Однажды я «поймала» себя на мысли, как на протяжении моей 77 — летней жизни резко изменился быт, а именно использование в быту приборов, приспособлений. В своем раннем детстве, после Великой Отечественной войны, после 1945года, в разбомбленных и разоренных селах, где и проходило мое детство, люди, как могли, выживали, придумывая разные приспособления, используя опыт своих предков. Почему бы не вспомнить?
Я жила в семье с городским укладом жизни, но в сельских условиях. Мой отец, мои дедушка и бабушка, совсем не были приспособлены к жизни в селе, и, благодаря моей маме, которая свою молодость провела в селе, смогли долгое время прожить в сельских условиях.
У нас была небольшая ведомственная квартирка. В ней из мебели — две железные кровати, стол, несколько табуреток и небольшой, узенький шкаф, со стеклянными дверцами. Среди такой мебели жили мои папа, мама, бабушка, младший брат, сестричка и я. На этой мебели были прибиты таблички, указывающие на то, что они являются «казенным», как тогда говорили, имуществом.
Из утвари — несколько кастрюлек, сковородок, тарелки, и какие — то скрюченные от времени алюминиевые ложки, а ножи только самодельные кухонные, с деревянными ручками. О наличии вилок даже не могу вспомнить. Было несколько, так называемых, «граненных» стаканов, алюминиевых кружек разного размера. Может, из утвари еще что — то было, но не помню.
Пища готовилась на самодельной печке, с двумя конфорками. Гордостью был утюг. В него из плиты засыпались тлеющие угольки, а затем, кому нужно было погладить, размахивал этим утюгом в разные стороны, что бы потоки воздуха разогревали угольки. Когда утюг нагревался, им гладилась одежда. В середине 50 — ых годов мой отец привез из столицы маленького размера радиоприемник, который, через «жулика», подключали в патрон электролампы. В то время великим благом была электроэнергия, которую доставляли в исключительных случаях таким работающим, как мой отец. Ее подавали с 7 до 8 утра, и с 19 до 22 часов вечера. Это только потому, что в селе был техникум, в котором преподавателем работал мой отец.
Летом, несколько недель, я была у своей бабушки, в селе. Мне там очень хорошо было, и я с нетерпением, и с большим желанием всегда ждала встречи с ней. Жила она одна, в домике, под оцинкованной крышей, что тоже тогда было редкостью. Этот домик, еще до своей женитьбы, построил мой дедушка. Домик был уже старенький, но оцинкованная крыша придавала ему «шарм». На углу домика, был колодец, воду из которого доставали ведром, привязанным к веревке. Пустое ведро опускалось на веревке, на дно колодца, где зачерпывалась вода, а затем, при помощи рук, через маленькую лебедку, наматывалась веревка с полным ведром, и, упираясь ногами в стенки колодца, подтягивалось ведро с водой наверх. Затем рукой наполненное ведро с водой перехватывалось, подтягивалось к себе, и отцеплялось от веревки. Когда я была совсем маленькая, то с интересом наблюдала, как бабушка достает воду, а став постарше, делала это уже самостоятельно и с удовольствием.
У нее же пользовалась такими предметами, о которых стоит рассказать.
Когда нужно было постирать белье или постель, сначала из печки бабушка собирала золу. Эту золу она просеивала через решето, и засыпала в «дуплянку», то есть, выдолбленную в толстом дереве емкость. Туда заливалась горячая вода, перемешивалась с золой, и в таком растворе замачивалось белье. В этом растворе оставляли его почти на сутки. Дальше бабушка полностью перекладывала на меня дальнейшую стирку, так как я очень ее об этом просила, мне хотелось ей помочь. Небольшими порциями бабушка доставала из «дуплянки» белье, и укладывала его на оба края коромысла. Я перекидывала через плечо коромысло, и важно с ним шагала, как взрослые, к пруду, через соседские огороды.
