– Туза бубнового из рукава достань, да? – наведя волшебную палочку на Мефистофеля, потребовала фея.
– Великодушно извинить меня прошу. Ведь в рукаве тузов я не держу, – в привычной рифмованной манере ответил Мефистофель.
– Ну кому ты заливаешь-то, а? У тебя ж на морде написано, что ты шулером родился!
– Я не родился, я был создан божьей волей, но вслед за Люриком низвергнут вскоре.
– Капец у вас клички, – всплеснула руками фея. – Мефик, Люрик… Абаддонну тоже уменьшительно-ласкательно называете?
– В аду веселья, к сожалению, не много. Все ищут развлечения как могут. Придумал Джокер имена нам сокращать, как он сказал тогда: «Ну, чисто на поржать». Мы комплексами, кстати не страдаем… А Абаддонну – Бодей называем.
Фея поперхнулась печенькой, услышав, как черти называют сильнейшего демона разрушения.
– Как? – спросила она, прокашлявшись. – Бодя?
– А чем, скажи, плоха такая кличка? Согласен, поначалу непривычно. Но ведь в итоге кличка прижилася. Асмодей, прошу заметить, Ася.
Отбросив волшебную палочку, фея залилась звонким мелодичным смехом. Мефистофель изумленно смотрел на нее, и недоумевающий взгляд демона лишь добавлял комичности ситуации. Чуть успокоившись, сквозь судорожные вдохи фея стала обрисовывать ситуацию:
– Блин, представила картину, как новая душа к вам попадает, её напуганную, в котел ведут, вариться до скончания веков, и тут это испуганное создание слышит: «Люрик, поддай угля! Ася, долей водички в котел!»...
– Души, это да. Иногда такое выдают, что не знаешь, смеяться или плакать, – перестал рифмовать Мефистофель. – Пару дней назад привели одну. Губищи – во! Сиськи – сплошной силикон. Тупая, как вилы триста лет не точеные. Ну, Вельзевул, шутки ради и позвал её к себе в любовницы. Пойдешь, говорит, со мной в кроватку, вместо котла? Та глазками лупает, говорит, я на всё согласная, господин Вувузела, лишь бы не в котёл… Представляешь? Вельзевула с вувузелой перепутать?
– Остановись, умоляю, – отложив карты и согнувшись в очередном приступе истеричного смеха, взмолилась фея.
И пока волшебница успокаивалась, Мефистофель шустро вытащил бубнового туза из рукава и незаметно спрятал промеж уже отыгранных карт.
– Блин, давно я так не ухохатывалась. Последний раз, кажись, когда ноги делала.
– Ноги делала?
– Ну да!
***
– Ноги? – спросила фея.
– Ну да, ноги.
– Позволь полюбопытствовать, на кой хрен они тебе сдались?
– Нужно мне.
– Русалочка, милая, ты ж знаешь, со мной только начистоту. Или не договоримся.
– Принца искать пойду, – вздохнув, призналась русалочка.
– Нахрена? – округлила глаза фея.
– Ребенка от него хочу.
– Эмм... – замялась ошарашенная внезапным заявлением волшебница. – Вопрос всё тот же: нахрена?
Русалочка мечтательно закатила глаза и томно выдохнула:
– Он классный...
– Бля, – не найдя каких либо аргументов, выругалась фея. И добавила: – Пропал океан.
– Не мила мне жизнь без него.
– А, там, например, икру где-то в прибрежной полосе отложить, чтоб он ее, – фея сжала неплотно кулак и поводила им вверх-вниз, намекая на процесс мужского самоудовлетворения, – фи-у, фи-у, оплодотворил… Не?
– Креветки съедают, – густо покраснев, поделилась Русалочка.
– Понятно. Пробовали, значит.
– Да мы чего только не пробовали, – в отчаянии вскрикнула полудевушка.
Фея выставила вперед ладонь, призывая Русалочку остановиться:
– Не надо! Не рассказывай! – немного подумала, разглядывая синюю гладь океана и спросила: – Так, а чего это он, сбежал, что ли?
– Он сказал, что будет искать возможность, чтобы быть вместе. И пропал.
