Ноябрь в нашем святом семействе месяц боевых действий.
Битва за капусту в тридцать дней и ночей.
- Зоя! Мы в этом году будем капусту солить?!!
- Володя, что ты за человек такой? Когда бочки из погреба принесёшь ? Все, весь Барнаул уже посолил и съел эту капусту, одни мы, как всегда до декабря тянуть будем!
- Какой ты невыносимый, злобный человек, Зоя, а ещё в церковь ходишь! Я всегда тебе говорил, что попы тебя до добра не доведут!
- Вова, при чем тут попы. Господи! За что ты послал мне этого человека?! За что?!
- Зоя, мои муки с твоими не сравнимы, не причитай. Ты терпишь только меня, а я всю твою сЕмью во главе с тещей. Пошёл я в погреб, Зой, пора...
- Душа моя, у меня к тебе одна просьба, давай не как в прошлый раз , вернись из погреба не через два дня , а сегодня, и с бочками, а не с похмельем и другом Васей!
- Зоя!!! Да о чем с тобой говорить, эх... Никогда ты меня не понимала и не ценила. А я...
Тут мама выходит из кухни и пристально смотрит на папу. Два великих артиста скрещивают взгляды и молча расходятся.
Зачем нам было столько квашеной капусты я не знаю до сих пор. На ближайшем рынке закупалось сто (сто!!!! Вы не ослышались) килограмм капусты и тридцать килограмм моркови. Все это счастье грузили в старую детскую коляску и в несколько этапов везли домой.
Капуста лежала везде, запах издавала соответствующий своим нехитрым характеристикам и я , пребывая в огромном унынии , понимала, что и в этом году не отвертеться.
Ритуал жертвоприношения капустных голов беспощадному бочковому Молоху был отработан до мелочей.
От традиции долго запрягать, да быстро ехать семья наша благочестивая никогда не отступала ни на осьмушку.
Неделю папа собирается за бочками, ещё неделю отмывает их хитрым способом с помощью соды и горчицы (никакой химии, только ЗОЖ). Сушит бочки. потом резко вспоминает, что камни-то, камни для прессовки забыл! Ищет камни. Моет камни . Сушит камни.
Мама, зная папу, молчит. Наливается эмоциями через край , но молчит. Она знает папу и знает все о правильной сушке камней. За сорок - то лет... Приучил, конечно.
Молча же достаёт из мешка первый попавшийся кочан , с чуть почерневшим верхним листом и электрическим взглядом смотрит на папу.
- Зоя, не нервируй меня! Хочешь чтоб все, как у маменьки твоей в 78 году сгнило? Нет? Значит стой и молчи, не тычь в меня пожухлыми листьями, не нервируй меня, Зоя.Мама молча, со значением, обрывает черный лист с кочана и торжественно, как подушку с орденом героя , несёт этот лист в помойное ведро.
И тут все вспоминают, что забыли про палку, которой нужно протыкать капусту. Не помыта, не просушена, валяется в погребе!!! Папа уходит за палкой. Возвращается без палки и с весёлым другом Васей. Похмелье. Судный день опять откладывается. Капустные головы молчат, подражая маме, но по запаху уже понятно , что они думают о папе. Негодуют.
И тут - хрясь! Приходишь из школы, а кухня-прозекторская уже готова. Уже мама в белом бабушкином платке и чёрном сатиновом фартуке с трофейным дедовым секачом в руке, малированные ведра сияют, торжественные бочки с прошпаренным чревом стоят на низком старте. Шинковка притаилась в ожидании... Торжественный папа чистит первую морковь.
- Зоя, а ты соль проверила, а то опять , как у твоей маменьки в 84 йодированной все посолили, все и сопрело, хоть вы там и молились, чуть лбы себе не поразбивали. Капусте - то до ваших молитв дела нет. Ей соль хорошая нужна, правильная!Мама, замирает лотовой женой и понимает , что прокололась на этот раз она, а не папенька, как бы ей этого не хотелось. Молча смотрит на меня. Я молча беру авоську, деньги и иду в гастроном за правильной солью.
С обеда и до глубокой ночи в доме воцаряется полная трудовая идиллия и взаимопонимание. Религиозные противостояния верующей жены и мужа-агностика на время великого засола прекращены. Сверкает трофейный секач, скрипит от натуги шинковка.
Родители вспоминают детство , юность, пикируются, шутят ... Все это благолепие нарушает только моё разнесчастное лицо. А вы пошинкуйте тридцать килограмм моркови, я на ваше посмотрю...
- Зоя, в кого она у нас такая лодырица растёт ? Петь, спать, да читать . Не будет с неё толку. Хоть бы замуж отдать, так ведь вернут через неделю....
Длинней дня засола, пожалуй, был только день сражения Иисуса Навина с пятью царями, когда он остановил солнце и луну. Время прекращалось в одной отдельно взятой барнаульской квартире. Папа с мамой были Иисусом Навином и его армией, а я олицетворяла собой всех пятерых царей , загнанных им в пещеру . Побеждали, конечно же, родители.Отдельной статьёй шло заготовление "пелюски". Маленькие и средние кочаны резали на четыре части и укладывали их рядками в середину бочки. Это означало конец трудов. Заслышав , что теперь вот пора бы и на пелюску что-то оставить, я понимала, что дело идёт к концу и оживала .
Капуста в бочках ещё недели три томилась на нашей кухне, пускала пузыри, выдавала положенное количество молочной (или какой там кислоты), была протыкаема правильной палкой, придавлена грузом из правильных камней, а уж потом, к декабрю отправлялась на место своего упокоения- в погреб. Но это уже было не так торжественно и заметно, что и говорить об этом не стоит.
Купила сегодня квашеной капусты в овощной лавке. Не то. Пора самой солить.
