«Ну что, надо бы мне жениться на Тане?» – спросил Кеша. Давай уже, ответил я.
Кеша встречался с Таней год. Именно встречался. Вместе они не жили. Таня хотела – Кеша нет. Объяснял мне, что у него большая коллекция пластинок, Таня их может ненароком испортить. Но вот, наконец, решился.
Через пару дней я спросил, как дела. «Вот думаю, – ответил Кеша грустно. – Вроде бы надо. А с другой стороны – куда спешить, надо лучше узнать человека». А за год, спрашиваю, ты не узнал?
Кеша протер очки: «Узнал. Но надо еще. К тому же вот у меня пластинки…»
Кеше тогда было немного за тридцать. Все друзья женаты, все с детьми. Только Кеша с пластинками. А вскоре с Таней они расстались, потом она быстро вышла замуж, родила, всё хорошо.
У Кеши зато появилась Ира. Ну Ира была не такой церемонной, как Таня. Она быстро перевезла свои вещи к Кеше. Пластинки не трогала. Но повесила новые шторы. Хорошо готовила. И Кеше это даже понравилось. Так они прожили месяца три.
«Ну что, надо бы мне жениться на Ире?» – спросил он. Давай уже, ответил я. Но возникла другая проблема. Ира хотела перевезти к Кеше и собаку породы джекрассел терьер. На время она сдала ее маме. Очень хорошая порода, сказал я.
«Но у меня же пластинки…»
Они расстались и с Ирой. Потом были Настя, Оля, Карина, всех не упомню. Кеша – парень обаятельный, начитанный, девушкам нравится. И каждый раз я слышал одну и ту же унылую фразу: «Ну что, надо бы мне… Но у меня же пластинки».
Кеше теперь уже сорок пять. Живет один. Хотя нет, почему же. С пластинками.
Мужчину надо хватать, пока он горяч, пока он пластичен. Лет до 35. Дальше будет все хуже и хуже. Все безнадежнее. То есть женщины будут к нему приходить, оставаться, даже жить какое-то время. Но мужчина будет застывать, каменеть в своей холостяцкой натуре, бояться что-то менять в скудном быту. Женщина в доме – это же всегда почти революция. Хорошая революция, полезная революция, спасительная революция. Но ведь боязно. У каждого обязательно найдутся свои дурацкие «пластинки». И после 37 мужчина уже превращается в хладный труп, его не расшевелить, ему уже ничего не надо, лишь бы его не трогали в уютном гробу с пластинками.
Среди друзей у меня несколько таких запущенных холостяков, им всем уже около 50, а дружим мы с юности. И у каждого были девушки, женщины, невесты. Пара этих друзей ухитрились даже жениться в молодости, но развелись. Нет, они не говорили, что женщины – это зло и никогда больше. Как раз примерно до 37 они говорили, что надо бы уже жениться по-настоящему, чтобы семья, чтобы дети, чтобы тихое счастье. А потом разговоры стихали. Они толстели, скучнели, женщины к ним приезжали все реже. Хотя какие-то дурочки продолжали ждать: ну вот завтра он мне предложит, ну вот еще чуть потерплю…
Глупости. Бездарно упущенные годы. Ничего такой не предложит. Промурыжит лет десять, и вот уже женщине сильно за сорок, все потеряно, все упущено. Редко кому удается найти мужа в таком возрасте, и родить – тоже большая проблема, даже при всех чудесах медицины.
Не верьте мужчинам старше 37. Их волнует лишь одно: личный комфорт. И чтобы подруга иногда приезжала, убиралась, оказывала иные услуги. А потом – досвидос, у него «пластинки».
Бросайте таких поскорей и безжалостно. Иначе они высосут последние соки, вашу кровь, ваши годы, уничтожат неродившихся еще детей. Они сами уже покойники. Но вам-то жить!
37 - это мужской приговор. Финишная черта.
…Недавно один из таких унылых холостяков мне вдруг радостно сообщил: «А я теперь не один!». Ого, говорю, класс, страшно рад. Сам думаю: бывают же исключения, и моя теория не очень верна. Напросился в гости, очень мне было интересно взглянуть на избранницу. Тот открывает дверь, улыбается: «Ну знакомься, это Мися».
На руках у него была кошка.
Алексей БЕЛЯКОВ
