- Девушка, а как Вас зовут?
- На бейдже написано! - грубо ответила кассирша строительного магазина подозрительному, неопрятному, высокому как каланча, с острым и лысым черепом и ушами как у чебурашки, покупателю.
- Е-ка-те-ри-на! - по слогам прочитал покупатель и малахольно улыбнулся. - Спасибо!
- На здоровье! - буркнула кассирша, только заступившая на свою первую смену на новой работе, но покупателя уже и след простыл. Правда через два часа он снова появился.
- Екатерина, прощения мя алчу, ибо содрочимши на Вас! - волнуясь, сообщил он кассирше.
- Шо?! - не поняла кассирша.
- Есмь возвеличил и нарисовал в голове нагую и развратную, затем эксплуатировал в сатанинских целях. Я содрочимши, Екатерина! Прощения мя алчу!
- Вы... вы издеваетесь? Я сейчас охрану вызову! - заволновалась Екатерина, осознав, что имеет дело с сумасшедшим.
Тут к кассе подрулила начальница смены кассиров - Мила. Разбитная дама "глубоко за сорок".
- Что, Катя, и на тебя содрочили!? Добро пожаловать в наш клуб. Это Игорёк. Местный псих. Игорёк, чё новеньких пугаешь?
- Прощения мя алчу!
- Прости его, Катя, а то не отстанет. Он безобидный. Сначала подрочит на тебя, а потом прощения просит. Преступление и наказание по классике. На нас уже всех "содрочил" и не один раз.
- Содрочил, Екатерина! - завыл псих, - Прощения...
- Да прощаю, прощаю, дрочи на здоровье! - наорала на него новенькая.
Игорёк втянул голову и, загадочно улыбаясь, побежал к выходу.
- А чего он так странно всё? - спросила у Милы Катя.
- Ну типа согрешил дрочкой. Отсюда - "содрочил". Лет пять к нам уже ходит как в бордель. - стала рассказывать Мила, - Директор тут дочку свою устроил. Чтобы училась с людьми работать, не росла идиоткой. Мы её, как и тебя, проинструктировать не успели. Дак тут такое было... Она всё осознать не могла, что на неё, дочь директора сети магазинов, содрочили...
- Жесть!
- Ага. И Игорька прощать не хотела. А он, если его не простить, штаны снимает и просит наказать. Так-то. Дело кончилось тем, что дочка дура-дурой, а психолог тонкий. Она ему сказала, что сама на него содрочила. Он просил покаяться, а она его нахуй матом отборным. Убежал в слезах, бедняга. Неделю не было. Обходил её потом стороною. Я бы тоже так от него отвязалась, да язык не поворачивается такую пакость сказать. Да и что с меня, убудет?
- Да, пускай хоть кто-то... - согласилась Екатерина.
- Пускай! - вздохнула Милка. И обе грустно задумались о своём, о женском.
