Пионером я побыть успела. И даже в пионерлагерь съездила один раз. В десять лет. Поэтому этот рассказ будет не о сексе с пионервожатыми и физруками. У меня вообще никогда не было секса с пионервожатыми и физруками.
Так вот, в пионерлагере я первым делом записалась в кружок макраме, в театральный кружок, и в ансамбль песни и пляски, а вторым - влюбилась в командира отряда Серёжу.
Серёже я посвящала все свои театральные выступления, даже те, где изображала грибочек, который пинают ногой хулиганы.
В Серёжину честь пелись и плясались мои пионерские песни и пляски.
Ну и само собой, именно Серёжин светлый лик я пыталась сплести из бечёвки на занятиях по макраме.
Серёже было четырнадцать, и похуй на меня.
Серёжа даже не слышал мой голос в общем хоре, где в песне "Взвейтесь, кострами", я вместо "Мы пионеры, дети рабочих" - орала "Все пионеры любят Серёжу!"
Но зато это услышала наша вожатая.
Целый час она потом меня стыдила и порицала в своей вожатской комнате, и угрожала тем, что позвонит моей маме в Москву и настучит на меня, если такое ещё хоть раз повторится.
В ответ я просто ушла из того ансамбля. Пошли они в жопу со своими шантажами, суки бессердечные.
В конце смены я набралась храбрости, и таки задарила Серёже его портрет, с любовью сплетённый мною из бечёвки. Серёжа покрутил подарок в руках и спросил: "А это что?"
Я стеснительно ответила: "А это ты"
Серёжа как-то так растерянно оглянулся по сторонам, и на его лице читался страх, что кто-то этот момент мог видеть. Но нас не видел никто, ведь одаривала я Серёжу своим хенд мейдом в зарослях крапивы за стадионом. там вообще никогда никого не бывало, за всю историю существования пионерлагеря.
В общем, повисла неловкая пауза. Я мучительно думала: как бы мне так ненавязчиво предложить ему поцеловаться и пожениться через восемь лет?
Серёжа мял в руках мой подарок, и нервно крутил на нём большую желтую пуговицу с четырьмя дырками, которая вообще-то в этой инсталляции была Серёжиным носом.
Я не выдержала первой.
- Может, поцелуемся? - спросила я
- Ну, давай. - Ответил Серёжа.
Я по-пионерски подставила ему щёку, и он очень по-пионерски меня туда поцеловал.
Из крапивы я вылезла самым счастливым человеком на свете. И в Москве потом всем подружкам рассказала, что у меня в лагере случилась любовь. И мы целовались три недели в кустах за стадионом.
По Серёже я скучала потом ещё целый месяц, а в сентябре про него уже забыла. А ещё через семь лет я вышла замуж, и вообще вот не за Серёжу.
Фамилии его я, конечно, не помню. И даже не помню: как он вообще выглядел-то?
Зато я никогда не забуду свой первый пионерский поцелуй. Потому что он доставил мне даже больше радости и восхищения, чем случившиеся со мной лет через пять непионерские поцелуи, с поверхностным петтингом через шубу и рейтузы.
Спасибо тебе, Серёжа. Ты был самым лучшим пионером из всех пионеров, которых я знала.
