“Уходит, бля, не догоню, крепкий… Стрелять? Пуля - дура бля, убью же… хватит перед боженькой с меня цыгана того, какого вальнул на Диком”, - бежал и думал Еврей, - Стендаль отстал, метра на четыре, бля, не обгонит…
А счастье так близко, всего метра два… Но организм, измученный “Нарзаном”, сделать последний рывок отказывался…
Опер снял с запястья пистолет, который для надёжности крепился ремешком от ворованной барсетки прямо к руке. Патрон в патронник он не досылал…
- На, бля! - 810 грамм отличной советской стали и свинца полетели в квартирного вора. Пистолет попал Тайсону ровно между лопаток.
От внезапного удара он сбил шаг, споткнулся и упал на асфальт. Сверху на него свалился Еврей, а на Еврея - Стендаль.
- Йес!!! - биатлон закончился победой по очкам… Фу…
Кое - как, матюкаясь и переводя дыхание, опера связали руки Тайсона брючным ремнём. Досмотрели - пустой…
Пистолет лёг в наплечную кобуру - умели в СССР делать - ни скола, ни царапины… спасибо тебе, дорогой Николай Фёдорович, за пистолет…
- Ирочка, заинька, - а мы тебе квартирных воров поймали - завалился в следственный отдел Еврей.
Ирочка в новой чёрной кофточке, с модной стрижкой “каре”, стрекотала на машинке очередное постановление.
- Вадим, ты специально мне портишь жизнь, - Ирочка обернулась, прекратила печатать и театрально закатила глаза…, - но почему у вас реализации постоянно в моё дежурство…
- Зая, материальчик забери в дежурке - тебе отписан, возбудись пожалуйста, а я помогу …
- Руки убрал, Еврей - Ирочка манерно отстранилась от объятий, - у меня материал. Расклад такой - Губу на арест, Тайсона - домой. Могу по “сотке” тормознуть, на трое суток максимум…
- Это почему Тайсона домой? - ты ухи не ела, котёнок?
- Задержали где? - на улице. Следов обуви нет, вещей нет, наркотиков нет, пальчики эксперты изъяли только Губы… Свободен.
- Как свободен? Он же через чердак, его Баста видел, я за ним бежал… - возмутился опер.
- У нас свободная страна, Вадик.Опера передернуло - он терпеть не мог, когда его так звали, и Ира об этом знала -
Никто никому не мешает бегать в том числе и через чердак… - продолжала она, - а Баста - мусор. Его слова для прокурора, а тем более для суда не стоят и выеденного яйца.
- Но я…
- И ты - мусор, солнце, не делай умное лицо, ты же офицер… - Ирочка иронически улыбнулась.
“... хорошо, не стрелял”, - подумал опер, тут бы точно сел в тюрьму … Есть боженька на свете… - и что делать?
- Помогу только “соткой” - закрою по подозрению… Работайте с ним. Явку с повинной возьмите. Губу колите на признательные показания…
- Дашь?
- Нет!
- Неотложный обыск дай…
- Неотложный дам. Если сейчас, а не утром…
- А утром прокурору своему дашь - подпишешь у него обыск … в устной форме - с ехидцей улыбнулся Еврей.
- Мрак - Ирочка на мгновение превратилась в Эллочку - людоедку - хамите, парниша… - её изящные губки сложились бантиком, - вали к своей шлюхе, или как там её..
- Что? - оторопел Еврей.
- Всё знают, что… Как там “Сабрина”? “Джона” тёлка? Проститутка…
- Кто сказал?
- Всё говорят, она у тебя филолог… ну и как языком работает?
- Это… пиши “неотложку” - едем… - оторопел Еврей, - да… попал… - думал он, - Баста базар не фильтрует, всем растрепал…”
*****
Неотложные обыск результата не принёс - Тайсон у матери не жил, слоняясь по бесконечным наркопритонам. Мать, испитое насмерть существо женского пола неопределенного возраста, постоянно истерила, пыталась броситься на оперов с кухонным ножом, плевала в лицо - угрожала открытой формой туберкулёза - в общем, всё, как всегда - рутина.
От греха подальше Стендаль взял её за шкирку и закрыл в ванной, подперев дверь небольшой скамейкой.
Понятыми на этот раз пригласили соседей - бабушку - божьего одуванчика и скромно одетую женщину, лет сорока с измученным, больным лицом.
Искать и изымать по месту прописки Тайсона было нечего, кроме несколько сотен тараканов и батареи пузырьков из под “красной шапочки” - стеклоочистителя, пришедшего на смену знаменитому спирту “Рояль” - вор давно не жил у матери, ещё по первой отсидке убыв на “крытую”, а потом на “зону”.
Закончив ставший формальным обыск, Еврей решил опросить соседку - понятую, чтобы подтвердить факт отсутствия Тайсона по месту прописки.
- Вы знаете, - говорила она оперу - Толик давно не живёт с матерью… и не жил толком. Она свою личную жизнь всегда устраивала, мужиков водила… А он во дворе рос. Когда я его кормила, когда кто… потом мать пить начала сильно, а его посадили. За грабеж и наркотики. Матери он безразличен… Он отблагодарил меня… Дочь, Алёну на “черняшку”, наркотики посадил… ВИЧ у неё… Не знаю, где она, неделю дома не ночует. Наверное, с ним… любовь… Она хорошая… Леночка… Только он… Где он?
- У нас, в камере.
- За что?
- Квартиру обнес… мы пожалуй пойдём… вот здесь распишитесь…
- Товарищи милиционеры, товарищи милиционеры… Убейте его пожалуйста, убейте его… Вы же можете, я по телевизору видела… - хватала за руки оперов соседка, - он не должен жить! Верните мне мою дочь! - женщина упала на пол и зарыдала.
****
- Вика? - голова опера лежал на коленях у своей агентессы, - а ведь про нас все знают… Баста растрепал всей конторе, что видел нас, тогда, на спуске… Он тебя узнал…
Она гладила его волосы.
- Ты стесняешься меня? - спросила она
- Нет.. Но...
- Нет никаких но, поручик… никаких но - строгим голосом учителя произнесла она, - есть ты и я. Никого кроме нас нет. И нас - нет. Это иллюзия. Живи сейчас - завтра у нас с тобой нет - мы не имеем на него права, - выдохнула она, - виски будешь?
- а, ляпи - опер улыбнулся…
****
- Ты знаешь, мне даже не интересно, любишь ли ты меня или нет - шептала Вика оперу. Главное, тебя люблю я… А ведь мне некого любить… Мама умерла… детей никогда не будет… я одна.
Еврей не слышал её слов, он спал. Вика беззвучно заплакала.
© Вадим Пятницкий
