«Деревенский» уровень
В 2016 году я открыл детективное агентство, проработав 13 лет в уголовном розыске и еще несколько — в службе безопасности крупного предприятия. Три года назад у нас в городе работали 20-30 частных сыщиков на «деревенском» уровне: какие-то там «пробивончики» вместо качественной детективной деятельности.
Для того, чтобы стать детективом, нужна лицензия. Её получить довольно сложно: у тебя должен быть опыт работы по проведению расследований, деньги на нее и два месяца времени. И то могут не дать.
Это сейчас у нас большой штат сотрудников — работники разных правоохранительных органов, психологи, юристы, психиатры даже. И работаем мы по нескольким городам страны. А тогда я был один и первые заказы исполнял в «минус», чтобы набить руку и заработать репутацию.
День моей работы стоит примерно 15 тысяч рублей. Но часто работа растягивается во времени, и это не значит, что за три дня наблюдения я стану брать 45 тысяч рублей. Поэтому мы договариваемся с клиентом на определенную сумму за расследование — например, 50 тысяч. Так проще всем.
Измены
Самые частые заказы — это, конечно, семейные дела: супруги подозревают друг друга в измене и хотят знать правду. Некоторым это нужно для судебных дел по разделу детей и имущества. Другим — чтобы побыстрее подать на развод и оправдаться перед родственниками.
Как правило, все подозрения в измене имеют под собой почву. И за время всей моей работы из всех обращений только один случай измены не подтвердился.
Количество времени на доказательства измен уходит разное.
Самое короткое наше расследование длилось ровно 20 минут: жена вышла на обед, села в машину к мужчине и уехала с ним на пустырь предаваться любовным утехам.
Другое наше расследование длилось больше недели.
Расследование длилось девять суток и сначала ни к чему не привело. Муж уезжал в командировку в другую страну и наказал следить за супругой. Мы все девять дней за ней отходили — божий одуванчик, а не жена: из дома — на работу, с работы — домой. Уже после этого, случайно, в рамках другого расследования мы увидели, как в ночном клубе тот самый «божий одуванчик» соблазняет альфонсиков. Как оказалось, ранее у нее просто были критические дни.
Изменщики обычно пользуются методом сказать половину правды.
Однажды к нам обратился мужчина из области. Жена сказала ему, что поедет в город пройтись по магазинам и развеяться, расписала маршрут. Но о том, с кем будет развеиваться, умолчала. Приехав, она отправилась в торговый центр, там к ней сзади подошел мужчина и романтично закрыл ладошками глаза, она обернулась, любовники слились в поцелуе. Наше дело было простым: сфотографировать и отправить доказательства мужу.
Ну а самый неожиданный случай в моей практике был такой.
Женщина заказала нам проверить мужа. Она подозревала супруга в измене с конкретной женщиной. А оказалось, что он изменяет ей не с этой женщиной, а с её мужем.
Кстати, узнав об измене, люди редко разводятся. Наверное, человеку, измученному подозрениями, собственными комплексами и уставшему от этого всего, просто нужно знать правду.
Факторы риска
С «изменами» к нам обращаются и мужчины, и женщины, причем где-то 50 на 50. Если оставить по природе полигамных мужчин и говорить о женских изменах, то я для себя выявил условные «факторы риска» — какие женщины больше всего склонны к измене:
Те, у кого мужья очень много работают и постоянно отсутствуют дома;
Женщины от 35 до 45 лет;
Женщины, у которых мужья — тираны.
Очень часто женщины живут с мужьями по «финансовой привычке». А когда мужа подолгу не бывает дома, жены почему-то считают, что вполне заслуженно имеют право завести себе любовника.
Русские не умеют говорить
В США и Европе иметь своего психотерапевта — это нормально. Разговаривать и мирно выяснять отношения — тоже. В России же такого нет, русские не умеют говорить друг с другом.
К нам люди идут уже измученные подозрениями и самостоятельной слежкой.
Иногда ведь надо просто сесть и рассказать все, что у тебя на душе, высказать все подозрения и обиды. Вместо этого пары молчат, а потом занимаются рукоприкладством, слежкой и играют в детективов.
Как устроен частный сыск
К каждому клиенту мы подходим индивидуально и создаем конкретный план мероприятий.
Мы никогда не работаем с неадекватными людьми, которые кричат: «Только найди доказательство, и я убью её/его!». И никогда не нарушаем закон. Если нас просят взломать телефон, соцсети или проникнуть в чужую квартиру, мы не только отказываем, но и пытаемся отговорить клиента от априори незаконных действий.
Если человек изменяет своему партнеру – это система, он всегда ищет встречи с любовником, и не проколоться тут практически нереально.
