Вы когда-нибудь проходили курсы первой помощи? Если нет – знайте, что в конце этих курсов есть экзамен. Да не простой, а в формате квеста. Причём, хоррор-квеста.
Я ничего об этом не знал, когда моя девушка пошла на эти курсы. Только подумал: «Вот здорово, теперь ты точно меня спасёшь, если я себе что-нибудь поломаю или отрежу!» Забегая вперёд, скажу, что сильно ошибся.
Когда моя пассия(назовём её Аней) воодушевлённо сказала, что для экзамена не хватает статистов, и предложила поучаствовать, я не заставил себя долго упрашивать. Я представлял, что буду, словно модель, стоять в стерильной аудитории, а на мне будут отрабатывать спасательные приёмы. Подумал, что ничего сложного в этом нет, и согласился. Связался с организаторами, мне указали время и место сбора и внесли в списки.
Немного недоумевая, почему мы собираемся в такую рань у метро, а участники приходят часа через три после нас, я всё-таки продрал глаза в седьмом часу утра и поскакал в подземку. Придрёмывая по пути в вагоне, я видел сны, как мне делают искусственное дыхание симпатичные девочки (упс, или мальчики), просыпался, фыркал и засыпал обратно.
В условленном месте нашёлся человек в красной форме, который всех направлял, мы подождали опоздавших и двинулись. Пешком было идти полчаса, и я по дороге разговорился с нашим проводником – допустим, Олегом.
– А почему мы собираемся так рано? Вот мы придём, и до экзамена останется ещё два часа.
– Это будут очень насыщенные два часа. Хорошо, если нам их хватит.
– И что мы будем делать?
– Распределять роли. Гримироваться, – добродушное лицо Олега разрезал зловещий оскал. – И учиться СТРАДАТЬ.
Раздались смешки. Я пожал плечами, и ответил:
– Я студент инженерного факультета и у меня ещё не закрыта половина прошлого семестра по вышмату. Мне не нужно учиться, я это умею в совершенстве.
– Тогда тебе проще, – пожал плечами Олег, и мы пошли дальше.
Наконец, мы прибыли на место. Хотя это и был медицинский колледж, ничего похожего на нарисованную моим воображением стерильную аудиторию я не увидел. Аудитория была, но заваленная куртками, пакетами, статистами и инструкторами – такими же ребятами в красных формах. Посреди этого хаоса Олег стал вводить нас в курс дела.
– Ребята, экзамен будет в формате Че-Пэ! Участники будут работать командами по шесть-семь человек. Легенда такая: команда прибывает в госпиталь, находящийся поблизости от зоны боевых действий в локальном военном конфликте, и внезапно здание, в котором они находятся, подвергается артиллерийскому обстрелу! С этого момента их задача – спасти всех от неминуемой смерти!
Все кивают.
– Ещё раз уточню. Куча пострадавших. Только что произошёл обстрел. Всем плохо. Все в панике. Ведутся боевые действия. Играть надо натурально.
В комнату вошёл человек в полной боевой амуниции с автоматом и помахал нам рукой. Мы помахали в ответ. Человек вышел.
– А это Миша, – пожал плечами Олег. – Но с Мишей познакомятся только те, кто будет на третьем этапе.
– Что значит – на третьем этапе? – спросила какая-то девушка.
– Значит, три разных помещения – три этапа экзамена. На каждом этапе разные пострадавшие и разные условия. Команды по очереди проходят все этапы. Третий будет самым интересным – он будет в подвале, в кромешной тьме. Миша будет стрелять холостыми, а я буду взрывать петарды. А теперь поехали разбирать роли!
С этого момента я перестал быть человеком с именем, фамилией и прочими паспортными данными. Мы сами выбирали себе новое имя.
– Кто хочет Ожог? – кричал Олег.
– Я! – встал парень в чёрной футболке.
– Всё, ты Ожог. Третий этап, пошёл гримироваться. Дальше – человек, придавленный шкафом!
– Я хочу!
– Тоже третий, пошла! Пневмоторакс!
– Это чё?
– Дырка в лёгких! Пулевая, в данном случае!
– Мне давайте, я хочу!
– На первый! Ранение живота с выпадением кишок!
– Дайте два!..
