Когда Андрюша был маленький, он подслушал у взрослых нехорошее слово на бувку «Б». Его сказал папа, когда ударился мизинцем об шкаф.
Андрюша стал охотно употреблять его в речи.
Бабушка чуть кастрюлю не выронила, когда трёхлетний внук, залезая на табуретку завтракать, уточнил:
- Каша, бл...?
Мама схватилась за сердце. Папа сдержался и, не раскрывая рта, процедил, обращаясь к жене и тёще: «Не обращаем внимания, делаем вид, что ничего не произошло».
Папа был хорошим папой, и где-то вычитал, что в возрасте трёх лет не стоит акцентировать внимание ребенка на плохих словах, и тогда ребенок сам перестанет их произносить. Хуже, если все вокруг бы закудахтали, и стали объяснять Андрюше, что это плохое слово. Тогда бы он гарантированно его не забыл.
Выбранная тактика сработала. Папа очень гордился сыном и своей педагогической прокачанностью. Андрюша, конечно, ещё пару раз употребил это слово в речи, повергая бабушку в предынфарктное состояние. «Где самосвал, бл...?» - спрашивал Андрюша нежным голоском, вопросительно глядя на бабушку коричневыми папиными глазами.
Бабушка мелко крестилась и молча протягивала Андрюше самосвал. Но спустя пару недель слово безвозвратно кануло в лету, и лексический запас ребенка превратился в безукоризненно-чистый набор милых детских слов, не продырявленный жестким крепким взрослым матом.
Папа делился своей педагогической удачей с коллегами на работе, мама гордилась мужем, бабушка успокоилась и убрала Корвалол в тумбочку.
Перед сном Андрюше полагалась сказка. Сегодня это «Царевна-лягушка». Бабушка медленно читала сказку, сидя на стуле, Андрюша лежал в кроватке, накрытый одеяльцем, и засыпал.
- Взмахнула, царица-лебедь, одним крылом – глядь, озеро…, - читала бабушка.
- Бл...дь! – обрадовался не успевший заснуть Андрюша. – Бл…дь! Бл…дь!
В комнату влетели родители и ошарашенно смотрели на сына, скачущего по кровати. Бабушка тихо встала со стула и пошла к тумбочке…
