Нет, это не очередной ванильно–нафталиновый пост с ностальгией о девяностых. Я не ел жвачки в детстве. Может за все моё детство от силы 10–20 сжевал. И денег не было, да и особо не хотелось на самом деле.
Но в жвачках были вкладыши и вот к ним я как раз и не был равнодушен. Причём, обязательно с машинами, мотоциклами или военной техникой. Классные. А всякое барахло типа вкладышей Типпи Типа или Дональда Дака меня совсем не прельщало.
Но вкладыши были или у тех, кому покупали жвачки или у тех кто умел хорошо перебивать их ладонью (тогда я ещё не знал, что это самый настоящий гемблинг). Я себя чувствовал ещё беднее чем являлся на самом деле.
Меня приняли в октябрята, и я носил на своёй вечно выпачканой мелом школьной форме значок: кучерявый золотой Ленин в лучах красной звезды. Ленину я симпатизировал. А как ему было не симпатизировать? Милый дедушка на первой странице Букваря с бородой и усами. Он же был советской импровизацией на тему Иисуса. Дал нам СССР насущный, и избавил нас от лукавого капитализма. Бабушка у меня была комунистка и я, стало быть, тоже.
Однажды однокласник предложил мне пачку вкладышей за мой значок. Вкладышей было много, штук 30. Были всякие, но больше всего Бомбибом, Турбо и даже несколько Лазеров. Среди них, по–моему, был и этот, с Чёрным Дроздом.
Значок октябренка нам велели беречь, и ни в коем случае не терять, а о продаже даже речь не шла. Там ведь Ленин, а мы — октябрята. Но, несмотря на угрызения совести, значок я таки поменял на вкладыши.
Вечерами я зачаровано любовался своим богатством, но радость была омрачена осознанием того как они мне достались.
Прошел не один десяток лет, я уже сам — отец, и видел SR–71 своими глазами, но мне до сих пор немного стыдно за свой поступок.