И так далее. Сорок человек по именам не запомнишь, так что мы получили прозвища, согласно нашим травмам. Я всё не мог выбрать себе болячку по вкусу, но когда узнал, что количество травм ограничено, а две трети состава будут играть просто паникующих людей, ухватился за первую попавшуюся роль, хоть и на втором этапе. Так я стал Позвоночником.
– А что мне нужно будет делать? – спросил я у своего инструктора, Игоря.
– А что, по-твоему, обычно делают люди со сломанным позвоночником? – подняв бровь, спросил тот.
– Ну… Лежат.
– Вот именно. Так что расслабься и страдай! – он ободряюще хлопнул меня по плечу, озадачив вопросом, как можно делать эти две вещи одновременно.
Тем временем началась перекличка:
– Обморок!
– Я!
– Оторванная нога!
– Я!
– Диабет!
– Я!
– Артерия!
– Я!
– Нож Воткнутый и Нож Вынутый!
– Оба здесь!
– Пневмоторакс!
– Я!
– Бабушка!
– Я!.. А это тоже травма?
Всех пересчитали, разделили на три команды массовку-паникёров и отправили на этапы. К этому времени половина страдальцев уже была загримирована. Чёрная футболка Ожога была изорвана в клочья, а на всю спину растекалось багрово-сизое с пятнами копоти пятно. Передёргивало натурально. Девушка с торчащим из плеча окровавленным ножом пошла мимо меня в туалет. Эпилептик в конце коридора тренировался пускать пену изо рта. Миша, покачивая автоматом на ремне, пил чай на подоконнике. Как жаль, что всего этого не видят участники. «Вот бы Ане показать, ведь не знает, какой ценой им плацдарм готовят…» – вздохнул я про себя.
Поднявшись небольшой группой на второй этаж, мы увидели наше арт-пространство. В коридор вытащены парты, столы, стулья, на полу валяется огнетушитель и рассыпан мусор, пол и стены перемазаны кровищей. Нам показали наши боевые позиции. Мы перезнакомились. Пока инструктор Игорь учил девочку с несклоняемым именем Подавился, собственно, давиться, я мило беседовал о пустяках с Артерией, Обмороком и Поехавшей Медсестрой. Беседа ненароком прервалась, когда мы залюбовались Кишками.
Обычный чулок телесного цвета, равномерно набитый варёной перловкой и слегка политый сверху искусственной кровью – разве кишка? Не. Но когда заходишь в комнату и видишь лежащую на полу девушку, у которой из дырки в окровавленной майке вываливается эта конструкция, ненароком подскакиваешь.
– …А давиться будешь в туалете! – доносится сзади голос Игоря.
– ЧЕМ я буду давиться в туалете?!
– А это уже твои проблемы!
– Да они меня здесь даже не найдут!
– Тем лучше!.. – ехидно отвечает инструктор.
А вообще, все визуальные эффекты были рассчитаны именно на первое впечатление. В третьем этапе, например, как мне потом рассказали, на входе в подвал девочка грызла оторванную ступню. Но кое-кто из участников успевал как следует заорать и подпрыгнуть, прежде чем понимал, что ступня – от манекена.
Но вернёмся к Кишкам. Её уложили, вывалили «кишки» и слегка помазали кровью – чтоб наверняка. С визуалами было покончено. К этому времени Подавился научилась давиться, и Игорь занялся Кишками. Он учил её страдать.
– Ори!
– А-а-а-а-а!
– Плохо. Сильнее ори!
– А-а-а-а-а-а-а!!!
– Тебе живот распороло! У тебя кишки выпали! Ты серьёзно так орёшь? С надрывом надо, чтоб уже после второй команды голос сорвать! Вот так ори: «А-А-А-А-А-А-А!!!!»
– А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Стены задрожали.
– Другое дело. Ну, и ещё движения придумай какие-нибудь.
– Можно я буду вот так пальцами пол скрести? – Кишки показала, как. Ну точно как в кино.
– Нужно! – просиял Игорь. – Так, Позвоночник, ты остался. Пойдём. Медсестра, ты тоже.
Он показал мне угол в конце коридора. Там я должен был лежать максимально неподвижно и страдать.
– Ну, рассказывай, что с тобой случилось?
– Взрыв… – хрипло произношу я. – Меня отбросило… Ударился… Вспышка боли и… Ничего не чувствую… Н-не понимаю… Что со мной?.. Что случилось?! Я умру?!..