На берегу пруда находились так называемые «кладки», сделанные либо с досок, либо с плоских камней на краю пруда возле воды. Я вываливала свое белье на них, подкатывала свое платьице, чтобы не замочить его водой, и начинала стирать, выполаскивать в воде из тканей золу. Это было такое удовольствие! Не только полоскаться в воде, а еще и «выбивать» толстую, сделанную из конопляных ниток, одежду. В руки брала «пряннык», деревянное изделие прямоугольной формы с рукояткой, как кирпич с ручкой, которым со всей силой мне нужно было быть по выстиранному белью. После этого оно становится мягким, и с него полностью выбивалась зола. Так я несколько раз шагала туда и обратно, пока не постираю все белье. Никакой усталости, только удовольствие. Если стирались самотканые дорожки, то там же, на берегу, расстилались они мной на травке, что бы подсушить на солнце, тогда они не были такие тяжелые. Приходила с речки во дворик, развешивала постиранное мной белье, и радовалась своей работой. Даже помню запах выстиранного белья таким способом. Дома мама мне не доверяла такую работу.
Когда белье высыхало, я приступала к его глажке. Но не утюгом, а так называемом «рублем». Он изготовлялся из определенной породы дерева. Представлял собой толстый почти метровый обрезок, на котором с одной стороны делалась поверхность с ребристой поверхностью, а с другой стороны была ручка. Белье плотно наматывалось на круглую скалку, и. придерживая одной рукой, другой рукой этим «рублем» катали вперед и взад по скалке с бельем много раз. Белье или одежда при этом разглаживались. Два года назад я себе покупала в одном московском магазине швейную машинку. В нем на витрине увидела такой «рубель». Давно забыла, что когда — то пользовалась подобным, да и сама с трудом вспомнила его применение в прошлом. Увидев, спрашиваю продавца, как он попал к вам? Он отвечает, что принесли, но что это за предмет, он понятия не имеет. Пришлось рассказать ему о предке — утюга. Был удивлен, и, мне казалось, даже не хотел верить.
Готовила пищу моя бабушка в сельской печи, которые сохранились до сих пор во многих селах. Посуда, тоже была необычной, глиняная — это горшки, крынки, миски. Они подавались в печь «рогачами» и другими приспособлениями. Хлеб бабушка тоже сама пекла в этой печи, а у меня дома моя мама его покупала в специальном магазинчике по талонам при учреждении, поэтому мне было интересно наблюдать, как бабушка пекла его. Для хлеба высевалась на огороде рожь, ячмень. Когда они созревали, я была у бабушки уже с мамой, так как эти зерновые нужно было вместе собирать. Перед уборкой урожая, в дворике делалась площадка, освобожденная от травы, которую срезали лопатами, одновременно делая площадку ровной.
Ее увлажняли водой и утаптывали ногами. Вот в этом я принимала самое активное участие. Потом мама с бабушкой серпами срезали эти зерновые, связывали «перевеслом» в небольшие «снопы», которые приносили и складывали на эту площадку. Сначала расставляли снопы вокруг площадки, а оставшиеся на ее середине. Те снопы, которые размещали вокруг площадки, не давали возможность разлетаться зерну в разные стороны. Затем мама брала в руки «цеп», это было такое приспособление, когда к длинной 2 метровой рукоятке, через ремни, привязывалась круглая, наверное, метровая палка, как скалка, которая могла вращаться вокруг своей оси.
Снопы развязывали, расстилали тонким слоем на подготовленную площадку, которую называли «ток», и, размахивая этим «цепом, ударяя по ржи или ячменю, выбивали с их колосьев зерно. При этом разбивались и колоски, и стебли на мелкие частички, которые назывались «полова», и ее потом добавляли в глину, при строительстве. Над этой площадкой во время так называемой «молотьбы» стоял столб пыли. Обмолоченное зерно собирали в мешки, потом, при помощи решета, отделяли его от половы. Мама очень уставала после такой молотьбы. Бабушка готовила ужин, затем расстилалось домотканое одеяло на этой же площадке, все ужинали, а я засыпала между мамой и бабушкой под их спокойные разговоры, под звездным небом. Какое чудесное воспоминание! Обычно такую работу начинали утром, а заканчивали поздним вечером, выбирая солнечный и безветренный день.