– Ох, деточка, как бы не разочароваться тебе, когда найдешь ты на земле своего принца, – грустно проговорила фея. А затем добавила: – Будут тебе ноги, нимфетка ты чешуйчатая. Еще не знаю, где я их возьму, но будут.
– Ах, милая фея, – высунулась русалочка из воды еще больше, – я так благодарна тебе…
– На благодарность пистолет не купишь, – философски изрекла фея. – У всего есть цена.
– И что я могу сделать для тебя? – с готовностью отозвалась Русалочка.
– Каждый год в океане тонут корабли. Много кораблей…
– Попросить отца, чтобы было поменьше бурь? Чтобы корабли не тонули?
– Да хрен с ними, с бурями. Ты мне лучше скажи, уже затонувшие на дне так и лежат?
– Ну да, – развела руками Русалочка, – а где ж им еще быть.
– И золото, значит, так без дела в них и валяется?
– Ну да, – вновь подтвердила русалочка, начиная понимать, куда клонит фея. – Я сколько надо принесу!
– Сообразительная, – похвалила волшебница. – Но пока будешь собирать, подумай вот о чем…
Фея замолчала, подбирая слова. Русалочка, плескавшаяся в прибрежных волнах, терпеливо ждала. И волшебница, наконец, сказала:
– Любой выбор – это проблема того, кто выбирает. Покинуть океан ради того, чтобы выбраться на сушу, это – твой выбор. И тебе придется не только нести за него ответственность, но и принимать все его последствия, какими бы они не были.
– Ага! – радостно согласилась Русалочка и, вильнув хвостом, скрылась в волнах.
– Эх… – вздохнула фея, глядя куда-то в горизонт, – благими намерениями...
И взмахнула волшебной палочкой.
– Вот, выбирай, – предложила волшебница высунувшейся из волн Русалочке, указывая на появившуюся из воздуха и с грохотом рухнувшую на прибрежную гальку груду конечностей. – Железные, деревянные, из мяса. Пластиковые, левые, правые, передние, задние.
– А человеческих нет? – вглядываясь в нагромождение ног, поинтересовалась Русалочка.
– А… Так тебе человеческие надо?
Русалочка быстро-быстро закивала.
– Ну да. Как же я к принцу на таком…
– Блин, предупреждать надо, – буркнула фея, всматриваясь в беспорядочно перемешанные ноги. Давай самые похожие подберем.
Фея отбросила в сторону костыль Джона Сильвера и левую ногу робокопа. Удивленно посмотрела на две правых руки – одну черную, одну белую, пробормотала:
– Это-то откуда? Билл, герой галактики, что ли? – и вытащила отдающую желтым в золото металлическую пару ног, идеально повторяющую скелет человеческих нижних конечностей, которую и поволокла к воде… – Вот. Самые похожие.
– Но они же без мяса?! – удивилась Русалочка.
– Под платьем видно не будет, – успокоила фея и уронила конечности в прибой.
– Т800, – прочла Русалочка, разглядывая маркировку на железяках. Зачем-то постучала по стальной кости кулачком. – Железненькие.
***
Первых несколько километров Русалочка шла, пошатываясь и взмахивая руками, словно подвыпивший ярмарочный акробат, и всё время хихикала. Однако к тому моменту, когда они добрались до первого замка, женские инстинкты взяли свое и, походка девушки стала плавной, от бедра. Единственное, что вызывало подозрение – жужжание сервомоторов и металлический лязг соприкасающихся с камнями подошв.
Ворота открыло зеленое невысокое существо с глуповатым, заискивающим выражением лица и огромными ушами.
– Привет, – поздоровалась фея, – хозяин дома?
– А где ж ему быть, – противно-пищащим голосом ответил зеленый коротышка, – сидит в башне, грустит.
– Ну, – фея взяла за руку Русалочку и протиснулась в приоткрытые ворота, – тогда мы к нему в гости.
Поднявшись по винтовой лестнице, фея постучалась в дверь.
– Открыто, – буркнули из-за двери.
– Чего грустим? – поинтересовалась фея, входя в кабинет и вводя за собой Русалочку.
