверена ли она в своей пенсии. В ответ старушка выдала тираду о том, где она будет брать следующие кредиты, чтобы отдавать их в предыдущих микрокредитных фирмах — у нее был расписан бизнес-план на полгода вперед. Пенсионеры вообще всегда железно уверены в своих соцвыплатах, убеждают меня «даже не волноваться». Есть и постоянные клиенты. Например, владелица мини-отеля часто делится со мной историями о жизни в хостеле, регулярно берет суммы по 40 тысяч, когда выдается неудачный, то есть ясный и солнечный сезон или потенциальные гости легко находят вписки. Другой клиент — менеджер шиномонтажа, совсем небольшого, на три человека. Берет 20 тысяч на расходные материалы.
Легко вычислить тех, кто попал в беду и берет кредит, возможно, первый и последний раз: они делают все максимально быстро, не говорят ничего лишнего и, получив деньги, сразу уходят. Хотят поскорее забыть это как ночной кошмар. Вот что я называю подходящей ситуацией: парень приехал из Астрахани в Москву, и на автовокзале его обокрали под ноль, остался только паспорт. Он решил взять деньги, чтобы купить билет обратно, а по приезде просто отдать из домашних денег в нашем астраханском офисе. Не понимаю, почему так не делает половина попрошаек в метро.
О причинах отказов
Самая частая причина отказа — у клиента уже есть кредит в другом банке. Отказников — три человека в неделю. Причем реагируют они на это обычно так, будто до нас побывали еще в десяти компаниях: «А, ну, отказ, ясно, пока». Бомжей не бывает, зато приходят очень неопрятные старики, по которым очевидно отсутствие работы. Причем определить, трезвый он или пьяный, на самом деле очень сложно. Многие умеют как-то скрывать запах, сидят сгорбившись, отвечают односложно, уверенно ставят подпись — я не должен отказывать человеку только из-за его внешнего облика. Сильно пьяным кредиты я тоже выдаю. Не знаю, какое состояние может мне помешать — разве что если посетитель заблюет мне стол или вообще не сможет удержать ручку в руках. Стабильно один человек в неделю приходит возвращать сумму и не помнит, как он её брал.
Мне развязывает руки то, что в головной офис я отправляю только одну фотографию без аудиозаписей: все свои комментарии о клиенте мне нужно набирать отдельным письмом. Два или три раза я фабриковал причины для отказа. Люди были слишком гордые, надменные, один раз клиент оскорблял меня. Другой пришел за пять минут до конца рабочего дня. Все они были трезвые, но в письме я указывал неадекватное состояние — и им приходил отказ. Головной офис делает это почти на автомате: считается, что операционист стремится получить премию за количество клиентов. А у меня нет такой цели, так что я делаю что хочу.
Об обмане и помощи
За полгода меня поблагодарило такое количество людей, что все предубеждения смылись. Я думал, что будет намного хуже: коллекторы, героиновые наркоманы, заплаканные люди. Все это было еще пять лет назад, когда микрокредитная отрасль вообще никак не регулировалась. И все это осталось, просто крупные федеральные МФО вроде нашей перешли на другой уровень, их заставили блюсти новые законы, которые все равно сохраняют владельцам ультравысокие доходы.
Если отъехать на 300 километров от любого крупного города в России, вы обнаружите, что местные пользуются микрокредитами при любом удобном случае, там это инструмент выживания. Родственники высказали мне свое неодобрение только один раз, в контексте «зачем ты туда пришел, там не построить карьеру». Да, один из десяти клиентов заводит шарманку насчет ростовщиков, условная бабушка приходит ругаться на меня — и параллельно она подписывает документы на кредит. Этого негатива слишком много, принимать весь — себе дороже.
Судя по бабушкам, православие так вообще благословляет микрозаймы: постоянно в ответ на «Подождите немного, пока придет одобрение заявки» слышу «Ну, с божьей помощью!». Друзья удивляются моему месту работы, но вопрос никогда не стоит о моей ответственности за кредитное зло. Чаще всего спрашивают: «Что ты там забыл?»
Я не обманываю людей, не скрываю подводные камни. Четко говорю, какой процент, сколько клиент будет должен и когда. Человек слышит сумму и уходит. Через месяц возвращается с круглыми глазами, матерится: «Я думал, будет на пять тысяч меньше» — как будто просто забыл, откуда деньги взялись. Отношение к кредитам наплевательское. Один очень состоятельный на вид мужчина попросил 10 тысяч на подарок сыну. Я спросил, в чем подвох. Он ответил, что взял костюм напрокат, а детям просто не может признаться в том, насколько все плохо.
Я не считаю сами микрокредиты злом, в них нет элемента обмана. Человек знает, что это просто отсрочка, а не панацея. У многих моих родственников есть кредиты, и чем дальше они от Москвы — тем реже у них получается отдать сумму. Сам я никогда не брал и не собираюсь. Кредит логично брать только в одном случае: если у тебя все очень, очень плохо, беспросветно. Следующий вопрос — как тогда ты можешь быть уверен, что все изменится через месяц, полгода, год? Почему ты считаешь, что сможешь вернуть деньги?
