В возрасте лет четырех, устав от моих бесконечных проказ, бабушка вернула меня матери. Жили мы тогда в селе Сторожевое. Кажется Ставропольский край.
Мать работала, а меня оставляли с отцом, когда он был свободен,который был офицером, цельным политруком. А ещё он был охотник. Помимо животных и рыб он ещё охотился на баб и алкоголь. Наохотившись на алкоголь, он ложился спать, предварительно припрятав под подушку нож или ружье, чтобы ещё и на белок поохотиться, которые часто к нему приходили прямо домой.
Родительскими обязанностями он часто манкировал в пользу литрбола и баблапса, и прихватив оставленную мне еду, да и вообще, все что плохо лежало, отправлялся на поиски новых приключений. Мне, ребенку незнавшему о других миропорядках, казалось это делом обыденным и я быстро научилась добывать себе пропитание. Было лето. Я прекрасно знала, методом проб и ошибок, что из растительного мира можно стрескать, какие муравьи вкусные, а какие нет. Плюсом я так же знала, что из глины в речке через дорогу прекрасно можно рисовать на пузе, а через речку в старой заброшенной землянке живёт настоящая бабайка. Правда мне никогда не удавалось застать ее дома, видимо бабайке я казалась ещё худшей бабайкой. Мир был прекрасен и принадлежал только мне. Щедр на солнце, воду, еду, прекрасных головастиков и жуков.
Но пришла осень. Пропитание в отсутствии матери стало добывать труднее. Показывать письку в обмен на семечки, соседским мальчишкам, мне казалось неправильно, и поэтому мой выбор пал на Борю. Соседского хряка. Боря был великолепен. Он был матёрый племенной хряк. Который отвечал за воспроизводство новых свинок в Сторожевом.
Я начала регулярно посещать его корыто, с целью подкрепиться. Боря сначала был изумлен такому сотрапезнику, а потом привык, и отходил от корыта, чтобы я могла выбрать себе наиболее вкусные ништяки. В обмен Я чесала Боре морду, и обтерев платьем пятак, нежно его нацеловывала. Боря мне тогда казался, ну как сейчас бегемот размером. Почему он меня не сожрал- не знаю. Может скучно ему было, может не хотел есть такую тощую девочку. Полная идиллия. Мама про папины проделки и мои трапезы ничего не знала, по той простой причине, что я думала, что так и должно быть, да и плохо разговаривала.
Но однажды меня за этим застал хозяин Бори. Я даже помню, что ели мы с Борей кашу и никого не трогали. Каша выпала из моих ручонок, дед Ваня взял меня за руку, и громко поминая какую то мать, повел меня к себе домой. Пороть- подумала я, семеня за дедом весьма сердитого вида. Там обьедательницу свиньи вручили бабе Маше, жене деда Ване, которая послушав его рассказ, почему то заплакала. И чего? Хорошо же все.
И началась у меня новая жизнь. Баба Маша меня кормила на убой. Каждый вечер мы ходили с нею доить корову, мне она казалась размером со слона. Моей задачей было держать ей хвост, чтобы эта падлюка не махнула в ведро. Потом мне давали не отходя от кассы кружку молока, и мы шли встречать деда. Он всегда усаживал меня на колени, и учил есть сало с луком. В качестве благодарности я ему показывала, как я круто умею читать. Видимо было не очень читать и не очень круто, потому как они всегда с меня смеялись. Спали мы с бабой Машей на русской печке, крепко обнявшись. А перед сном она мне что- то рассказывала, рассказывала, пока я не проваливалась в сон. Утром я кормила кур и собирала яйца и вообще везде таскалась за бабой Машей хвостом. Домой меня они не отводили, не знаю почему. Не помню. А ещё меня мыла баба Маша в русской бане. Было темно и туманно от пара. Херня полная, с моей точки зрения, но за ради бабы Маши можно и потерпеть битьё веником за ради красоты и здоровья.
К моему сожалению, такая прекрасная жизнь закончилась, приехала моя бабушка и забрала меня из этого счастливого детского мира насовсем.
И если есть Рай, то пусть у этих людей будет самое лучшее место. И у Бори тоже, если в рай берут свиней.