– Да, блин, задобали эти твари прыгучие! – воскликнул мужчина в смешном рыцарском шлеме и стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
– Воу-воу! Полегше! – картинно кривляясь, выставила ладони вперед фея, будто закрываясь от эмоционального негатива. – Шерстяные падлы?
– Они самые, – расстроено согласился мужчина.
– Поможем твоей беде, – обнадежила волшебница, но скажи мне, любезный герцог, не заходили ли к тебе какие-нибудь принцы за последнее время?
– Хм… был один. Прослышал откуда-то, что у меня лаборатория. Ты ж знаешь, я всё пытаюсь разгадать секрет сока.
– Успешно?
– А то ты не знаешь!
– Ладно, не расстраивайся. Я сказала, что помогу, значит помогу. Так чего хотел-то принц этот?
– Спрашивал, есть ли у меня средство, позволяющее изменить нижнюю половину тела.
– И чего ты?
– А чего я? Послал его…
– Как?! – изумилась молчавшая до этого Русалочка.
– …к Франкенштейну. Он у нас части тела менять мастер.
– Ясно-понятно, – кивнула фея, направляясь к двери. – Ну, тогда не буду отвлекать.
Русалочка, шумя сервоприводами и цокая металлическими подошвами по полу, поспешила за волшебницей.
– Он сделать ноги! – обрадовано поделилась девушка догадкой, когда они спускались по винтовой лестнице. И пояснила: – мне ноги сделать!
– Угу… – буркнула фея, пересекая замковый двор. – Только, чего-то меня смущает.
– Ну как же! – восторженно продолжала Русалочка. – Он наверняка ищет кого-то, кто сможет сделать из меня полноценного человека, чтобы мы могли жить вместе в его замке…
Ворота так и были полуоткрыты. В замке царил бардак. Впрочем, как и всегда. Фея огляделась. Увидела мелкого ушастого, открывавшего им ворота и подозвала жестом к себе. Тот проворно подбежал и в полупоклоне заискивающе поинтересовался:
– Чего изволите, фея?
– Я сейчас тут кое-что оставлю.
– Как скажете, фея!
– А вы перенесете на крышу …
– Будет исполнено, фея!
Волшебница стукнула ушастого по лбу палочкой. Раздался мелодичный звон.
– Не перебивай, епть!
Зеленый открыл, было, рот, но вовремя спохватился и быстро-быстро закивал. А фея продолжила:
– Перенесете на крышу, туда, где обзор во все стороны. Инструкции в картинках. Вы ж, долбоебы, по-другому не понимаете. А если и в этот раз накосячите, то я больше помогать не буду. Ни-ког-да.
Фея замолчала, а мелкий зеленый по инерции кивал еще несколько секунд. Волшебница дождалась, пока болванчик остановится и добавила:
– И помните, я буду отрицать, что вообще вам что-то давала.
– Что давала? – не понял ушастый.
– Вот это, – фея направила волшебную палочку в центр замкового двора и прокричала: – Зениткус!
На пустом месте ниоткуда возник штабель темно-зеленых продолговатых ящиков с маркировкой «ПЗРК Стрела-2М».
***
Когда подходили ко второму замку, сервомоторы металлических ног Русалочки стали надрывно гудеть, а её походка вновь наводила на мысль об акробате, сбежавшем из цирка в запой. Русалочка морщилась при каждом шаге, но, ни словом не обмолвилась о доставляемых железными ногами неудобствах.
Фея присела вместе с Русалочкой на поваленное дерево. Затем оглядела мрачное серое строение, к которому вело несколько песчаных дорожек, и тяжело вздохнула, пробормотав «пропадет без бабы парень». Наконец, волшебница набрала воздуха в грудь и прокричала:
– Витька!
В ответ откуда-то из верхних окон донесся грохот взрыва, затем оттуда повалил дым, а следом раздался приглушенный интеллигентный матерок.
– Витёк! – вновь крикнула фея.
Из окна на одном из верхних этажей выглянул всклокоченный молодой человек.
– Ах, Фея, – восхищенно прокричал он, помахав рукой в знак приветствия, – ты, как обычно, вовремя! Я сейчас спущусь! Подождите, пожалуйста.
