- Что ты всё заладил: врачом-врачом?! – говорил мне отец, по дороге из ОВИРа. – Мы едем в чужую страну, тебе нужна нормальная профессия. Например, сварщик!..
Мне было двадцать один. Мы готовились к отъезду. И вопрос будущего стоял перед нами остро.
- Через мой труп! – развеяла папины грёзы рассудительная мама. – Мой сын будет сварщиком только через мой труп!
- А кем будет твой сын?!!
- Массажистом! Я уже договорилась с Асей.
- А что, - изумился я, - Ася, наконец, оставила ателье, и теперь уже мнёт тела?
- Нет, но её знакомая мнёт их в четвёртом управлении. Знаешь кого она мяла? А теперь будешь и ты!
- А корочки?
- Какие корочки?
- Ну диплом, сертификат. Чем я потом буду доказывать, что я массажист?
- Руками!
- Где? В Израиле?
- Да хоть на Луне!
И я отправился в клинику четвёртого управления.
Место чистое, без очередей, эдакий островок долгожданного коммунизма среди бушующего социалистического океана.
- Раздевайся! – сказала мне сухопарая старушка с густой копной голубых, как у Мальвины, волос. – Раздевайся, я пока покурю.
И вышла. А я, раздевшись до трусов, застыл в нерешительности.
- Та-ак, - проговорила она, вернувшись.
- Трусы тоже? – пробормотал я. И услышал:
- А ты точно от Аси?
- Точно.
- Тогда не надо. И, вообще, зачем? Я же сказала: «Переодевайся!».
- Вы сказали...
- Ты будешь со мной спорить?! Со мной даже министры не спорят. Ты что - министр?
Я покачал головой.
Звали старушку, Клара Ефимовна. Руки у неё были жилистые, суставы пальцев распухшие.
- Запомни, - учила она. – Люди - это тесто: рассыпное, слоёное, заварное, дрожжевое, и ты должен их различать. Потому что заварное от вымешивания уплотняется, дрожжевое опадает, рассыпное мягчает, а слоёное вытягивается. И если ты в этом разберёшься, тебе всегда будет что намазать на хлеб с икрой.
И я стал намазывать.
Точнее, намазывала клиентов Клара Ефимовна, я же присоединялся к ней лишь после, как она выражалась, «первого замеса». И тогда мы играли в четыре руки. Она вела, я подыгрывал.
Нависая над очередным инструментом, Клара Ефимовна говорила:
- Видишь, что это дрожи? А значит, мять их надо нежно. Они наращены многолетним трудом ответственной работы и теперь тяготеют к ласке.
Я сгорал от стыда. А она, стоя над клиентами, как над квашнёй, приговаривала:
- А вот это заварная пышечка. Сжимай её крепче, и она будет тебе счастлива. Видишь, как розовеет её жирок? Это его распирает от чувств. Так дай же ему ещё!
Или:
- Смотри, что я делаю с этим слоёным... Видишь, он скукожился, как мошонка в проруби? А я его вытя-я-гиваю. Видишь? Вытя-я-ягиваю... И он оставит нам чаевые. Вы же оставите? – склонялась она к уху партийного бонза, и тот послушно кивал.
А через неделю я уже солировал. Клара Ефимовна листала журналы, закинув ногу на ногу, а я мял её пациентов, и она на меня даже не глядела.
- Вы видели? – вопрошал я, когда за пациентом закрывалась дверь. И она, кривя напомаженные губы, говорила:
- А чего я там не видела? Тесто рассыпчатое. Ты его размял. На что мне там смотреть?!
А ещё через неделю, она и вовсе перестала появляться в клинике.
Я приходил, обрабатывал её клиентов и взмыленный отправлялся домой на троллейбусе даже не за спасибо.
- Мне и завтра приходить? - набравшись смелости, позвонил я ей как-то вечером.
- Кто это?! - ответило мне чуть дребезжащее контральто.
- Эдик.
- Эдик от Вечеслав Сергеича?
- Нет, Эдик от Аси.
- От Аси из сбербанка?
- От Аси из ателье!
- А-а, этот Эдик... Ну и чего ты звонишь?
- Я хотел уточнить насчёт учёбы. Когда она заканчивается?
- Простите, какой это Эдик? От какой Аси?
- Эдик, который массирует ваших клиентов!
- И что тебе не нравится? Я же денег с тебя не беру!
- Вы с меня?!
- Ну да, я учу тебя бесплатно только ради Аси. Кстати, она точно не из сбербанка?
- Точно.
- Странно, а я не знаю никакой Аси из ателье.
Короче, наутро я не пришёл.
- Эдик, миленький, где же ты?! – взывала ко мне трубка драматичным меццо-сопрано. – Я уже обзвонила всех! Еле вырвала твой телефон у Аси!
- У Аси из сбербанка?
- У Аси из ателье! Она сказала, что такого не может быть! Что ты хороший мальчик и не мог меня так подвести. Здесь же люди, они все тебя ждут!
И я сдался. Приехал, и отработал у Клары Ефимовны ещё неделю. А потом сказал: «Всё!».
- Всё! – сказал я. – Мы с вами прощаемся.
- Почему? – сощурилась массажистка.
- Потому что я разобрался в тесте.
- Но это же не причина?
- Ну и ещё мне надоело работать бесплатно!
- О! – сказала Клара Ефимовна. - Теперь я научила тебя всему. – И притянув меня за шею, прошептала. - Никогда не дешеви. Знай себе цену. - И поцеловав в щёку, выставила за дверь.