– Стоп, снято, – засмеялся Игорь. – Нормально. Теперь запомни, что с тобой должны сделать. Сначала выбегает Медсестра и наводит панику. Её должны успокоить. Она скажет, где носилки и операционная, куда тебя должны перенести. Лежать в коридоре небезопасно. Ах, да. Переносить должны, в идеале, вшестером, чтобы ничего не повредить и никак тебя не повернуть. На худой конец, вчетвером, но это уже опасно… Так, а ты всё поняла?
Поехавшая Медсестра кивнула.
– Показывай.
Минут пять Поехавшая Медсестра репетировала свою панику, потом взяла себя в руки и указала носилки и комнату.
– Отлично. Значит, так, Позвоночник, – Игорь присел на корточки передо мной и стал показывать пункты в листке. – Разрешение на осмотр. Первичный осмотр – это в сознании ли ты и дышишь ли. Вторичный осмотр – это всякое там с ощупыванием.
– Ух ты.
– Дальше транспортировка по указанному сценарию и психологическая поддержка. Если тебе не понравится, как они с тобой обращаются, снижай баллы. Если не захочешь с ними разговаривать – падай в обморок.
– Да некуда падать, – усмехнулся я.
– Да просто глаза закрой и отдыхай. Ах, да. Если тебя оставляют одного больше, чем на три минуты – ты труп.
– Это ещё почему?
Он усмехнулся и кивнул на стоящую рядом Паникёршу:
– А ты думал, эти ребята у нас просто так пасутся?
– Э…
– Вероника, оживи его!
Вероника кидается ко мне и начинает трясти. Заглядывает мне в глаза, разминает мне шею, приподнимает голову, отпускает обратно, поворачивает её в стороны, тянет за ногу, за руку, пытается перевернуть – и всё это время причитает: «Друг, ты чего?! Что случилось?! Вставай, всё хорошо! Ты поправишься! Ты будешь жить, ты будешь жить, ТЫ БУДЕШЬ ЖИИИИТЬ!!!»
– Вот видишь? – улыбнулся инструктор, останавливая девушку. – Несмотря на её заверения, ты уже умер. По моим прикидкам, раз шесть за прошедшие пятнадцать секунд.
Однако.
Но когда скомандовали старт, растерялись все. Каждый страдал в меру своих сил. Все были научены репетициями, все помнили регламент. Но всё-таки грядущие 15 минут (именно столько длился этап) каждый раз пугали неизвестностью. Отовсюду доносятся стоны, хрипы и нечеловеческий вой, спасатели бегают и кричат что-то друг другу, натыкаются на паникёров, снова по коридору разносится визг, людей не хватает, а я ещё и лежу и пытаюсь что-то сказать дежурящему надо мной пареньку.
Что ж, первая же команда сумела угомонить медсестру и транспортировать меня, не сломав. Что творилось у остальных, не видел. Хотя, они неплохо сработали. Осмотры провели, диагноз поставили, один парнишка сидел и разговаривал со мной. А я, ошеломлённый тем, что у меня сломан позвоночник, и я не смогу ходить и на всю жизнь останусь инвалидом, стал смотреть на него глазами кота из «Шрэка» (очень хотелось его за грудки схватить, но ведь парализован же!) и кричал, что я теперь паралитик. Он пытался меня успокоить, а я орал, что мне больше незачем жить, просил его убить меня, умолял избавить от мучений. В какой-то момент я действительно поверил, что не могу двигать конечностями и навсегда останусь парализован, и заплакал, глядя ему в глаза. Краем глаза я видел, как отвисла челюсть у Игоря, показывающего мне большой палец. Честно, сам от себя такого не ожидал.
– Стоп, время! – раздалась команда.
И тут как по волшебству все страдальцы рассмеялись, кинулись обниматься. Кишки сладко зевнула и потянулась, Медсестра кинулась извиняться перед спасателем, которого случайно стукнула, я сел на кушетке и протянул руку побледневшему парнишке, слушавшему мои причитания крайние пять минут.
– Ну задал ты им жару! – покачал головой Игорь.
Дальше команды полетели одна за другой. Некоторые не могли определить перелом позвоночника и начинали меня переворачивать. Тогда Игорь выскакивал из-за угла и кричал: «Он труп!». Некоторые делали всё правильно, но совершенно не хотели со мной поговорить. На третьей команде я снова расплакался и в глазах девушки, сидевшей со мной, видел неуместное в чрезвычайной ситуации восхищение. Было много интересного, но к некоторым вариациям психологической помощи я оказался совершенно не готов…
– Как вас зовут?
