Да простят меня коллеги по врачебному цеху, но это простая констатация факта: получив диплом, мы, все без исключения, являемся лишь личинками врачей.
И лишь пройдя долгие и порой мучительные метаморфозы, через стадии развития от личинки до бабочки, мы становимся профессионалами своего дела.
Ну, или если сравнения с насекомыми покажется коллегам унизительными — другое сравнение, орлята с дипломами, слабые, глупые, не умеющие летать, мы годами тренируемся, чтобы в будущем воспарить в небо нашей безумно ответственной профессии умелыми орлами и уже сами обучаем следующее поколение орлят тонкостям полётов в бурю и штиль.
Зрелые орлы бдительно и строго учат орлят сначала просто махать крыльями, затем позволяют стать на крыло и совершить небольшой полёт, а потом другой, посложнее, а там, с годами, и последний полёт, где они, научив молодого орла летать, успешно охотиться и безопасно приземляться, дают добро на самостоятельные полёты.
Орлёнком быть очень непросто: бесконечные часы дежурств, тяжёлые теоретические и практические экзамены, годы изнурительных тренировок, полувоенная дисциплина, трагедии и триумфы — всё это нужно и можно перенести.
Что даётся труднее — постоянное общение с орлами, настолько превосходящими своих орлят, что начинаешь сомневаться в своих силах: а смогу ли я так полететь?
Необходимость абсолютного подчинения, ирония и сарказм инструкторов, их шутки, порой довольно жестокие, сама атмосфера послушания, на каждом новом этапе лёгкая дедовщина и много раз повторяющаяся тоска новобранца в новой казарме...
Именно это и является истоками мифологии орлят: легенды об умном орлёнке, оказавшемся умнее и рукастее матёрых орлов.
Их много, они передаются из поколения в поколение, очень поучительные, иногда — забавные, но всегда внушающие оптимизм и подымающие боевой дух рекрутов медицины.
На ваш суд — одна из таких историй, случившаяся так давно, что за полную истину я не ручаюсь, необычно для меня — не я герой этой истории, просто рассказчик.
Бабулька, приятная чистенькая старушка в платочке, почти лубочная бабушка из «Красной шапочки», уже который раз поступает с тяжёлыми и внезапными аллергическими реакциями, которые раз от разу становятся всё тяжелее и опаснее...
Так, сначала это были высыпания, потом опухание лица, а потом и нос с горлом стало закладывать, астма присоединилась, её последнее поступление по «Скорой» вообще было на грани анафилактического шока, еле спасли в реанимации.
Её я там видел мельком, перевели бабульку в обычное отделение, домой боятся отпускать — следующего эпизода она не переживёт, единодушно решили все...
И понеслось: консилиумы, светилы всех немыслимых высот и званий, осмотры студентов, интернов, резидентов, ординаторов — никто не мог поставить правильный диагноз.
Через две недели бабушке это серьёзно надоело, она устала от всего этого медицинского бедлама, стала проситься домой...
Нельзя, бабулька, пойдёшь домой — помрёшь.
А диагноза — нет...
Ясно, что аллергия, ясно что тяжёлая — а что её вызывает — непонятно...
Происходило это в те далёкие времена, когда динозавры типа меня были молоды: у нас не было тестов по выявлению аллергенов.
Бабушка, кстати, абсолютно здорова, за исключением сильной аллергической реакции на пенициллин, в молодости.
И тут появляется наш герой, студент пятого курса.
Пятый год — это даже не орлёнок, это эмбрион.
Им разрешают немного: посмотреть больных и не болтаться под ногами взрослых бойцов, всё.
В свите обходов — они в хвосте, низшие из низших в медицинской иерархии.
Бабулька его поначалу невзлюбила: усталая от всего этого цирка, перевидавшая кучу заслуженных-простуженных доцентов и профессоров и даже одного академика, она была не в настроении отвечать на те же вопросы в тысячный раз.
А вопросов он задавал много, нудный до ужаса, он попросил описать все события перед приступами.
И выяснил деталь, ускользнувшую от внимания светил: все они случались в одно время, полдник, закончив который бабушка попадала в приёмный покой.
Аха, аллергия пищевая...
Но почему только дома?
Почему ничего подобного не происходит в больнице.
Расспросил о диете, ничего необычного.
Никакой явной пищевой аллергии...
И тут талантливый сыщик превзошёл всех в занудстве: вместе с бабушкой он стал составлять дневник еды, что и когда она ела, день за днём, неделя за неделей.
И сколько бабушка ни поджимала губы — он медленно и методично составлял список потреблённых ею продуктов.
И всё время присутствовал чай:
« ... а потом я попила чаёк и началось!
Села пить чай и горло стало отекать!»
Аллергия от чая?!?!?
Его подняли на смех — неслыханно, раз.
Два — чай в больнице таких реакций не вызывает.
Молодец, конечно, выяснил, что, скорее всего, пищевая аллергия — а теперь ступай играть в песочницу.
Никуда он не пошёл, беседы с бабушкой продолжались, она к нему привыкла и даже полюбила за его искреннее желание помочь...
И вот тут, как результат доверия, бабушка увлеклась этой детективной работой, появились первые результаты: приступы начались прошлой осенью, ниоткуда.
Вроде бы она ничего не поменяла в своих привычках, но что-то произошло, именно осенью.
А что бабушки делают осенью?
Соленья с варениями и маринадами, ягоды, грибы, огурцы — всё, как полагается, из года в год.
«Так, бабулька, а что же было необычного прошлой осенью?»
«Сроду такого не случалось, варенье клубничное забродило, переваривала и закатала по новому..»
А, извиняюсь, что с вареньем-то?
«Как что? Да плесень завелась, я её сняла и переварила, хорошее варенье, я его до сих пор держу, потребляю потихоньку, уже немного осталось..»
В воздухе запахло эврикой, затаив дыхание, юный гений медицинского сыска задаёт последний, решающий вопрос:
«Варенье ты как, с чаем пьёшь?»
«Да, сынок, так уж привыкла..»
Затаив дыхание, ласково-умильным голосом только -только вылупившийся докторишка спрашивает:
«А на варенье взглянуть можно?»
«Отчего нет, соседку попрошу принести...»
Далее всё стало ясно: переваренное варенье сохранило следы плесени.
Помните про бабулькину аллергию к пенициллину?
Она и аукнулась, полвека спустя — и, как старая мина, рванула, как полагается, сильно, повторные аллергические реакции всегда злее первоначальной.
Такая вот история.
Что стало с орлёнком-вундеркиндом?
Не знаю, но где-то работает чертовски умный врач, ухитрившийся в младенченстве своей карьеры утереть носы, точнее, клювы сиятельных орлов медицины...(
