Его дедушка был академик, физик-ядерщик, без доклада входивший к Брежневу, когда тот был секретарём ЦК КПСС по оборонной промышленности. Отец был тоже физик и тоже академик, и тоже по этим самым делам. Отец хотел, чтоб сын продолжал династию. Собственно, в семье это не обсуждалось, это было заранее установленным фактом - поэтому он окончил Физфак МГУ, а потом отец послал его набираться опыта в знаменитую Лабораторию Пятнадцать при Шестом ОКБ Второго Управления.
Ему нравилась теоретическая физика и её конкретные приложения, которые разрабатывались в Л-15, но саму работу он не любил. Работу не в смысле - размышления и эксперименты, а в смысле - всю сопутствующую обстановку. У него тошнота подкатывала к горлу всякий раз, когда он выходил на конечной станции метро (тащиться по московским пробкам на машине не имело смысла), садился на маршрутку и ехал буквально пять минут до остановки с обидным названием «Пивзавод».
Ну, или шёл пешком, если была приятная погода. Вот он, этот чертов пивзавод, а напротив, через узкое шоссе - длинный высокий забор. Еще сто метров по проулку, проходная, а там - унылый блок в стиле шестидесятых, стекло-бетон. Бетон посерел и обшарпался, стекло не мыли месяцами, а внутри - низкие потолки, дешёвый линолеум, и в каждой комнате - сосредоточенные, умные, неважно одетые, плохо подстриженные люди сидят, уткнувшись в мониторы. Коллеги ему не нравились за помятость и неэлегантность, а главное - за узколобость, которая странным образом сочеталась с их профессиональной почти что гениальностью. Говорить с ними о деле ему было трудновато - он пасовал, он был самый младший, он только запланировал кандидатскую, а это были уже зубры, хотя старше него всего лет на десять. А когда он заводил разговор о премьерах, новых книгах и выставках - тут пасовали они, смущенно разводили руками, но это смущение казалось ему деланным. Казалось, что они его презирают - за красивый костюм, дорогой портфель, нежный одеколон. За интересы вне и помимо работы.
От этого ему все время хотелось домой, в уют их огромной квартиры в доме с гранитными колоннами и статуями на карнизах. Хотелось сидеть в большой гостиной, читать, курить дедушкину трубку - старый тяжёлый «Данхилл» классического фасона. Все было прекрасно в таких вечерах у книжной полки, кроме одного - завтра снова на работу.
Иногда он предательски думал, что после смерти отца - а отец был сильно немолод, он был поздним ребёнком – он немедленно уйдёт из Л-15. Вступит в права наследства, продаст дачу в Барвихе и заживет на эти деньги в своё удовольствие, а если денег будет не хватать - можно будет помаленьку продавать картины Пименова и Фалька из дедушкиной коллекции. Иногда ему становилось стыдно таких планов, и он клялся сам себе, что защитит две диссертации и откроет что-нибудь этакое, имеющее большое оборонное значение, не посрамит фамилию. Но назавтра снова была работа, снова неуютное здание, низкие потолки, снова поразительно умные, но нелепо и бедно одетые коллеги. Нет, к черту, к черту, к черту...
Её мама была уборщица на пивном заводе, хотя сначала была нормальной дробильщицей, но получила травму руки, уже когда дочке было пять. Куда деваться? Площадь служебная, но хорошая - отдельная однокомнатная квартира в пятиэтажке. Начальник цеха, добрый человек и по совместительству папа её девочки, перевёл в уборщицы и как-то намухлевал с приватизацией. В хорошем смысле намухлевал, то есть сделал, чтоб эта квартира стала в собственности мамы и дочки. Но сказал, что на этом алименты кончаются, потому что у него своих трое и жена больная. Правда, он скоро умер, потому что был сильно немолодой.
Она любила маму за её любовь и доброту, но свой дом ненавидела всей душой. Особенно остановку «Пивзавод», три хрущёвки рядом, и унылый длинный забор через дорогу, с проходной, куда по утрам бежали очкастые бородатые люди - евреи, по всему видать. Ребята в школе говорили, что там секретный атомный институт. Но вообще все смеялись над ней и девчонками из пивзаводских домов, и звали их «пивзáми». «Эй, ты, пивзá!» Хуже, чем «овца». Иногда приходилось драться.
Поэтому у неё была главная мечта - слинять отсюда. Убежать. Вырваться. Переехать в другое место, где красиво, чисто и вежливо. Поэтому она после школы закончила курсы официантов и пошла работать в гостиницу с рестораном под названием «Кабальеро». Работать было тяжело. Мало того, что весь день на ногах и улыбаться, мало того, что нужно прийти раньше, чтоб накрыть столы, а уйти позже, чтоб зарядить посуду, бокалы и приборы к завтрашней смене, мало того, что она была там самая младшая, и на ней ездили верхом, унижали её, просто чистая дедовщина! Мало этого, к ней приставали и клиенты - ну, этих-то легко отшить - и старшие друзья-товарищи, и начальство, и в гостиничные бляди записать старались - но она отбивалась упрямо и ежедневно. В общем, страшное дело. Но работа ей нравилась. Потому что там было красиво, чисто, мыто и наглажено, пахло свежестью, цветами, хорошими духами и дорогими коньяками. И даже мерзкие мужики и пьяные бабы в ресторане, и норовящие ущипнуть за жопу начальнички - все равно они были красивые, модные, богатые, и спасибо судьбе за то, что она работает с ними рядом. Каждое утро, садясь в маршрутку на остановке «Пивзавод», или в хорошую погоду идя к метро пешком, она чувствовала, как ей становится легче дышать. Потому что через час она войдёт в ресторан «Кабальеро», наденет узкую синюю юбку, белоснежную блузку и туфли-лодочки тонкой кожи, повяжет желто-красную, цветов испанского флага, косынку на шею - и от предвкушения этого ей хотелось петь и смеяться.
Иногда она думала, что, когда у неё настанет интересная, красивая и богатая жизнь, она ни за что не вернётся в эту их с мамой квартиру. Ни на секундочку. Даже мимо не проедет! Но потом ей становилось стыдно, и она мечтала, что сделает маме уютный ремонт. Или возьмёт маму к себе, а эту квартиру пусть мама сдаёт, и будет у неё как будто большая пенсия.
«Мужа себе найди настоящего, - говорила ей мама. - Лучше, конечно, чтоб с положением, с деньгами, с квартирой. Вон ты какая красивая! Но самое главное, чтоб был совсем твой! Чтоб ничей больше! Если женатый – сразу нет! Не смей как я! Не вздумай как я!»
«Главное, не ищи себе девочку из нашего круга, - говорил ему отец. - Женись на нормальной молодой женщине. Как говорится, из простых, это самое лучшее. Я о многом жалею. Я очень любил твою маму, царствие ей небесное, но боже, как я с ней намучился!»
Конечно, они обязательно должны были встретиться, рано или поздно.
Они встретились на остановке «Пивзавод». Было утро. Он вылезал из маршрутки и увидел, что по тротуару к остановке быстро идёт молодая и довольно красивая девушка.
- Поедете? - он придержал дверцу.
- Нет, спасибо, мне в другую сторону.
Он кивнул и пошёл переходить шоссе, а она зашагала в сторону метро. Он не обернулся, не посмотрел ей вслед. Она тоже не обернулась.