– Вася…
– Вася, хорошее имя. А у вас есть близкие?
– Да, семья, конечно… Друзья… Девушка…
– Ой, а девушку как зовут?
– Аня зовут… Ох-ох-ох…
– С ней всё хорошо, Вася, давайте не будем об этом. Вася, а чем вы занимаетесь?
– Лежу и пытаюсь чем-нибудь пошеве…
– Нет, вы учитесь, работаете?
– Учусь…
– Как это хорошо! А на кого вы учитесь?
– На инженера…
– Это здорово, инженеры нужны стране! А что вы делали здесь, в госпитале?
Я крякнул. Сделал вид, что хватаю ртом воздух, но за выигранные несколько секунд так и не смог придумать, что я тут делаю, и упал в обморок.
Впредь я продумывал свою легенду получше.
Стоит заметить, что я лежал на спине, и перед моими глазами были только серые квадратики потолочных плит да две бестеневые лампы. И этап для меня начинался с того, что на фоне этих плит возникало какое-нибудь лицо и спрашивало:
– Я могу вам помочь?
Вот и в этот раз было так же. Возникло предо мною девичье лицо, светлые волосы слегка растрепались и сияли в свете лампы словно нимб. Знакомый голос спросил:
– Я могу вам помочь?
Привет, Анечка. А я так надеялся, что ты не будешь очередной моей жертвой. Что ж, поехали.
– Я… Ох, не знаю… помогите… пошевелиться…
И понеслась мешанина знакомых уже фраз вроде: «Можно вас осмотреть?», «Пульс, дыхание есть», «Провожу вторичный осмотр!» и вот это роковое:
– Как вас зовут?
– Женя, – почему-то выпалил я.
Её губы дрогнули, словно хотели сказать: «Ты же Вася, а не Женя, чего ты придуриваешься?» Сдержав улыбку, она стала разговаривать со мной, параллельно осматривая голову. Всё бы ничего. Я рассказал, что я студент-медик, проходил в этой больнице практику, как вдруг взрыв, удар, вспышка боли, я лежу и ничего не чувст…
Стоп, солнышко, а почему ты запрокидываешь мне голову?! Ты мстишь мне за то, что я когда-то проспал пару свиданий? Не надо! Я хочу жить! Не убивай меня!
Естественно, все эти мысли пронеслись у меня в голове, и я только надеялся, что она прочтёт их у меня в глазах, округлившихся от ужаса, и поймёт по моему адскому крику, что делает что-то не так. За её спиной уже вылез из-за угла ехидный Игорь. В следующий миг глаза Ани тоже округлились, и она аккуратно, но быстро вернула голову на место. Я продолжал орать, но уже тише. Игорь спрятался обратно.
– Женя, с вами всё в порядке?
– Я-а-у-а-а-у-ы-ы-ы…
«Я обиделся», – подумал я. И упал в обморок. До конца этапа я отдыхал, а Аня гладила меня по плечу и охраняла от Паникёров. Перенести меня почему-то не дали. Привели вполне резонное соображение, что таскать Позвоночника неспециалистам даже вшестером – дело рискованное. В итоге до «приезда скорой» я дожил. Но только чудом.
Надо было видеть глаза Игоря, когда по окончании этапа я встал, поцеловал Аню и спросил у неё:
– ЗА ЧТО?!
Впрочем, он удивил меня не меньше, когда по завершении экзамена целовался в углу с Подавился.
Всё кончилось благополучно. На других этапах Аня всё делала правильно, только со мной, как она признавалась, ей «какой-то чёрт руку дёрнул». Она получила свой сертификат, а я – массу впечатлений. Впоследствии мы вместе участвовали ещё в паре чемпионатов, где тоже было много веселья.
Я знаю, что моя девушка замечательно перевязывает раны, приводит в чувство после обморока и умеет извлекать из дыхательных путей инородные предметы. Однако я всё равно не доверю ей свой позвоночник, если он когда-нибудь сломается. Всё-таки есть в них, коварных дочерях Евы, какое-то инстинктивное стремление к смертоубийству. Особенно мужчин. Особенно возлюбленных.
До новых встреч, друзья! Берегите себя и свои позвоночники!