По итогам расследования мы предоставляем доказательную базу и никогда сами не делаем выводов. Просто отдаем то, что нашли. А что с этими доказательствами делать, решает сам клиент: для кого-то измена — это пойти в кафе с другим мужчиной или женщиной. Для кого-то — исключительно фотографии интима.
«Крузак» 90-летней бабушки
Но мы, конечно, не только измены расследуем. Это лишь одно из направлений нашей работы. Кроме этого, мы оказываем услуги бизнесу, проверяем кандидатов на трудоустройство, контрагентов, делаем независимый аудит, ищем скрытое имущество. Сейчас же все очень умные стали. У нищего мужика особняк — на сестру, дорогущий внедорожник — на 90-летнюю бабушку, фирма — на болонку Жужу записаны. С него взять-то и нечего — 1000 рублей в месяц на алименты детям.
К нам обратилась клиентка из Питера. Её муж, оставив троих детей, уехал в другой город. Не знаю, что там у них произошло, но он даже пытался инвалидность получить, только бы детям и жене ничего не давать. По официальным документам гол как сокол: работает на ИП-шника, получает МРОТ, из этого МРОТ-а каждый месяц платит по три копейки детям.
А на самом деле многодетный отец руководил успешной строительной компанией. Найти его скрытые доходы для нас было делом техники: отследить, что он каждый день ездит на эту работу, проводит совещания с персоналом, проверяет объекты, открыть сайт налоговой и вуаля.
Ни один правоохранительный орган этим заниматься не будет. Задачи полиции — пресечение, профилактика и раскрытие преступлений. Но точно не поиск скрытого имущества.
Как правило, наши доказательства суд принимает при рассмотрении дела. Сейчас суды, к счастью, переходят на прецедентное право. Не все, но переходят.
Самое сложное дело, которое нам пришлось расследовать — это рейдерский захват фирмы. И сложное оно не потому, что нам не удалось установить захватчиков. А потому что мы до сих пор бодаемся с полицией. Люди захватили чужую фирму, вывели и обналичили капитал и продолжают отмывать через нее деньги. А сотрудники полиции не видят проблемы и не хотят возбуждать дело.
Как найти угнанную машину
В полиции я работал «на угонах» транспорта, поэтому с кражами машин ко мне обращаются и сейчас уже как к частному сыщику.
Принцип работы тот же — проверить места «отстоя» транспорта. Мы все знаем, куда машина едет: если какая-нибудь «пятерка» — явно в соседнем лесу сожженная сидит, а иномарки уже надо искать по специальным местам города. Мы вместо полицейских едем и прочесываем определенный участок. Полицейские этим заниматься не будут. Они просто завалены работой и бумагой.
К нам обычно слишком поздно обращаются, когда полицейские не нашли. Машины на запчасти разбирают за три часа — это я по многолетнему опыту своему говорю. Если под перебивку — 3-4 дня.
Категорий угонов всего две: покататься и квалифицированные угоны. Третьего не дано. Квалифицированные угоны были всегда, с годами просто меняются марки.
Раньше была популярна система возвратов — машины угоняли, чтобы продать их заново хозяину за полцены, сейчас такого нет.
Работа в полиции и частный сыск
Очень похожие занятия, но в то же время принципиально разные. В полиции ты не любишь людей, вернее, тебе на них все равно. Это профессиональная деформация: если все вокруг будешь пропускать через себя, то просто сойдешь с ума. Я, например, не ездил на трупы детей — я просто не мог. А так, работая в полиции, ты просто не проникаешься людьми. Чужое горе — это чужое горе, это где-то далеко от тебя.
Став частным детективом, я стал намного человечнее. Чтобы помочь человеку, мне для начала нужно проникнуться его историей.
У детектива намного больше личного времени. В полиции если ты успел помыться раз в два дня — уже хорошо. К тому же у меня стало куда меньше бумажной работы — полицейский просто завален ей. И работа частного сыщика куда интереснее. В полиции ты работаешь исключительно по определенной линии — у сыщика работа очень разносторонняя и творческая.
На самом деле 50% успешной работы сыщика — это артистизм. Еще 50% — профессионализм и работа психолога. Здесь постоянно приходится импровизировать: у меня нет удостоверения полицейского, которое открывает все двери. Чтобы пройти куда-то, приходится пользоваться усами, париками, спецодеждой разных служб.
В общем, я ни разу не пожалел, что ушел из органов. Мне все нравится. Хотя, конечно, работа в угрозыске — это бесценный опыт для сыщика. Абсолютно во всех сферах жизни у меня остались свои осведомители. Работа детектива — это та же работа полицейского, только ты не уголовные дела расследуешь, а человеческие проступки, которых, впрочем, тоже очень много.