На огороде выращивали еще и коноплю. Из нее делали одежду, одеяла, дорожки. Когда она созревала, ее срезали, и собирали с нее семена. Затем погружали в воду, обычно в прудах, на несколько недель. Вытаскивали из воды, и высушивали вымокшие стебли на солнце. Высушенные стебли на «бетельне» выбивали, что бы стебли размягчить и отделить от них так называемую костру, твердую оболочку стебля -клетчатку, а оставить лубяные длинные волокна. Затем, при помощи специального «чесала», которое было у бабушки, из конопляных стеблей вычесывали грубые, короткие частицы, оставляя волокнистые и тонкие. «Чесало» представляло собой изделие, чем — то похожее на перекладину с 4 ножками.
На перекладине, в верхней части была прикреплена металлическая пластина, к которой по периметру прижималась деревянная рукоятка с набитыми на нее гвоздиками. Пропуская, по много раз, стебли между металлической и деревянной частью такого приспособления, из них вычесывались грубые частички. Полученные тонкие волокна завязывались, своеобразным образом, в узел, и получали так называемые «куклы». Эти «куклы» подвешивались в сухом и проветриваемом месте (у бабушки был деревянный сарайчик), до наступления зимы, когда заканчивались работы во дворе.
А в зимнее время, когда не было работы во дворе, эти куклы завязывались на «кужель» — это такая длинная палка, закрепленная неподвижно. Обычно, вечерами, бабушка садилась возле такого «кужеля», брала в одну руку «веретено», и, прокручивая его в одну сторону, вытягивала из «кужеля», при помощи другой руки, на веретено нитки. Было так интересно наблюдать, как ловко и быстро она крутила свое веретено, как на него наматывались нитка. А нитки получались и тонкие, и потолще, в зависимости от мастерства.
Я всегда просила ее дать мне попробовать тоже так сделать. Но у меня не получалось. Веретено падало из рук, а если и удерживала его, то не могла потянуть на него нитку, так как нужно было пальцами потягивать из «куклы» нитки, выкручивать их из массы, которую называли «прядыво». А еще была у бабушки «прялка». Я тоже помню, как она одной ногой прокручивала ее колесо, на прялке был «кужель», и на веретено накручивались нитки.
Все это происходило одновременно. Но помню об этом смутно. Полученные нитки, наматывались на «мотовыло», а с «мотовыл», мотки с нитками бабушка несла к соседям, у которых был ткацкий станок. На нем и ткали разную ткань. Я видела, как работали на таких небольших станочках деревенские умельцы. Купить в 50 — годах заводскую ткань было почти невозможно, поэтому простые люди вынуждены были сами ее ткать. Сейчас такие станки можно увидеть в музеях, как экспонаты. Но в селах они есть и по сей день у некоторых людей.
А еще моя память до сих пор сохраняет вкус и запах конопляного молока с пшенной кашей. В то время из конопли делали кустарным способом ткань, а семена использовали в пищу. Конопляное семя толкли в ступах, потом заливали кипятком, настаивали и подливали в каши. Такая вкусная еда!
Такие приспособления я видела в домашнем быту до десятилетнего возраста.