Вскоре парень выбежал во двор, неся в руках поднос с двумя чашками и кофейником. Поставил его прямо на землю и принялся разливать напиток в чашки.
– Извините, в замок не приглашаю, – сообщил он, подавая чашку волшебнице, – там бардак.
– Ага, – кивнула фея, принимая кофе из рук Виктора, – знаю я твой бардак. Гниющие руки-ноги по всем углам.
– Ну, не без этого, – смущенно согласился Виктор, протягивая вторую чашку Русалочке и, глядя девушке в глаза, представился: – Меня зовут Виктор Франкенштейн. Я ученый.
– Русалочка, – представилась та в ответ.
– Дочка царя морского, – добавила фея. – Полурыба, проще говоря.
– Но ведь русалки не ходят. У них вместо нижних конечностей хвост! – удивился Франкенштейн и потянулся рукой к платью Русалочки, однако замер в нерешительности. – Вы позволите?
Девушка скромно кивнула, взялась за платье и сама приподняла его до колен.
– А-хре-неть! – восхищенно выдавил из себя ученый. – Это же невозможно!
– Витя, я тебе сколько раз говорила, что будущее за киборгами? – устало спросила волшебница. – Вот тебе живой пример.
– Но как механика уживается с живой плотью? – вопросительно посмотрел на фею ученый.
– Ловкость рук и эквилибристика заклинаний, – развела руками фея. – Не твой вариант, короче.
Ученый сел на корточки и грустно вздохнул.
– Да ладно, не грузись ты так. Есть у меня одна идея.
– Правда? – Виктор оживился. – Я ж для тебя что хочешь…
– Скажи, – перебила его фея. – К тебе принцы никакие не захаживали?
Виктор на мгновение задумался, вспоминая. Затем кивнул.
– Был один. Спрашивал, могу ли я человеку нижнюю часть поменять.
– Это он! – радостно вскрикнула Русалочка, взмахнув чашкой.
Кофе попал на обнаженную ногу, та будто при судорогах, задергалась, затем стала искриться и одежда на русалочке воспламенилась.
Виктор оказался сообразительным и проворным малым: скинув кофейник с подноса, зачерпнул им, сколько смог, песка и высыпал на вспыхнувшее платье. Огонь затух. Конечность перестала дергаться и искриться. Фея посмотрела на выгнутую под неестественным углом металлическую ногу и продолжила, будто ничего и не произошло:
– И чего ты этому принцу сказал? – спросила фея, осматривая Русалочку.
– А чего я? – ученый пожал плечами. – Объяснил, что с мертвой тканью только работаю, а живые мне неинтересны.
Волшебница, будто и не разговаривала только что с учёным, спросила у Русалочки, глядя на неестественно вывернутую металлическую конечность:
– Идти сможешь?
– Смогу, – твердо ответила девушка. – Ради принца я куда угодно, на каких угодно ногах пойду.
– И куда ты его отправил? – вновь переключила свое внимание на Франкенштейна Фея.
– К Сальватору.
– Дали?
– Да этот укурыш-то тут причем, – отмахнулся Виктор. – К доктору Сальватору, который Ихтиандра сделал.
– А, к этому… – протянула фея, разглядывая пропаленное платье Русалочки. – Найдется, во что приличной даме переодеться?
Уже в который раз извинившись, что не приглашает дам в замок, Виктор побежал за одёжкой.
– Посох тебе надо. Или трость, – констатировала фея, глядя, как сильно стала хромать Русалочка и подволакивать ногу, залитую кофе.
Волшебница огляделась и увидела прислоненную к сараю косу.
– Пойдет на первое время.
Спустя еще пару минут, вернувшись из замка и витиевато извиняясь, Виктор протянул Русалочке сверток, а сам отвернулся, чтобы не смущать юную особу. Девушка сменила прожженное платье на принесенный Франкенштейном наряд и фея восхищенно выматерилась. Коса идеально дополняла черное монашеское одеяние с капюшоном.
– Так а чего с моими экспериментами-то? – осмелился задать вопрос Франкенштейн. – Я ж монстра сделал. Мне его только оживить надо как-то…
– Эх, Вить… – вздохнула фея. – Сделал бы ты себе лучше бабу, чтоб она за порядком следила. Горничную, например.
