"Всем" — это, конечно, литературная гипербола. Но недалёкая от истины. И даже если тебе, юзернейм, большие сиськи не нравятся — ты всё равно в постыдном меньшинстве. И вот почему.
Когда я работал в международном брачном агентстве переводчиком — я отследил выразительную закономерность: анкеты девушек с большими сиськами пользуются на порядок большей популярностью, чем анкеты таких же миловидных, таких же умниц, но с сиськами небольшими.
Я — из подавленного меньшинства. Мне нравятся маленькие, спортивные, девчачьи сисечки, небольшие двухолмия, едва выступающие под одеждой. Эта моя девиация имеет объяснения, о которых ниже. Но уже сейчас нужно признать, что мужчины мелкосисечной ориентации никогда не будут поняты бездушной толпой. В обществе на нас смотрят вопросительно, непонимающе. Нас могут побить за наши убеждения, если мы посмеем их задекларировать в неподходящий момент, например, в день ВДВ. Люди, как будто, боятся заразиться нашим мировоззрением. Существует предубеждение, что любовь к маленьким сиськам это первый шаг к более серьёзному сексуальному пороку либо его прямой признак. Это — совершеннейшая чепуха! Но как убедить людей в этом? Как дать понять, что мы — совершенно нормальные люди? О, вы — чёрствые, закостенелые обожатели гигантских сисяндр! Самодовольные обладатели толстых жён и накачанных каучуком любовниц! Вам не дано понять ту утончённость, ту лаконическую простоту и юную свежесть, содержащуюся в двух человеческих, женских, маленьких сисюнях.
Когда мне было тринадцать лет — было бесконечное яркое лето.
Я и моя соседка Оксаночка, которая была младше меня на восемь месяцев, купались в бабкиной вагонетке для полива огурцов и загорали на солнышке. В один прекрасный момент мы поняли, что стали друзьями и поэтому решили залезть на чердак и там поиграть в домик. Мы залезли на чердак, заползли в огромный картонный ящик, как будто из–под холодильника, и нам стало жарко. Недолго думая, мы разделись.
Это не было что–то плохое, так как мы понятия не имели, что это плохо. Это было в догреховную эпоху, когда яблоко знаний ещё не было надкушено. Мы с любопытством стали расспрашивать друг у друга про устройство наших загорелых, выкупанных тел. И дошли до того, что Оксанка объявила, что её сосочки очень щекотные, и когда она их себе щекочет, то ей это как–то особенно нравится. Я немедленно решил её пощекотать, а она с хохотом схватила меня за руки. Тогда я стал щекотать языком. А затем смех прекратился и стало очень тихо.
Вы знаете, это не эротический рассказ. Поэтому уймите своё извращённое воображение! Мерзавцы! На этом месте вам достаточно знать, что хотя внешнее выражение моей половой принадлежности и соответствующее ему внутреннее томление уже и были прекрасно выражены — сперматогенез у меня начался лишь через год, а у Оксанки на следующий же день пошли первые в её жизни месячные, её характер резко изменился, она стала зазнайкой и перестала со мной дружить.
И вот, мне двадцать один год. Я — довольно привлекательный и внешне уверенный в себе парень, я студент и регулярно хожу в тренажёрный зал. И там я часто вижу небольшую женскую утиную семейку по интересам, которая занимается какой–то там аэробикой, пилатесом — никогда не разбирался в этих названиях. А вела эту группу великолепно сложенная легкоатлетка Дашенька со статуической фигурой из тёплого бежевого мрамора. О, как я изнывал, глядя на эти бесконечно растягивающиеся в шпагате ноги, способные объять своим размахом всю Вселенную! На эту тонкую, облипшую тело майку! На эти уверенные железные махи и прогибы, эти невероятные в своих мгновениях позы! Надо ли говорить, что у ней была небольшая, упругая, не знающая лифчиков грудь? Надо ли?
Я смог с ней познакомиться. Я увлёк Дашу своей болтовнёй о космосе и о ницшеанских усах. Я покорил её своим кругом знакомств и студенческой чайной церемонией. Мы влюбились. У меня много "комплексов", но я не комплексую перед атлетическими дамами. Вы знаете, в один прекрасный вечер это случилось. Я вам расскажу, на кого она была похожа. Это была пантера! Я держал в руках не женщину, а побеждающего одним прыжком хищника, каменную богиню войны, раскалённую солнцем, увлажнённую лавовыми реками, пахнущую бесчеловечными венерианскими туманами.
Я силой удерживал её, скользил ладонями по её телу; размазывая наши поты, закрыв глаза, лепил руками её обаз, будто из тяжёлой глины, и у меня получалась ни то Гидра, ни то Сфинкс, ни то другое чудовище той древней эпохи, когда Аякс ещё не подскользнулся на телячьем дерьме.
Вы же помните, что это не эротический рассказ? Поэтому вам придётся включить вашу фантазию. Вы — умнички! Вы просто должны теперь узнать, что через две недели она оказалась беременной, но вовсе не от меня, а я переехал жить ближе к кишащему событиями университету и мы больше не виделись.
Конечно, у меня было много прочих женщин. Но такой чувственности, такого напряжения я больше не испытывал. И вот, сегодня я решил заявить о своей ориентации, — о своей ориентированности на маленькие, упругие, украшенные сладкими вишенками женские груди. Я не стесняюсь этого. Я принимаю себя таким, каков я получился! Я призываю сплотиться таких, как я, и устроить парад! Да цветут на свете маленькие сиськи! Да процветают их обладатели! Ня! Ня! Ня!