А в школе я научилась работать со «счетами». На уроках математики они выставлялись возле доски. Были большого размера, с деревянными косточками, которые нанизывались на металлические прутья. Мы, дети, подходили к ним, и учились считать. Было интересно. Я до сих пор умею работать с ними, сочетать, умножать, делить и вычитать числа разной величины. В старших классах учили нас пользоваться логарифмической линейкой. А когда стала учиться в техникуме, то в 1957- 1958 г.г. работала с арифмометром. Это небольшого размера счетная машинка, в которой, при помощи прокручивания рычажка, производились разнообразные бухгалтерские и экономические вычисления. Даже, участь в академии, еще использовала арифмометром.
В конце 50 — тых годов прошлого века в быту появился керогаз, керосинка и примус. Керогаз и керосинка представляли собой небольшую емкость с фитилями. В емкость заливался керосин, который фитили подтягивали с ее дна на поверхность, и когда зажигались, то на горящих фитилях готовилась пища. Эти приборы отличались формой заправленного фитиля. У керогаза был круглой формы фитиль, а у керосинки плоский, который по мере сгорания подкручивался, как у лампы керосиновой. А примус отличался от них тем, что в емкость с керосином поршеньком закачивался воздух.
Пламя было большим, пища на нем готовилась быстрее. Эти приборы были очень популярны, доступны и пользовались большим спросом у населения. Под эти приборы для выпечки кондитерских изделий продавали «чудо — печки», закрытые алюминиевые сковородки с отверстием посредине. Для печек нужны были дрова, их не все могли достать в нашей степной местности. Можно было купить брикетированную угольную пыль для печки, но не у всех была такая возможность.
Уголь появился в продаже для сельского населения в начале 60 -х годов. Приходилось разогревать печку и соломой, и подсушенными стеблями разнотравья, сорняков, и «кизяками» (навоз перемешивали с соломой и подсушивали на солнце). Окружающими меня людьми такая ограниченность в быту воспринималась терпеливо и спокойно, у всех была свежая память о войне, которая много горя и несчастья принесла в каждую семью. Сейчас, в 21 веке, можно с иронией относиться ко всему прошлому, а тогда главным для всех людей было, что бы больше НИКОГДА такой Войны не было!
В середине 60 — ых годов я узнала о стиральной машине, телевизоре, а позже о холодильнике. Это казалось чудом! Была сначала проблема, где их купить, и как собрать денег на их покупку. Появилась возможность приобретения вещей в рассрочку, но не под проценты, а только постепенная оплата с первоначальным взносом. Поэтому, моя семья купила стиральную машинку. А телевизор в 1966 году подарили нам после смерти отца его друзья. Холодильник был куплен в 1971 году, когда уже родился у меня сын.
Прошли годы, и когда уже мой старший сын учился в институте, от него я узнала о компьютере. После первого курса практиковался в проектном институте, где уже начали работать на первых компбютерах. В 1992 году он себе купил компьютер домой. По сравнению с современными компьютерами, первые были «младенцами».
Я научилась использовать возможности компьютера на бытовом уровне и в своей работе. А сейчас при помощи Интернета могу разыскать нужный мне справочный материал. Компьютер — мой помощник и самый умный виртуальный друг. Люблю работать на нем.
Появление интернета и мобильных телефонов в информационном плане и в общении с родными, друзьями, знакомыми открыли новый мир огромных возможностей. Таким же чудом нам когда то казалось и электричество, которым только начинали учиться пользоваться.
Когда вспоминаешь свою жизнь, то думается, как хорошо, что живешь сейчас в таком интересном мире, среди современных бытовых приборов и приспособлений — кухонные комбайны, СВ — печи и электрические, всевозможные кофеварки, пароварки, водонагреватели, пылесосы и полотеры и т. д. и тому подобное. А современная посуда такой необычной формы и красок, изготовляется из таких материалов, что диву даешься. Это уже произведение искусств! Дух захватывает и радуешься, когда появляется возможность приобрести и использовать появившуюся техническую новинку в своем доме.
Какая огромная разница, даже пропасть, между бытом моего детства и в современной жизни 21 века. И это свершилось на протяжении всего 70 лет, за период обычной человеческой жизни!