– Обязательно сделаю, как с этим разберусь, – кивнул ученый в сторону окна, из которого до сих пор валил дым.
– Ты его электричеством попробуй, – посоветовала фея и, взяв хромающую Русалочку под локоток, пробормотала: – Ох, чую, зря я ему это посоветовала.
***
– Приходил парнишка с такой просьбой, – кивнул Сальватор, косясь на странную фигуру в балахоне с косой. – Я его отговаривал, конечно, но он был настойчив.
– Погоди, от чего отговаривал?
– А вы по берегу шли? – невпопад спросил доктор.
– Ну да, – кивнула фея. – А отговаривал-то от чего?
– Эх, – вздохнул доктор Сальватор, – сначала морской дьявол, теперь смерть по берегу гуляет. Чувствую, поразъезжаются отсюда местные. И будет морская фауна себя привольно чувствовать.
– Доктор, от чего парня отговаривал-то? – вернула разговор в нужное русло фея.
– Ну как от чего? От операции.
– Как… какой операции? – запнулась фея.
– От тяжелой.
– Сальватор, не томи!
– Я когда жабры Ихтиандру пересаживал – намаялся. А тут намного сложнее было.
– Сальватор!
– Хвост я ему рыбий приделал вместо ног.
Фея повернулась к фигуре в капюшоне и развела руками.
– Я же говорила, – подала голос Русалочка, – что он способ быть вместе искать пошел!
– И, по ходу, нашел-таки… ну, точно, блять, любовь!
***
Из воды выглядывало две фигуры, мужская и женская. Принц приобнимал Русалочку, а та довольно улыбалась.
– Ты извини, что столько времени на меня потратила, – говорила Русалочка. – Если б я знала, что всё вот так случится, то и голову б тебе не морочила.
– Веришь – пофиг! – улыбнулась Фея, косясь на громадную кучу золота и украшений, наваленную на берегу. За такой куш можно немного времени потратить. Тем более, со всех сторон одни только плюсы. Мало того, что золотишком разжилась, так еще и убедилась, что любовь существует. А убедиться в том, что этот мир не обречен – дорогого стоит.
Где-то за спиной у феи раздался свист рассекающего воздух снаряда, а за тем грохот взрыва.
– Ой… – испуганно прикрыла рот ладошкой полудевушка.
– Да не боись, это герцог.
– К которому мы к первому заходили?
– Он самый, герцог Игторн, – кивнула фея. – Он теперь мишек из ПЗРК сбивает…
– Каких мишек? – глаза Русалочки округлились.
– Знаешь, мне как джин объяснил, что такое мультики, я их сто-о-о-олько пересмотрела! – развела руками в стороны фея, будто пытаясь показать количество пересмотренного. – Много, конечно, переврано, но много и достойных историй. А вот мишки Гамми мне почему-то совсем не понравились... – Над лесом вновь раздался свист и взрыв. Фея не оглядывалась. Она и так знала, что очередной прыгающий от волшебного зелья медвежонок разлетелся на кровавые ошметки. Она улыбнулась и закончила начатую фразу: – …а герцога, хоть он и тупенький, жалко.
***
– Они ж не это… – Мефистофель изобразил езду на лыжах, – смысл-то какой? Менять на рыбий хвост свой орган половой?
– Блин, ты чего, правда не врубаешься? – фея посмотрела на Мефистофеля как на идиота. – Это же Любовь! Это… Это же яркий пример того, как любовь творит чудеса!
– Абсурд, подобный этому, я вижу много раз на дню, – саркастично протянул дух противоречия. – Не чудеса любовь творит обычно, а какую-то хуйню!
– Знаешь, – проникновенно произнесла фея, – я вот эту историю пока вспоминала, так растрогалась, что даже бубнового туза тебе прощаю, которого ты в отбой из рукава скинул, пока я смеялась.
Мефистофель изменился в лице.
– Да я же не…
Но фея махнула рукой. Угомонись, мол. Всё в порядке.
– Жалею только, что так и не спросила, – вздохнула она, – чпокаются ли русалки с осьминогами? И если да, то на что дети похожи и как называются…
©VampiRUS
