Мало кто знает, откуда пошло название «Брауншвейгской» колбасы. А между тем, это весьма занимательная история. Слушайте же.
В итальянском королевстве Бульония жил да был себе герцог Брауншвейгский, мужчина немолодой, весьма практичный и слегка одутловатый. И была у него красавица жена, герцогиня Брауншвейгская.
Это была особа необычайно тщеславная, которая хотела войти в историю второй Медичи. И потому занималась меценатством, благотворительностью, балами и маскарадами и привечала у себя всемирно известных ученых, артистов, художников и поэтов, преимущественно бесталанных, ведь доподлинно известно, что гений расцветает в уединении, прячась шумного света и напыщенной толпы.
Едва Бульонию посещал какой-нибудь великий хиромант или загадочный фокусник, скульптор или комедиант, оперный тенор или танцор кордебалета, как герцогиня из кожи вон лезла, стараясь заполучить знаменитость к себе в гости, дабы слава о ее радушии и щедрости гремела по всему свету, не только в странах христианских, но и в магометанских, африканских, папуасских, мавританских, персидских, алжирских, турецких, берберских, пигмейских, китайских, вестготских, иберийских, и даже у антиподов и в стране Эльдорадо.
По случаю приезда гостей герцогиня обыкновенно устраивала торжественный карнавал с масками и фейерверками и роскошный ужин, для чего в замок возами свозили устриц и куропаток, бочонки вина и подводы булок с марципаном, и требовала от повара особого усердия, а от кухарок – предельной собранности и золотых приборов. Художники лепили бюсты гостей или запечатлевали на холсте их портреты с хозяйкой, чтобы слава о герцогине Брауншвейгской жила в веках.
Герцог на чудачества супруги смотрел скептически, уверяя, что герцогство их слишком мало, чтобы семейство вело такой роскошный образ жизни, и что казна его никак не может соперничать с домом Медичи, и чем меценатствовать и устраивать судьбы заграничных комедиантов, не лучше ли вытирать сопли родным детям и варить им кашку? Говоря в сердцах так, герцог Брауншвейгский обыкновенно держал в одной руке бесчисленные счета с астрономическими суммами от заимодавцев, а в другой – свиную кишку с кабаньим фаршем. Но почему он держал в руках кишку?
О, все очень просто: страстью герцога была охота и набивание дичью колбас, и в этом деле ему не было равных во всем королевстве. Какие только колбасы он не делал: и болоньи и твердокопченые, и сырокопченые и сервелаты, и кровяную колбасу и ливерную. Слава о колбасах семейства Брауншвейгов гремела по всей Бульонии. Каждый день герцог сочинял новые рецепты, стремясь к идеалу и никогда его не достигая: – увы, удел всякого истинного художника. По субботам герцог собирал тридцать три воза домашних колбас и ехал на столичный рынок, где собственноручно их продавал, чтобы погасить векселя ростовщиков, и не было ни разу, чтобы он что-нибудь да привозил обратно.
Герцогиня Брауншвейгская, выслушав претензию жить скромнее, давала обыкновенно супругу пощечину и ложилась одна, в знак своей немилости.
В один день герцог вернулся с охоты слишком рано для того, чтобы гость, посетивший ее супругу, успел откланяться. Хозяин дома застал герцогиню в спальне, где она сказалась больной. Едва только герцог присел на краешек постели, чтобы рассказать, какой странный случай приключился с ним на охоте, как вдруг вскочил, будто ошпаренный.
— Милая! Но что тут делают панталоны Тартальи?
В руках он держал штаны бывшего шута китайского царя, карлика весьма остроумного и хлесткого на язык, бежавшего месяц назад от своего правителя после неудачной остроты, и нашедшего теперь радушный прием у герцогини. Супруга закусила губу и через секунду все объяснила:
— Очень просто. Наш дорогой гость постирал панталоны, забыв, что они сделаны из шерсти перуанской ламы. Отчего обе штанины вытянулись на целый фут. Бедняга попросил меня помочь, и я, решив прилечь в постель, чтобы не бездельничать, собралась лично перешить ему исподнее.
Герцога такой ответ благоверной вполне устроил, он расцеловал герцогиню в горящие щеки и поспешил на кухню, чтобы исполнить один рецепт, который вот уже три дня как выдумывал. Тарталья в те поры сидел под кроватью ни жив, ни мертв, опасаясь даже дышать, и только изучал узоры на розовом матрасе.
В другой день герцог явился еще раньше, нашел на постели жены очки, и с удивлением узнал в них имущество Полишинеля, великого ученого и изобретателя перпетум мобиле.
— Но что тут делают очки Полишинеля? — Вскричал он.
— Любезный мой супруг, — ответила герцогиня, — неужели вы полагаете, что я вам изменяю? Клянусь здоровьем детей, я верна вам!
И герцогиня громко кашлянула, чтобы супруг не услыхал легкого колыхания кровати. Это давился под ней от смеха великий изобретатель вечного двигателя.
Такой ответ, хоть и удовлетворил герцога, но поселил в его сердце сомнение, которое, будто бутылочное стекло в пищеводе, саднило и мешало дышать и думать. Герцог стал размышлять, сопоставлять, сравнивать и анализировать, и вдруг страшно ужаснулся.
В третий день он явился внезапно. В руках ревнивца блестела шпага. На кровати блестели два тела: дорогой супруги и трансильванского поэта. Что больше всего поразило герцога – так эта поза, в которой стояла его жена, и которая ему самому дозволялась только по особым случаям: раз в год и по большим праздникам.
— Дорогой, ты все не так понял, — начала было читать свою извечную нотацию герцогиня Брауншвейгская, но герцог, не дав супруге закончить, проткнул её шпагой. Арлекин был проколот через секунду.
Несчастный супруг, не отдавая себе отчета в том, что он делает, освежевал обе туши и набил ими свиные кишки, куда легло три фута чудесной вырезки герцогини и пять – знаменитого поэта. Кроме того, он добавил в колбасы говядины, рябчиков, шафрану, перцу, сала, оленины, кардамона, кайенского перца, лаврового листа, розового масла, изюма, корицы и еще с полусотни ингредиентов, которые обыкновенно набивались в кишки.
Надо ли говорить, что колбаса, которая вышла из-под его рук, оказалась самой вкусной и ароматной, которую когда-либо ели жители Бульонского королевства? И что именно в ней великий колбасник достиг наконец-то идеала, к которому всегда стремился, и который так и не смог больше никогда повторить? Все, испробовавшие в тот вечер Брауншвейгской колбасы, уверяли, что потеряли дар речи от вкуса, стоило им только положить на язык её самый маленький кусочек.
То ли ягодицы любимой супруги, то ли щеки Арлекина, то ли соединение несоединимых ранее ингредиентов придали особый и яркий вкус колбасе, которую люди впоследствии окрестили «Брауншвейгской», отдав ей пальму первенства и признав самой вкусной колбасой на свете, но никогда ни до ни после ничего подобное более не выходило из рук бульонских колбасников. Герцог Брауншвейгский, сделавший самую лучшую в своей жизни колбасу, на другой день купил билет на судно, убывающее в Японское королевство, и совершенно пропал из виду, бросив свое герцогство и любимое дело на произвол судьбы. Узнав впоследствии, что ревнивый супруг заколол герцогиню, снарядили по нем погоню, но розыск ничего не дал: следы герцога пропали, а рецепт лучшей в мире колбасы был, увы, окончательно и бесповоротно утерян для человечества…
