История из детства — она главная. Только по ней можно человека понять; неважно, какой он сейчас, что с ним происходит, — история все объяснит в человеке. Какой он.
Родственники в одной семье купили машину. «Запорожец». Это круто было — иметь машину. И эти дядя и тетя поехали на машине в кино. Они машину купили и поехали в кино — чтобы увеличить удовольствие. И мальчик шести лет тоже в кино попросился. А дядя ему сказал, что машина маленькая. Мальчик не влезет в нее. И билета только два. Ничего не получится. И мальчик, улыбаясь, сказал, что это ничего. Пустяки это. Просто машина очень, очень хорошая, очень красная, колеса такие, фары! И кино про индейцев. Он один раз уже видел это кино. И, если дядя не против, и тетя, он побежит за машиной до кинотеатра. Это будет считаться, что он почти прокатился, да ведь? И почти сходил в кино!
Мальчик быстренько надел чешки и бежал за машиной. Кинотеатр был недалеко, мальчик быстро-быстро бежал, стер все подошвы у чешек. И был очень счастлив. Это был в его жизни замечательный день. Можно сказать, прокатился и в кино сходил. Можно ведь так сказать? Можно. Я послушала, вышла замуж за этого мальчика, а дядю ни разу не пригласила в гости. Он же может под окнами постоять — это почти как в гости сходить. Не так ли? И не пожалела ни разу ни о том, ни о другом. Хотя всякое бывало, как в любой семье.
А одной девочке сшили кружевной белый фартук. Исключительно красивый. Был праздник — окончание первого класса. И эта девочка пошла на праздник в этом роскошном фартуке. В белых колготках и белых туфельках. Одна пошла. Тогда это было нормально. И увидела, как в Исети, в грязной нашей реке, тонет котенок. Он завяз в иле. Она полезла его доставать. И достала. Хотя с нее лились потоки грязи, жирной и густой. От фартука, колготок и туфель ничего не осталось. И в таком виде она пришла в школу — ее выгнали и наругали, конечно. И дома наругали. Тогда мало было хороших вещей. Но котенка разрешили оставить. Через много лет эта девочка-тетенька рассказала мне эту историю, смеясь. И я стала с ней дружить. И по сей день дружу. И ни разу не пожалела.
Потому что то, что человек рассказывает о детстве — это и есть правда. Это и есть — его душа. И писатель один сказал: все, что связано с детством, не может быть ложью. Истинная душа — в детстве. А потом мы закрываемся, усваиваем общие правила, приобретаем недостатки, умнеем, — да мало ли перемен происходит. Но душа не меняется. И в детских фотографиях наших больше правды, чем в наилучших взрослых. Поэтому иногда мы с такой тоской и умилением смотрим на них…
