Здоровенный, под два метра ростом, свыше ста двадцати килограммов, сорокалетний мужчина, на улице бы перед ним расступались. Он ходил из угла в угол палаты хирургического отделения, точно загнанный зверь, стонал и хрипел...
Разлитая боль по всему животу, сжимала обручем, ни отпускала ни на секунду. Его единственная просьба: "Доктор, режьте меня поскорее! Нет сил терпеть уже"
Он думал, что если ножом в животе, что-то там отрезать и пришить, то он сразу будет здоровым. Но хирурги сомневались. Лечащий врач, очень желал, чтобы консервативная терапия привела к успеху, ибо его анамнез не давал шансов на легкое выздоровление. Да и жидкости в животе по данным УЗИ не было...пока не было. Была надежда на самостоятельное излечение. Но время показало, что здесь такой халявы ждать не придется.
Все признаки панкреонекроза. Воспалившаяся поджелудочная железа, стала переваривать сама себя и выделять агрессивные соки в брюшную полость, разъедая все органы на своем пути. Все бы ничего, но это уже его второй панкреонекроз. Тот, первый он пережил, его оперировали, пережил относительно легко. Вот и сейчас он думал, что сразу будет легче и он удивился, что я ему сообщил, что трубу из дыхательного горла мы в первые сутки не уберем, а дальше видно будет.
Дальше оказалось все куда сложнее. А болезнь опаснее. Когда его взяли в операционную, разрезали живот, обнаружили, что от хвостатого органа осталась лишь головка размером с пятачок, и этот кусочек недооргана воспалился и умирал.
Мы всегда с недоверием относимся к здоровью бугаев. Внешне они крепки как дубы, сильны как товарные поезда, а внутри, внутри у таких все плохо, такие люди всегда отрицают всякую возможность болеть, они обращаются за помощью уже тогда, тогда так приспичит, что дальше некуда. Ну что вы- это же альфа мужчины, боли они не боятся, они терпят, терпят до последнего. Здоровые мужики падают громко.
Хирурги нежно убрали некротические измененные ткани, поставили толстые трубки, чтобы из живота свободно истекала агрессивная жидкость, не скапливалась, вместе с пораженными, растворенными тканями.
Иногда, при удачном стечении обстоятельств, мы отлучаем в первые сутки пациента от ИВЛа, но у этого бугая этого не случилось. Ни в первые сутки, ни во вторые, ни через неделю.
Начался долгий, муторный путь выхаживания пациента. Он влетел в полиорганную недостаточность. В первые же сутки на рентгенограмме легких образовалась слева тень воспаления легочной ткани- пневмония. В сердечной сумке скопилось небольшое количество жидкости- миокардит. Печень воспалилась и увеличилась в размерах. Почки с трудом стали фильтровать мочу. Кровь практически перестала сворачиваться, угрожая в любой момент излиться в любые полостя.
Супруга как узнала о повреждениях, чуть не упала, молила, что бы его спасли. Но я не мог дать гарантии на успех, ибо не очень верил в успех предстоящего дела. Жаль, что он до этого относился к своему здоровью, после того первого звоночка так отвязанно. Он пил свой самогон, надеясь, на то, что ЕГО самогон, ОН же лечебный, не паленый. Но правда жизни была совсем другой и поджелудочная железа не простила ему такие вольности.
Была ли речь об раннем пробуждении? Нет, конечно! Началась кропотливая и в то же время агрессивная терапия. Самые мощные антибиотики уничтожали всю, даже нужную организму флору. В позвоночник для надежного обезболивания и стимуляции работы кишечника, поставил эпидуральный катетер. Местные анестетики замораживали спиномозговые нервы.
В крупный, центральный, подключичный катетер потекли литры растворов. Потери жидкости в кишечник были громадные.
Мозги мы затуманивали большими дозами анестетиков. Такой бугай сожрал у нас добрые запасы дури.
Несмотря на нашу терапию, кишки стояли как замороженные. Живот раздуло как барабан. Не помогали ни зонды в желудок, ни стимуляторы, ни клизмы, ни газоотводные трубки.
Через двое суток мы отключили наркотические препараты, немного боялись выхода из наркоза. Нередко такие пациенты выдавали психозы. Они становились агрессивными словно животные. А такого бугая сложно будет остановить. Но нет, он был спокойным. Совсем. Он не проснулся. Ни на следующий день, ни через день.
Лежал точно бревно, в него вдувался воздух, на ЭКГ сердце пикало, но ни жив, ни мертв.
Неврологи пожимали плечами- энцефалопатия. На КТ очагов нет. Просто- в коме.
Через неделю, мы восстановили электролитный состав, кислотность, подняли гемоглобин, пролечили пневмонию, но организм ждал. Чего ждал? Ждал, чтобы кто-то нажал на кнопку жизни.
Однажды придя на работу, я обнаружил, что живот стал мягче, внутри, при помощи фонендоскопа я услышал урчание. "Кишки забулькали?"
- Что произошло ночью?
-Да он изосрался! - пожаловалась санитарка,- было столько...!- она развела руками.
Для меня это была радостная новость. "Ну наконец то!"
В тот же день он открыл глаза. Не сразу удалось нам отлучить его от ИВЛа, бронхи воспалились и гнойная мокрота забивала дыхательные пути. Ежедневные, два раза в сутки бронхоскопии.
Однажды даже вылетевший из нижних отделов сгусток мокроты напрочь забил дыхательную эндотрахеальную трубку и не было ни вдоха, ни выдоха. Моментально посинел, на глазах отразился ужас. Мы немедленно вытащили трубу. С шумом и наслаждением пациент сделал глубокий вдох. Больше его организм не требовал помощи от дыхательного аппарата.
Мы справились. Через сутки перевели в хирургическое отделение, где его организм довели до ума и выписали домой.
