То, что капсула упала на Такаро-Така, это полбеды. Артем поднял голову, с тоской провожая светящиеся в небе огоньки – все, что осталось от его штурмовика. Еще секунда и они растворились в атмосфере, сгорели дотла. Гораздо хуже то, что на планете есть разумная жизнь, и это единственное, что про нее известно. А ведь существо с работающими мозгами, пусть даже без когтей и зубов, гораздо опаснее хищника. До сих пор Такаро-Така находилась в демилитаризованной зоне, поэтому никто сюда не совался, разведку не проводил.
– Пес его знает, что за аборигены тут живут.
Чужие взгляды Артем почувствовал сразу, не будь он боевым пилотом. Шевелящиеся не по ветру кусты и мелькающие в просветах между деревьев тени выдавали наблюдателей.
Пилот потянулся к аварийному передатчику – маленькому диску с двумя кнопками, висевшему у него на левом плече. Еще есть шанс, что его услышат. При условии, конечно, что на орбите остался хоть один корабль. Бой был скоротечным.
– Я борт ноль двадцать два, позывной “Малыш”. Потерпел аварию, катапультировался на поверхность планеты. Кто-нибудь слышит меня?
Щелкнул кнопкой передатчика, но тот не проявлял признаков жизни. Попробовал еще раз. Тишина. Сдернул диск с плеча, внимательно осмотрел.
Через весь его корпус тянулась широкая трещина, сквозь которую были видны микросхемы.
– Чудесно…
“Видимо, приложился плечом о фонарь кабины, когда штурмовик взрывом тряхнуло”. Краем глаза Артем заметил, что кто-то приближается. Поднял голову, прищурился от света местного солнца. Разглядел высокого гуманоида, медленно направляющегося к нему.
“О, черт…”. Как раз у этого вида был полный набор: крепкие, длинные когти, острые клыки… За спиной аборигена болтались лук и стрелы, по которым можно было судить, что мозги у местных тоже на месте. Выхватывать пистолет из кобуры Артем не стал – вдруг еще обойдется?
Гуманоид замер в двух шагах от землянина. Осмотрел его с головы до ног. Заметив нагрудную нашивку “Артем Носов” чуть подался вперед, словно пытался прочесть. Потом посмотрел на диск, который пилот все еще сжимал в руке.
– Сломалась балалайка, – грустно заметил Артем и отбросил бесполезный передатчик. Заставил себя улыбнуться, – Турист я, отстал от группы.
Клыкастый кивнул, словно понял, и вдруг выдал на ломаном русском:
– До горьода подбросить?
Артем приоткрыл рот, снова закрыл, нервно хихикнул.
– Опа. Вы… меня понимаете?!
Тот выразительно выпрямился, поджал губы, явно пытаясь продемонстрировать презрение.
– Что мне надо, то понимаю, – показал пальцем на траву, в которой затерялся диск, – Нужен новый балалайка?
– А что, есть?
Абориген о чем-то раздумывал. Оглянулся на кусты и деревья, из-за которых уже стали выходить его сородичи. Снова посмотрел на Артема.
– Мы тебе, ты нам.
Догадываясь, о чем они могут попросить, он повернулся, стараясь встать к чужаку боком, скрыть от его глаз кобуру.
– А что… я вам?
– Научить.
– Чему?
Абориген не ответил, развернулся, пошел прочь. Артем вздохнул, двинулся следом. Они шли по лесной тропинке почти полчаса, сопровождаемые группой клыкастых товарищей. “Чему я могу их научить?” – гадал Артем. “Вместо луков арбалеты делать?”.
Наконец, вышли к деревне. Несколько десятков шатров, костры, какие-то животные, похожие на рогатых кроликов. Чуть в стороне – большое прямоугольное поле с едва пробивающейся травкой. Вокруг бегали ребятишки, с подозрением поглядывали на пришельца женщины и старики.
Умеющий говорить по-русски пригласил пилота в один из самых больших шатров. Они вошли внутрь и некоторое время землянину пришлось привыкать к полутьме. Освоившись, он заметил в углу жилища кусок грубой ткани, скрывающий нечто, сложенное горкой. Абориген подошел, сдернул мешковину, подняв тучу пыли.
Выбрал из кучи наугад, показал человеку.
– Ваш?
В руке у него был полуавтоматический импульсатор. По правде сказать – не наш, скуркенианский. Артем сглотнул. Хотел кивнуть, но в последний момент опомнился, отрицательно мотнул головой.
– Не совсем.
Клыкастый взял что-то другое.
– А етот?
Плазменный. Однозначно наш, на цевье даже маркировка русскими буквами. Глупо будет отрицать.
– Ну… наш. А что? – Артем слегка побледнел. Ему совсем не нравилась эта демонстрация трофеев, – Откуда у вас все это?
Абориген хотел показать еще что-то, но передумал.
– Падало с неба. Давно, в большой, тверьдой скорлупе. Одной, дрюгой. Много.
“Та-ак… Значит, неисследованная Такаро-Така? А корабли на нее уже падали. Хотел бы я посмотреть в глаза службистам, которые боевых пилотов дезинформируют!”.
– Хорошо, что ваше. Значит, научишь.
– Да чему научить-то?
Гуманоид снял с темной панели домотканую салфетку из черных и белых ниток. Что-то нажал. Раздалось шипение, шатер осветился изнутри зеленоватым светом.
Артем смотрел на экран телевизора, который транслировал старую цифровую запись. Шум трибун, свисток арбитра…
– В футболь играть научишь?
Александр Прялухин
